Расс поднялся на цыпочки — надпись находилась намного выше обычного человеческого роста — поднес фонарик к нацарапанным на бетоне буквам и, не веря своим глазам, дотронулся до одной из них свободной рукой. Нет, никаких сомнений — это действительно были не трещины в бетоне, а буквы, выцарапанные человеческой рукой. Хотя Рассу они были совершенно не знакомы. Разве что некоторые из них отдаленно напоминали буквы обычного алфавита и цифры, но понять слова, в которые они складывались, молодой человек не мог.
Пару минут Расс, ничего не понимая, тупо пялился на эту странную надпись, направив на нее свет фонаря. По всему выходило, что он был не первым, кто забрался в этот коридор и дошел до его конца, что когда-то, причем, по всей видимости, очень давно, здесь уже были люди. В принципе, это было не так уж и удивительно — любопытных, которых нулевые уровни манили к себе своей неизвестностью и которые не сильно верили в страшилки об обитающих в этих местах "великих ужасах и болезнях", хватало во все времена. Кто-нибудь, такой же "ненормальный", как Расс и его друзья, запросто мог попасть в это же место и вломиться в запертую дверь, а, обнаружив, что пришел в тупик, написать на стене какие-нибудь ругательства или, например, свое имя, объявив себя первооткрывателем комнаты. Это все было бы логично, но вот зачем этому путешественнику из далекого прошлого понадобилось снова запирать за собой дверь? Разве что он спрятал в комнате что-нибудь ценное…
Позабыв обо всем на свете, Расс принялся тщательно обследовать стены и пол комнаты. Он простукивал их рукояткой ножа, но звук везде получался одинаково глухой, он скреб поверхность стен ногтями, но находил под слоем пыли только прочный бетон, он водил фонариком по каждой неровности на этом бетоне, но так и не обнаружил ничего подозрительного. Комната, в которую он попал, была самой обыкновенной, без всяких потайных выходов или люков в полу. Единственной примечательной вещью в ней была таинственная надпись.
Расс еще раз внимательно пригляделся к непонятным буквам, засунул в каждую из них лезвие ножа и изумленно присвистнул: царапины, из которых складывалась надпись, были глубиной в полпальца. Какой же силой должен был обладать тот, кто ее вырезал! И какой прочный у него для этого должен был быть инструмент! Молодой человек тут же попробовал написать ножом на стене свое имя, и, как он и предполагал, ему удалось оставить на бетоне только едва заметный след, а лезвие ножа тут же принялось шататься в рукоятке, угрожая сломаться.
Тяжело вздохнув, Расс бросил на надпись последний взгляд и вышел из комнаты. Уходить от такой невероятной находки ужасно не хотелось, но делать ему рядом с ней все равно больше было нечего. Да и товарищи, хоть и знали, что он прекрасно умеет ориентироваться в пустых коридорах, могли уже начать за него волноваться — Рассу казалось, что он отсутствовал очень долго. "Ничего, — утешал он себя, — мы сюда еще вернемся, и всю эту комнату вдоль и поперек исследуем, и наверняка что-нибудь найдем! А еще надо будет в следующий раз взять бумагу с чернилами и перерисовать эти закорючки, а потом показать их кому-нибудь, кто в истории разбирается. Может, это какой-нибудь древний язык, который только ученые знают?"
К месту, где остались отдыхать остальные путешественники, он несся бегом, перепрыгивая через лужи и спотыкаясь о незамеченные в скудном свете фонарика выступы на полу. Наконец, впереди послышались о чем-то громко спорившие голоса друзей. Запыхавшийся Расс перешел с бега на спокойный шаг и прислушался. Оказалось, что вернулся он как раз вовремя — беспокоиться о нем уже начали, но не настолько сильно, чтобы отправляться на его поиски.
— Придет он, никуда не денется, — убеждал остальных чуть насмешливый бас Пиона. — Опять, наверное, замечтался и не заметил, что далеко ушел.
— Так он мог со своими мечтами не заметить, и куда сворачивал! — возражал ему визгливый голосок Снежки. — Иначе вернулся бы раньше — какой ему интерес в одиночку бродить?
— Не, ты на Расса не наговаривай, он может свое имя забыть, но все повороты правильно сосчитает, — ответил Пион, и до Расса долетел дружный взрыв хохота — смеялись все четверо его друзей, включая Снежку. Впрочем, отсмеявшись, она вновь стала серьезной и принялась убеждать остальных, что за Расса уже пора начинать волноваться:
— Давайте хоть немного в ту сторону пройдем и покричим ему! Если он не далеко и у него все в порядке, он отзовется! Расс, Рассвет! Ау, где ты?!
— Здесь я, здесь, не паникуйте! — закричал в ответ Расс и снова пустился бежать. Впереди уже маячили два бледных огонька — фонарики Снежки и кого-то из парней, кого она сумела потащить за собой на поиски потерявшегося товарища. Как Расс и предполагал, это оказался Сергей, самый младший в их компании юноша, совершенно не способный сопротивляться Снежкиной напористости — чем она всегда успешно пользовалась.
— Мы не паникуем, нам просто лень тебя искать по всем нулевым уровням! — фыркнула девушка и, развернувшись, быстро зашагала обратно. — Все, я его нашла! — крикнула она оставшимся на месте привала Пиону и Петру.
Сергей, видя, что Снежка убежала вперед, грустно улыбнулся Рассу и развел руками:
— Готовься, сейчас она тебя завоспитывает!
Еще через пару минут все пятеро путешественников собрались вместе на перекрестке двух коридоров, в центре которого светились составленные рядом фонарики. Пион и Петр, сидевшие на расстеленных вокруг фонарей куртках, тоже посматривали на вернувшегося Рассвета с сочувствием. Тот в ответ лишь махнул рукой и почти без сил плюхнулся на одну из курток — усталость, которую он начал чувствовать еще в найденной им комнатушке, неожиданно дала о себе знать особенно сильно. Да еще и боль от ушибов заметно усилилась, и молодой человек с досадой представил себе, что теперь минимум дней десять ему придется жить с огромными, ноющими при каждом движении синяками.
— Ну что, живой? — хмыкнул Пион, придвигаясь поближе к Рассу и кивая Снежке. — Я ж тебе говорил, не паникуй! Никакой "невидимый ужас" и никакие "кошмарные болезни" ему там не встретятся. А если и встретятся, то сами в ужасе от него убегут. Уверен, так все и было!
— Это точно! — невесело усмехнулся Петр. — Бояться надо не "невидимого ужаса", а людей. А поскольку людей тут, кроме нас, нету, то и бояться нам нечего!
— Не людей надо бояться, а охранников, — прогудел обычно молчаливый Сергей. Расс и Петр одобрительно хмыкнули.
— Зря ты так, Серг, охранников тоже можно считать людьми, — с самым серьезным и нравоучительным видом возразил Пион. — Правда, с некоторой натяжкой, но можно.
