В нашу эпоху мы действуем в масштабах земного шара и должны мыслить глобально. Наверно, самое большое несчастье людей в том, что они долгие века были в плену всяческих нелепостей. И неважно, чем они занимались. Толкованием якобы священных книг, яростной защитой очередной вздорной религии, подсчетом ангелов на острие иглы. Или же выращиванием петрушки, картофеля, ананасов. Трагедия была в том, что их души были скованы, разобщены страхом, невежеством, инерцией. И какая же великая сила духа была нужна, чтобы увидеть звезды, уходить в океаны навстречу неизведанному, не устрашиться тайн природы! Какое мужество было у тех, кто сумел разорвать томительные, затяги вающие путы привычного, обыденного! И это были не столько поиски неведомых земель, сколько мучительные поиски самих себя, попытки раскрыть неисчерпаемые глубины своей собственной Вселенной.
Тогда таких людей называли авантюристами. Однако сейчас было бы авантюрой думать и поступать иначе. Я вот к чему веду, Иван. Если, как я предполагаю, ты столкнешься с на стоящим ураганом, будь с ним поделикатнее. Одно дело перекрывать гравитационными полями только что зародившиеся вихри. А если ты возьмешься за укрощение урагана...
- Послушай, Патрик,- с досадой прервал его Родионов, - ну, почему ты уверен, что я поведу себя как новобранец, дорвавшийся до мороженого?
- Я ведь все-таки немножко знаю тебя, Иван, и боюсь, что тебе захочется поиграть стихиями, отомстить за прошлые поражения. И ненароком вызовешь серию цунами или, на худой конец, скажем, локальное подводное извержение. Согласись, это будет посерьезнее урагана.
- Согласен, Патрик, согласен,- недовольно проворчал Родионов.- Буду вести себя примерно как благонравная девица на выданье.
- Ох, что-то трудно в это поверить, старый пират, но так и быть! засмеялся О'Кеан.- Что же еще? - задумчиво сказал он, поглаживая подбородок.- Кажется, все. Ну, а свое завещание я изложу тебе, когда ты вернешься.
- Не собираюсь его выслушивать, черт побери! Но с воодушевлением вспомнил бы нашу старую застольную. Как это там, Патрик, а?
- Знаю, знаю, что ты вспоминаешь... "Миледи смерть, мы просим вас За дверью подождать! Нам будет Бетси петь сейчас И Дженни танцевать!.."
Голос командующего, густой, тяжкий, заполнил кабинет, и такая воля к жизни прозвучала в нем, что Родионов порывисто шагнул к нему и положил руку на плечо.
- Вот именно, Патрик! И пусть она подождет за дверью, пока мы сами не позовем ее!
- Ладно, дружище! Устраивай свои дела, и перед отлетом приказываю прибыть ко мне.
- Есть, товарищ командующий! - Родионов направился к двери, и прощальная улыбка О'Кеана неожиданной болью отозвалась в его сердце. Тем же мгновенным потрясением, когда волна перехлестывает парапет набережной и веер брызг взлетает перед тобой, закрывая небо.
Океан стремительно отступал, обнажая дно, где бились застигнутые врасплох рыбы, судорожно хватая воздух, сводя и разводя жаберные щели, и ошеломленные крабы неуклюже карабкались в поисках убежища с камня на камень, скользя и путаясь в водорослях. Величавая река, только что неторопливо катившая свои воды, рванулась вперед, с ревом обрушиваясь в раскрывающуюся бездну, над которой всплыл хрупкий мостяк радуги.
А на горизонте, застилая робкие утренние звезды, поднималась с неправдоподобной, пугающей медлительностью гигантская волна, и ветер срывал с высоты ее гребня хмельные клочья пены. Время словно остановилось, отсчитывая последние удары сердца, пока волна поднималась и поднималась, казалось, не только над островом, где все живое было парализовано ужасом перед неминуемой гибелью, но возносясь призраком неумолимого, слепого возмездия над всем миром. И когда, наконец, изогнувшись, она ринулась на берег, заглушая панические крики людей и рев обезумевших животных, к нему пришло чувство облегчения. Хотя он понимал, что, достигнув берега, волна пойдет по руслу реки со скоростью снаряда в стволе орудия и надеяться на спасение бессмысленно.
Дрогнула и застонала земля от чудовищного удара... и адмирал Родионов проснулся в своей просторной каюте на борту подводного крейсера "Дарума", флагмана эскадры штормового патруля. Проснулся от легкого стука в дверь.
- Радиограмма, товарищ адмирал! - послышался настойчивый голос.
- Одну минуту! - Наскоро одевшись, он подошел к двери и взял у вахтенного радиограмму. Поеживаясь от утреннего озноба, адмирал бегло проглядел ее и бросил на стол, где на раскрытой книге лежала большая раковина. Родионов осторожно отодвинул ее и, опираясь ладонями на стол, пробежал глазами страницу.
"Вначале все было лишь недвижность, спокойствие и безмолвие. Не было ничего, кроме того, что в небе, и не было ничего, кроме неба. Ничто не имело формы. Сущим было только спокойствие над водами и безмолвие моря.
Одни лишь боги были в сияющем свете, и один лишь свет показывал то, что не было создано, и боги спрашивали себя, как может существовать жизнь всех тех, кто вынужден жить в тени вечной ночи, которая есть сердце небес и чье имя есть Хуракан".
- Сердце небес Ураган! - медленно повторил Родионов.
Он полюбовался розовой тающей глубиной раковины и, задумчиво улыбаясь, приложил к уху, ощутив ровную прохладу ее завитка. Далекий, то уплывающий, то накатывающийся гул давным-давно прокатившихся волн невольно заставил его прикрыть на мгновение глаза. Когда в дверь снова постучали, он поспешно отложил раковину и крикнул:
- Войдите!
- Простите за раннее вторжение, товарищ адмирал...
- Ну, что за официальный тон, капитан Делонг, да еще с самого утра,радушно сказал Родионов.- Проходи, Франсуа. Вчера мы так и не успели с тобой поговорить. Мы с тобой не виделись, однако, целую вечность.
- Последний раз на Таити, Иван Арсентьевич, когда проходил ураган "Дрейк".
- Да, да, старый пират, простите, сэр Фрэнсис Дрейк, дорого нам обошелся,- помрачнел Родионов.- Так нелепо погиб тогда мой закадычный друг, Лоуренс, командир крейсера "Луизиана".
- Что делать, до сих пор каждый ураган стоит немало. Но во всяком случае теперь тысячи людей не погибают в один миг.
- Всемирная служба погоды делает свое дело неплохо... Я сейчас перечитал отрывок из священной индейской книги "Пополь Вух". Образы удивительной силы! "Ураган - это сердце небес!" Насколько проник в мышление предков этого народа фатализм! Ураган воспринимался как необходимая составляющая жизни, как само ее существо, ее главный, неизменно торжествующий закон.
- В планетарном плане это только справедливо. Кстати говоря, многие первобытные народы неплохо знали повадки стихий. Например, индейцы-карибы во время урагана вплотную приникали к земле не только для того, чтобы их не унесло, но и чтобы найти в почве воздух и спастись от удушения.
