Ыргл хотел было кинуть в горы победный крик, сотрясающий скалы, но вовремя остановил себя. Теперь он знал, что не один на тропе, на другом ее конце, где-то там, среди снежных пиков, - Гость Снизу. А Ыргл вовсе не хотел пугать его, Ыргл не питал к нему никаких враждебных чувств - только любопытство, любознательность
Рассудив так, мудро и хладнокровно, как взрослый буран, каковым он и был провозглашен недавно, когда ему исполнилось пять раз по десять зим, он отошел от тропы чуть в сторону, приник к черной скале и слился с нею.
2
Запах обгорелого мяса горного козла щекотал ноздри, дразнил, подзуживал на какие-то неведомо-дерзкие поступки. Сверстники Ыргла, юноши и юные женщины, нетерпеливо толклись у жертвенного костра, все разом что-то говорили, размахивали руками, беспокойно и многозначительно переглядывались. Настоящий живой огонь, пожирая сухие палочки, облизывал истекающую соком тушу подвешенного за рога козла, то вспыхивал буйно и ярко, то затихал, выкидывая струйки дыма и постреливая угольками. Большой дым уходил вверх, я бездонные своды закопченной ритуальной пещеры - круглого зала с возвышением кострища посередине. Где-то вдали вздыхали и ухали тамтамы.
Вдруг все звуки смолкли. От стены отделился высокий изможденный старик в красной мантии жреца - Нгор. Он вскинул руку.
- Ыргл, человек племени буранов! - выкликнул Нгор.
- Это я, - отозвался Ыргл и вплотную приблизился к огню.
- Вожди племени выпускают тебя во взрослую жизнь. Будь же во всем достоин доброго имени бурана. Чти традиции предков и бди о будущем. Заботься о племени, как оно печется о тебе. Будь мудрым и осмотрительным. Возлюби труд, ибо труд - единственное проявление человеческого в человеке. Возьми женщину, которая греет тебе кровь. И живи с нею и с самим собою в ладу. Аминь!
Сотрясая пол, забили тамтамы. Вспыхнул мерцающий фиолетовый свет. Старики, древние, как сами горы, взгромоздили Ыргла на плечи и в почетном шествии обнесли вокруг костра. От заполнившего пещеру дыма у всех защипало глаза.
- Воздай же племени, - откуда-то из мрака, закопченных сводов раздался трубный глас, - и племя воздаст тебе!
В руках" у него оказался старинный ритуальный нож. Ыргл распластал горячую тушу козла, и первый дымящийся кусок поднес Нгору. Второй - Кайе, младшей дочери Харша, предназначенной ему в подруги, с которой вместе предстояло ему молиться добрым духам гор. Третий... он хотел бы поднести его Харшу, дядьке и наставнику, который столько любопытного поведал им длинными вечерами из того, что знать не положено... но поднес Гигу, старшему брату, зануде и гордецу - так требовал обычай. Впрочем, разве не Гиг помог ему загнать жертвенного козла?
А потом... потом они все точно опьянели от горелого мяса. Ыргл тоже попробовал немного... это было противно, но кровь закипела в жилах, ему словно бы припомнилось нечто давно забытое, звериное... азарт погони, ярость соревнования, нестерпимое желание преодолеть, завладеть, свершить, прославиться. И в буйстве ритуального танца это древнее, дикарское в нем все больше, все жарче разгоралось, - пока он не увидел сквозь чужие спины и плечи для него одного таинственно светящиеся глаза Форы, старшей дочери Харша, женщины, чьи молитвы отвергли добрые духи гор.
И теперь уже до конца праздника посвящения Ыргл видел лишь ее, только ее, хотя рядом неотступно вертелась скучная, неинтересная Кайя. Взгляд Форы, все разгораясь, пьянил сильнее горелого мяса. Пьянил, дразнил, сводил с ума, прожигал насквозь... Когда он улучил момент и в ликующей толчее схватил ее за руку, Фора мягко прильнула к нему всем змеино-гибким телом и шепнула, вкрадчиво улыбаясь: "Ты струсишь. Обычай требует, чтоб ты молился с Кайей. Ты никогда не нарушишь обычай!"
Тогда он ничего не ответил на дерзкий вызов этой заманчивой женщины. Только подумал: "Как же так? Обычай и в самом деле отдает мне Кайю, и я сломаю традиции предков, если пройду мимо. Но ведь Нгор сказал: возьми женщину, которая греет тебе кровь. И это тоже завет предков. Выходит, завет против завета? Как же так?"
Этот разрывающий душу вопрос - как же так? - больше всего запомнился ему из праздника посвящения. Больше, чем живой огонь, чем запах горелого мяса, чем дразнящие глаза Форы. Потом, позднее, он так или иначе решил для себя этот вопрос. Впрочем, переступив через другой завет: живи с самим собою в ладу...
И вот сегодня здесь, у тропы, по которой прошел Гость Снизу, вопрос всплыл снова. Как же так? Найти четкий и достоверный след пришельца всегда считалось и считается величайшей заслугой перед племенем. Об этом говорил Нгор. И в то же время всякие упоминания о пришельце жестоко караются, старик Харш даже легенды рассказывал шепотом, с оглядкой на Нгора. Потому что Нгор называл легенды "вредным вздором". Как же так? Где тут истина, где ложь? Можно ли отделить истину от лжи? И что он творит, выслеживая Гостя Снизу: благо или зло? Воздаст ли ему племя за его старания? Или осудит?
Эти вопросы он мог бы решать до полудня. К счастью, ему не пришлось ждать долго. Вскоре уши оповестили его, что приближается что-то громкое, как небольшая лавина. Потом грохот железных ног заглушило мелодичным звуком воя ветра в щели неплотно заваленного входа в пещеру. Ыргл ни за что не догадался бы, что это за звук, если бы в тот же миг из-за выступа скалы не показался... о добрые духи гор!..
Гость Снизу. Он был мал ростом, весь зарос бурой шерстью, ноги одеты в железо, голова круглая, как луна, через плечо огненная палка - все как в легендах. Только этот... этот делал губами звук воя ветра в щели неплотно заваленного входа в пещеру, и Ыргл поразился, почему неприятный этот звук кажется ему таким музыкальным.
Гость Снизу был неблизко, потому что шел не по тропе, а верхом террасы, и все же Ыргл разглядел, что лицо у него белое и безволосое, почти как у нормального человека. И еще разглядел, что дикарь ведет себя беспечно видно, не чувствует опасности, размахивает руками и не всматривается в окружающий мир. Пропустив пришельца вперед, Ыргл разрешил себе на солидном расстоянии двинуться за ним, хотя делать это скорее всего не следовало, потому что душа бурно колотилась в груди и тело сотрясалось от любопытства, страха и азарта, - в таком состоянии трудно не выдать себя. "Ты слишком горяч для настоящего бурана", - не раз говорил ему Гиг, старший сын Нгора, его отца. И все же по сравнению с пришельцем Ыргл скользил по тропе бесшумной и невидимой тенью - настолько был неприспособлен к горам Гость Снизу.
И вдруг Ыргл окаменел. Дикарь сорвал с плеча огненную палку и повернул в сторону большого рогача, давно уже сторожко следившего за ними со скалы. Великий гром расколол небо, и горы обрушились в долину. Ыргл упал лицом в снег, закрыл глаза и зажал уши. Он уже проклинал себя за непомерное любопытство и пренебрежение к поверьям предков. А если это не настоящий Гость Снизу, а злой дух? А если разверзнутся горы и поглотят его, Ыргла, гордеца и отступника? А если молния ударит в темя?
