Равиль растер попавшие на кофту капли.
— Тебе-то это зачем? Иногда, парень, надо просто отключать голову. Тогда жизнь не будет казаться…
— А если именно кажется? — подался вперед Мишка.
— У-у, какой страшный шепот! Ты, парень, давай девчонок такой историей пугай.
— Нет, я серьезно! — запальчиво сказал Мишка. — Равиль, тут как… Вот идешь ты, заходишь в магазин, покупаешь хлеб и кефир, а потом смотришь на себя со стороны и понимаешь, что именно это и должен был сделать! То есть, ничего другого ты сделать бы и не смог, потому что это уже обусловлено минутой, двумя, тремя часами или пятью годами раньше.
— Та-ак, не понял, давай помедленней.
Петрольев цапнул кусок колбасы с вилки.
— Ну, скажем… Если смотреть на себя ретроспективно, то есть, как бы отматывая время и свои действия назад…
Гуру поощрительно кивнул Мишке, жуя.
— …то становится очевидно, — уверенней заговорил Мишка, — что все, что ты делаешь, предсказуемо и обусловлено твоими прошлыми поступками, мыслями, желаниями. Это как бы рамки, которые заданы. Грубо говоря, за реакциями на что-либо или предпочтениями всегда прячется причина, которая жестко ими управляет.
— То есть, — Петрольев вздернул голову к потолку, — то, что сейчас я слушаю тебя, обусловлено тем, что из всего многообразия действий, как то: поспать, прогнать тебя ко всем дэвам, сходить в туалет, я не выбрал ничего другого? Мало того, получается, и не мог выбрать, поскольку уже слушаю. Это интересно. Но в некотором роде лукавство… — забормотал он. — Мы же видим всего одну ветку, остальное ветвление умозрительно, недоказуемо, что было бы, если… Я точно про что-то такое говорил на семинаре?
— Не совсем, — сказал Мишка. — Эрнестина Львовна замахала на тебя руками, едва ты начал говорить.
— Старая вешалка-марксистка.
Дверь в комнату неожиданно распахнулась.
— О, Равиль! — возникший на пороге лохматый парень был в трусах, майке и шлепанцах. — Дай три-четыре «корабля». Я завтра отбашляю.
— Изыди! — рявкнул гуру.
— Равиль, ну ты че? — обидчиво скуксился парень. — Я же гад буду, если не отдам. Или на тебя жаба присела?
— Присела. Пятихатка в плюс.
— Не вопрос! — проситель мигом повеселел. Шагнув в комнату, он подал руку Мишке: — Леха.
— Миха, — автоматом выдал Мишка.
— Просвещаешься? — подмигнул парень.
— Так, по одному вопросу, — повел плечом Мишка.
— Ну, Рава — это голова! Он поможет, он эти вопросы на раз щелкает! А уж когда пыхнет!
Петрольев между тем, завернув матрас на углу койки, достал жестяную коробку то ли из-под чая, то ли из-под бисквитов и содрал с нее крышку.
— На, — он отсчитал в протянутую ладонь четыре тонкие, вручную скрученные сигаретки. — И, сука, не будет бабок, тебе Тимур напомнит, понял?
— А че мне Тимур? — фальшиво бравируя, сказал назвавшийся Лехой парень. — Я и так отдам, без Тимура. Две и пятихатка. Я запомнил.
Дверь за ним закрылась.
— И переродится он в червяка, — сказа Петрольев, убирая коробку. — И размножаться будет исключительно делением.
Он тяжело посмотрел на Мишку.
— Хочешь быть червяком?
— Нет.
— А зачем пришел? Ах, да, — лицо гуру смягчилось, — ты по поводу предопределения. Скажу тебе: свободы нет, есть лишь ее иллюзия. Все расписано на самом верху.
Он почему-то ткнул пальцем в окно, за которым желтело здание соседнего корпуса студенческого городка.
— Я знаю, — согласился Мишка. — Я понимаю, что весь мой жизненный путь — это не мой самостоятельный выбор. Вернее, та череда каждодневных действий, которую я совершаю, если посмотреть внимательнее, не является сколько-нибудь моим выбором. Вот, допустим, тот факт, что я пришел к тебе, Равиль, обусловлен вовсе не моим решением, а жестко заданным маршрутом, который, такое ощущение, выстроен и срежиссирован с самого моего рождения. Если взять мое местонахождение здесь за конечную точку, то, сдвинувшись по времени, ясно, что моему появлению в этой точке способствовали определенные события, которые только и могли привести к ней. Только эти события! Только они! Но эти события тоже произошли не просто так, они тоже есть следствие других событий, других как бы моих решений, отнесенных еще дальше по времени. Можно предполагать, что они сложились из моих предпочтений, эмоционального состояния, случайных слов, чувств, ощущений, прочитанных книг, но вся фишка в том, что этот набор, в свою очередь, по отдельности и совокупно (и только такой набор!) возник не сам по себе, а как результат сработавших ранее элементов. И так через годы, ретроспективно, можно добраться до первопричины, до точки запуска маршрута. А так как я сижу именно здесь, а не где-то еще, не еду в автобусе, не пью коктейль, не жру в столовке, напрашивается единственно верный вывод: я не мог оказаться нигде, кроме этого места. Все мои предыдущие действия вели меня сюда. Что это, как не программа? Что это, как не прикрывающиеся тряпками фальшивого выбора жесткие металлические рамки?
Выговорившись, Мишка перевел дух.
Петрольев с минуту сидел неподвижно, только палец его задумчиво наматывал прядь собственных волос.
— Не поверишь, — сказал он наконец, — у меня сейчас был приход. Я будто вживую увидел такую жестко структурированную вещь, как твоя жизнь. Ё, мы же все так живем! Мы все… — зашептал он. — Мы все биороботы. Смотрел «Через тернии…»? Мы все тупо идем на «Астру». Голос в голове нам талдычит, и мы идем.
Гуру, привстав, загремел посудой, выискивая, чем можно смочить горло, затем выхватил из одного из стаканов квелый чайный пакетик и жадно выжал его в рот.
— Ну вот, — он быстро облизнул губы, — ты верно ухватил суть.
— Но тогда я действительно биоробот! — воскликнул Мишка.
— И что в этом плохого? — уставился на него Петрольев. — Играй свою роль. У большинства людей роли, скажу тебе, безыскусные и халявные. Синекура! Плыви себе по программе, пока она работает.
— А если я не хочу? — сжал кулаки Мишка.
Гуру посмотрел на побледневшее лицо, на серые глаза из-под рыжей челки.
— Уважаю, — сказал он. — Но кто тебя спрашивает?
— Но есть же способ! Равиль, ты сам говорил!
— Говорил, — Петрольев снова поменял позу. — Со мной в «психушке» кантовался парень, который знал об этом все. Правда, долго я с ним не общался, очень уж он был загруженный, нервный, глаза у него скакали…
— И что? — спросил Мишка.
— И ничего. Сдох он в августе того же года.
— А способ?
Гуру поморщился.
— Оно тебе надо?
Мишка решительно кивнул.
— Биоробот, которому надоела его программа, — хмыкнул гуру. — Таких сюжетов хоть отбавляй. Дика не читал?
