Антон в изумлении поднял голову, чтобы посмотреть на своего нового знакомца. Уж очень странно тот изъяснялся. А Сергей продолжал:
— Это были времена побед и свершений. Ты знаешь, как сжимается сердце, когда под твоими ногами задрожит палуба, сотрясаемая мощным двигателем? И вот, эта огромная махина, тонны металла, сотни людей, величественно плывет по морю, дерзко бросая вызов ветрам и штормам. А что сейчас? Три цифры на дисплее, мягкий тенор в динамиках, и ты — в другом городе. Скукотища.
— Папа говорит, что когда синхронизируют телепорты Марса и Земли, можно будет так же попасть на Марс. Вы правы — скукотища.
Сергей снова рассмеялся. Завел ребенка в супермаркет и купил мороженое. Антон был страшно рад. Он так любил мороженое, а его никогда ему не покупали.
— Сергей, а вы кем работаете?
— Никем. Видишь ли, мою профессию обычно не называют работой. Я — художник.
— А я думал, вы — моряк.
— Нет, я родился тогда, когда все корабли встали на вечный прикол в портах. Я только в книгах читал, как это интересно: плавать по морю.
— А мне дадите почитать такую книгу? А то у папы одни научные труды.
— Да, брат, тяжело тебе живется, — улыбнулся Сергей, — ну хоть кино-то смотришь?
— Иногда. Когда я надоедаю папе, он включает 3D-визор, и я смотрю то, что мне захочется. Но там больше рекламы, чем кино.
— А что на дисках нет?
— Нет. Никто дома не покупает. А у меня еще денег нет.
— Да как ты живешь, брат? — Сергей покачал головой, — кто у тебя родители?
— Мама — генетик, папа — астрофизик, сестра — студентка.
— О… тогда понятно.
День прошел более чем удачно. Антон налюбовался на корабли, побывал в гостях у своего нового знакомого, отведал холостяцкой еды, которую тот называл «полминуты и готово», с восторгом рассматривал трехмерные картины, сверкающие на маленьких подставках. И, наконец, Сергей решил, что парня пора отправить домой. Они обменялись номерами телефонов и телепортов. На чем и расстались.
* * *
Савин, покачал головой:
— Простите, Пал Палыч, если б я знал, что так получится… Я бы проводил его до самого дома.
— Это излишне, телепорты еще никогда не давали сбой. Идемте к Ледневу.
Попасть домой к самому известному человеку на Земле для профессора Федорова было нетрудно. Он когда-то был студентом у Леднева, и часто пересекался с ним в ходе своей работы. А сейчас они совместно работали над проблемой синхронизации телепортов Марса и Земли. Илья Васильевич Леднев радушно встретил гостей. Выслушал всю историю и задумался. В свои семьдесят с лишним лет, он, благодаря достижениям в области нанотехнологий, выглядел всего на тридцать. Долголетие, обещанное пятьдесят лет назад, сейчас, в середине двадцать первого века, было делом обычным.
— Вот что, господа, — после недолгого раздумья сказал Илья Леднев, — эту проблему просто так не решить. До сих пор телепорты работали безотказно. Я впервые такое слышу, чтобы путешественник не прибыл в пункт назначения. Придется проверить все расчеты, не закралась ли где ошибка. А, простите, господин Савин, из вашего телепорта раньше люди пропадали?
Сергей улыбнулся наивности вопроса, но все-таки ответил:
— Нет.
— Странно, очень странно, — Леднев и Федоров переглянулись и пустились в научную полемику.
Савин понял, что окончания разговора ждать долго. Он подошел к окну, рассматривая зеленый лес, качающийся под ветром. Какая-то мысль все время крутилась в его голове, не давая покоя. Как говориться, мы все учились понемногу, и вот сейчас какое-то знание, полученное на уроках физики, пыталось пробиться сквозь толщу забытья и громко заявить о себе. Художник непроизвольно наморщил лоб, пытаясь вспомнить давно забытое. Но мысль все время ускользала, как рыба в воде. В задумчивости он принялся рисовать узоры пальцем по окну, и тихо напевать какой-то популярный мотивчик.
Дочь Федорова — Надежда, подошла к нему и встала рядом. Неожиданно она сказала:
— А вы хорошо поете.
Это отвлекло художника от научных дум, и привело в мир реальный:
— Надя, простите, задумался. Что вы сказали?
— Говорю, поете хорошо, — девушка улыбнулась, — вот бы не подумала, что мой брат запросто познакомится с самым знаменитым художником современности.
— Так уж и самым знаменитым, — Сергей пожал плечами, — таких как я — сотни. А еще больше тех, кто не может пробиться на рынок, — художник замолчал, потом резко сменил тему разговора:
— Антон говорил, что вы студентка. По чьим стопам пошли?
— По папиным. Я учусь на физфаке.
— Замечательно. Тогда скажите, мозг, мысли… Они как-то связаны с электромагнитным излучением?
— Конечно, мозг излучает электромагнитные волны. Есть теория о том, что мысль — не что иное, как электромагнитное излучение, и ее можно поймать, как радио. Вот только прибора до сих пор не построили, чтобы мысли ловил, к счастью.
— Почему же к счастью?
— Представьте, вы стоите и о чем-то думаете. Я включаю такой прибор, и ваши мысли транслируются в прямом эфире. Вы бы обрадовались такому?
— Пожалуй, что нет. Но, скажите, Надежда, может ли мысль каким-либо образом повлиять на работу телепорта?
— Нет, конечно, это исключено.
Савин ничего не ответил. Он подошел к телепорту, набрал номер своей квартиры и исчез.
Надя кинулась за ним с возгласом:
— Куда же вы?!
Но художник ее уже не слышал. Оказавшись дома, Сергей, не выходя из телепорта, набрал номер квартиры Федоровых, при этом вспомнил о кораблях, с силой всего своего воображения.
Южное море раскинулось перед ним. Волны набегали на берег с шумом и плеском, окатывая прибрежные валуны миллионами брызг, и рокоча, как рассерженный великан. На песке, защищенном от моря камнями, четко был виден след маленьких детских ног, уходящих куда-то вдоль берега. Никаких телепортов и иных признаков цивилизации вокруг не наблюдалось…
Сергею стало немного не по себе. Эксперимент удался. Хотел ли он этого, когда решился на опыт? Наверное, да. Но вот результат все равно был неожиданным. Художник немедленно пошел по следам Антона, думая о том, как же они будут выбираться отсюда. Да и что такое это «отсюда»?
Мальчик обрелся очень скоро. Он сидел, обняв коленки, на берегу под пальмами и смотрел в море, где на горизонте маячил белый парус.
— Антон!
— Дядя Сергей! — мальчик вскочил на ноги, в его глазах читался испуг, а на щеках были заметны грязные разводы от слез, — я заблудился. Я не знаю, как здесь оказался. И здесь нет телепортов.
— Это не страшно, — бодро ответил Сергей, — сейчас мы что-нибудь придумаем. Ты, наверное, голоден?
