Закат горел над Москвой. Гости давно разошлись, а мальчик все еще не вернулся. Пал Палыч уже не один раз звонил сыну на мобильник — безрезультатно. Приятный женский голос в трубке отвечал, что телефон вне зоны доступа.
— Абсурд, — качал головой профессор, — это где же находится такая зона, что спутник не ловит?
— Вот, тебе результат, твоего равнодушия к ребенку! — почти крикнула Анна Яковлевна, бегая от стола к окну, и обратно, словно могла этим приблизить возвращение сына. — Наверное, выбросил мобильник в Неву. Всё! мои нервы больше не выдержат! Я звоню в милицию.
Дежурный отделения милиции был шокирован известием о том, что пропал ребенок. Таких звонков не поступало в милицию уже двадцать лет. Он обещал принять экстренные меры. Приехали на дом, всех опросили, взяли голограмму Антона, проверили записи телепортационного компьютера, и уехали.
Ночь родители не спали. По 3D-визору на всех каналах в рекламных паузах появилось сообщение о пропаже ребенка. Анна Яковлевна выключила в сердцах 3D-визор, чтобы не слышать постоянных объявлений о ее сыне. Она продолжала метаться по квартире, и никакие уговоры Пал Палыча ей не помогали.
Над Москвой уже занималось утро, последние звезды гасли на небосводе, в деревьях запели птицы, приветствуя новый день… Известий об Антоне так и не было.
* * *
Художник Сергей Савин включил утреннюю программу новостей, и, слушая 3D-плейер вполуха, напевал что-то себе под нос, бежал вдоль набережной, делая свой утренний моцион. И вдруг, в потоке новостей он услышал нечто необычное. Художник остановился:
—… мальчик девяти лет. Ушел из дома и не вернулся, — на экранчике висел портрет Антона, — по последним сведениям, поступившим к нам, его видели в Санкт-Петербурге в обществе какого-то человека.
Дослушивать Сергей не стал. В два прыжка он оказался возле ближайшего телепорта и набрал номер квартиры Антона. Компьютер мягко сказал:
— Запрос на авторизацию… вход разрешен.
Сергей вышел в приемной профессора Федорова. Ученый и все его семья с некоторым удивлением смотрели на неожиданного гостя. Лицо Федорова внезапно просияло:
— Не может быть! Сергей Савин! Да как же вы, какими судьбами!
— Мы знакомы? — удивился Сергей.
— Да как же, я большой поклонник вашего таланта.
Сергей посмотрел в направлении, у казанном ученым, и увидел подлинник своей картины «Властелин Морей». Он невольно улыбнулся трепещущим парусам и белым чайкам. Потом повернулся к профессору:
— Уважаемый, я — тот человек, в обществе которого видели вашего сына в Питере.
— Вот как? Да вы присаживайтесь, дорогой, присаживайтесь. И что же с моим мальчиком?
— Я его лично отправил к вам. Мы можем сейчас вернуться в мою квартиру и просмотреть отчет телепортационного компьютера. Он должен прибыть домой в целости и сохранности.
— Очень странно, — пожал плечами ученый, потом обратился к жене, пьющей успокоительные капли — Анют, да что же тогда случилось? Где же наш мальчик?
Жена не ответила, молча проглотила микстуру, потом обратилась к Савину срывающимся голосом:
— Вы уверены, что Антоша набрал номер дома правильно?
— Совершенно уверен, но можно свериться с протоколом. Компьютеры в таких вещах не ошибаются.
— По-моему, — вступила в разговор Надя, — нужно для начала посмотреть логи нашего телепорта. Вдруг сорванец прибыл домой, уже после приезда милиции потом опять куда-то отправился.
— Ну, конечно же! — обрадовано воскликнул профессор, и быстро подошел к терминалу. Просмотр записей ничего не дал. Мальчик домой не возвращался.
— Ну что же, — Федоров почесал свой подбородок, — придется идти к Ледневу и спрашивать, что он намудрил со своей машиной. А пока, уважаемый господин Савин, не расскажите ли, как вы встретили моего сына?
Савин улыбнулся, вчерашний день он помнил очень хорошо…
* * *
Код из трех первых пришедших на ум цифр доставил Антона в Санкт-Петербургский городской портал на площади Декабристов.
Здорово! Целый день впереди! Можно побродить по берегам Невы, сходить в порт и посмотреть на величественные старые корабли. Подняться на борт ракетного крейсера «Грозный», и расспросить смотрителя музея о кораблях.
В кармане зазвонил мобильник. Конечно, отец спрашивает, где он. Первым движением было отключить телефон, но Антон передумал и все-таки ответил. Отец не стал ругаться, разрешил погулять, только к ужину обязательно вернуться.
Вот здорово! Антон вприпрыжку бежал по набережной, когда впереди увидел еще одного человека. Это было событие! Взрослый человек, мужчина, и бежит вдоль гранитного парапета! Ребенок остановился и, открыв рот, смотрел на странного человека. Тот бежал красиво, как олень на МКАДе. Заметив интерес ребенка, мужчина остановился, улыбнулся и сказал:
— Привет!
— Привет, — важно ответил Антон.
— А ты чего на улице?
— Захотелось! Вы же тоже на улице.
— Я — исключение. Я каждое утро бегаю по набережной, чтобы не забыть, как это делается.
— А я сбежал от гостей.
— Сбегать — нехорошо.
— Хорошо. Когда они каждый год вместо того, чтобы меня поздравлять говорят о провале международной политики.
Мужчина присел на корточки, в его серых глазах метался смех:
— Вместо того чтобы тебя поздравлять? С Днем Независимости?
— Не-а. У меня сегодня день рождения.
— Так ты — счастливый! Ты родился в такой большой праздник. И как тебя зовут?
— Антон.
— А меня — Сергей, будем дружить? — и Сергей протянул Антону свою большую ладонь, которую ребенок с чувством пожал.
— Раз твои родители не хотят устроить тебе нормальный день рождения, давай это сделаю я.
— А почему?
— А потому, что ты мне понравился.
— Если бы мой папа узнал, он бы сказал, что нельзя доверять посторонним.
— А мама что скажет?
— А… мама будет ругаться, им все равно не понять, что человек, бегающий по улице, не может быть плохим.
Это умозрительное заключение ребенка пробило Сергея, и он рассмеялся. Потом поднялся с корточек, и, посмотрев на мальчика сверху, сказал:
— И сколько тебе сегодня стукнуло, Антон?
— Девять.
— А мне — двадцать девять.
— Тоже сегодня?! — воскликнул ребенок со смесью восхищения, недоверия и удивления.
— Нет, не сегодня, — улыбнулся мужчина, — но это не имеет значения. Итак, идем. Куда сначала?
— К кораблям.
— Я почему-то так и думал, — кивнул головой Сергей, — я бы тоже, двадцать лет назад пошел к кораблям. И, думаю, что через двадцать, тридцать и даже сто лет, мальчики в твоем возрасте будут ходить на набережную, чтобы увидеть стальных красавцев, некогда гордо бороздивших океанические просторы. Они рассекали водную гладь, вспенивая синюю волну, и стаи дельфинов шли за ними, почитая корабли морским божеством.
