ОПЕРАЦИЯ «ВЕНЕРА»
В это утро, одеваясь, я мысленно повторил длинный список цифр и обдумал все недомолвки и преувеличения, которые мне потребуется пустить в ход в сегодняшнем докладе на заседании правления. Мой отдел, рекламирующий готовую продукцию, изрядно пострадал из-за большого числа заболевших и уволившихся. А без людей какая тут работа! Но вряд ли правление станет считаться с этим.
Я натер лицо депиляторным карандашом и подставил его под тонкую струйку пресной воды, лившуюся из крана. Непозволительная роскошь, конечно, но я аккуратно плачу налоги, а соленая вода раздражает кожу. Однако прежде чем я успел смыть пену, струйка иссякла. Тихонько чертыхнувшись, я домылся соленой водой. Последнее время водопровод частенько пошаливал. Кое-кто считал, что это проделки «консов», и среди служащих Нью-йоркской Компании водоснабжения то и дело проводились проверки лояльности. Однако толку от этого было мало.
На минуту мое внимание привлек экранчик утренних новостей, расположенных над зеркалом для бритья. Вчерашняя речь президента… Снимок ракеты, предназначенной для полета на Венеру, приземистой, серебристо поблескивающей в пустынных песках Аризоны… Мятеж в Панаме… Я выключил экран, когда радиочасы мелодично отбили очередную четверть.
Похоже, что сегодня я снова опоздаю в контору, и это, разумеется, еще больше настроит членов правления против меня.
Я сэкономил пять минут, натянув на себя вчерашнюю сорочку, чтобы не вдевать запонки в манжеты свежей, и оставил киснуть на столе утреннюю порцию сока. Но я потерял эти пять минут, пытаясь дозвониться Кэти. Ее телефон не отвечал, и я опоздал в контору.
К счастью, совершенно неожиданно для всех Фаулер Шокен тоже опоздал. Он ввел в конторе правило раз в неделю, перед началом рабочего дня, устраивать пятнадцатиминутные совещания членов правления. Это держит в напряжении клерков и стенографисток, а самому Шокену особого труда не составляет: он все равно каждое утро в конторе. А «утро» для Шокена начинается с восходом солнца.
Я даже успел прихватить со своего стола сводку, подготовленную секретарем. И когда, извинившись за опоздание, в конференц-зал вошел Шокен, я уже сидел на своем месте в конце стола, спокойный и уверенный в себе, как и подобает члену правления Объединенного рекламного агентства «Фаулер Шокен».
— Доброе утро, — поздоровался Фаулер, и, как всегда, одиннадцать членов правления ответили ему невнятным бормотанием. Он не сразу опустился в кресло, а с минуту стоял, озабоченно оглядывая нас, словно отец свое многочисленное семейство. Затем любовным и восхищенным взглядом обвел стены зала.
— Я думал сейчас о нашем зале, — вдруг произнес он, и мы все, как по команде, тоже огляделись. Зал был не очень велик, но и не так уж мал — метров двенадцать-пятнадцать. Но в нем всегда прохладно, он хорошо освещен и обставлен красивой, добротной мебелью. Кондиционные установки искусно спрятаны в стенах за движущимися фризами, пол устлан толстым пушистым ковром, а мебель изготовлена из настоящего, неподдельного дерева.
— А зал-то у нас недурен, правда, друзья? — сказал Шокен. — Да разве может быть иначе? Объединенное агентство «Фаулер Шокен» — самая крупная рекламная фирма в городе. Наш годовой оборот на мегамиллион долларов больше, чем у других компаний. Но жалеть об этом нам еще не приходилось, не так ли? — Он снова выразительно оглядел присутствующих. — Среди вас ведь не найдется ни одного, у кого нет по крайней мере двухкомнатной квартиры? Даже у холостяков. — Он подмигнул мне. — А что до меня, так мне совсем грех жаловаться. Моя летняя вилла выходит в один из лучших парков Лонг-Айленда, я потребляю белки только в виде натурального свежего мяса, а прогулки совершаю в собственном педальном «кадиллаке». Нужда давно забыла дорогу в мой дом. Да и всем вам живется неплохо. Верно?
Рука заведующего Отделом рынков взметнулась вверх. Фаулер кивнул:
— Да, Мэттью?
Мэтт Ренстед — парень не промах. Он вызывающе посмотрел по сторонам.
— Я только хотел подтвердить, что полностью согласен с мистером Шокеном. Согласен с ним на все сто процентов, целиком и полностью! — рявкнул он.
Фаулер Шокен одобрительно кивнул головой.
— Спасибо, Мэттью. — Он действительно был растроган. Прошло какое-то время, прежде чем он смог продолжить речь. — Всем известно, — вновь начал он, — как нам удалось добиться этого. Мы помним первый баланс компании «Старзелиус», помним, как наносили на карту «Индиастрию». Первый глобальный трест! Объединение всех недр континента в единый промышленный комплекс! И в том, и в другом случае мы были пионерами. Никто не посмеет сказать, что мы плелись в хвосте у времени. Но все это уже в прошлом.
А теперь мне хотелось бы спросить вас, джентльмены, — неужели мы сдаем позиции? — Фаулер выжидающе посмотрел каждому из нас в лицо, словно не видел леса поднятых рук. (Да простит меня Бог, но моя рука тоже-была поднята кверху.) Затем он кивнул человеку, сидевшему справа от него. — Начинай, Бен, — сказал он.
Бен Уинстон поднялся и заговорил:
— Что касается нашего Отдела промышленной антропологии, то мы сдаваться не собираемся. Слушайте нашу сводку — ее передадут в дневном выпуске бюллетеня. А пока, разрешите, я вкратце познакомлю вас с нею. Согласно сведениям, полученным сегодня ночью, все начальные школы к востоку от Миссисипи приняли рекомендованную нами упаковку для школьных завтраков. Соевые котлеты и бифштексы из мяса ископаемых животных… — При одном упоминании о соевых котлетах и бифштексах из восстановленного мяса все присутствующие невольно содрогнулись. Уинстон продолжал: — …поступят в продажу в такой же зеленой обертке, в какой идут все товары фирмы «Юниверсал продактс». Однако конфеты, мороженое, детские сигаретки — все это идет на рынок в ярко-красной упаковке фирмы «Старзелиус». Когда дети подрастут… — тут Бен Уинстон, оторвавшись от своих записей, торжествующе посмотрел на нас. — …Короче, по нашим точнейшим подсчетам, через каких-нибудь пятнадцать лет фирма «Юниверсал продактс» будет полностью подорвана, обанкротится и исчезнет с рынков!
Под гром аплодисментов он сел на свое место. Шокен тоже аплодировал и сияя поглядывал на нас. Я выдвинулся вперед и придал лицу выражение Номер Один: готовность, деловитость, смекалка. Но я зря старался. Фаулер кивнул Гарвею Бренеру, сухопарому человеку, сидевшему рядом с Уинстоном.
— Я мог бы и не напоминать вам о том, что у Отдела торговли своя специфика работы, — начал Бренер, надувая впалые щеки. — Ручаюсь, что наше проклятое правительство кишит «консами». Знаете, до чего оно додумалось? Оно запретило нам принудительную обработку потребителя ультразвуковой рекламой. Но мы не отступили и дали рекламу с подбором таких слов, которые ассоциируются у потребителя с основными психотравмами и неврозами американского образа жизни. Правительство послушалось этих болванов из Департамента безопасности движения и запретило проецирование рекламы на окна пассажирских самолетов. Но и здесь мы его перехитрили. Наша лаборатория сообщает, — он кивком головы указал на сидевшего напротив заведующего Отделом научных изысканий, — что скоро будет испробован способ проецирования рекламы непосредственно на сетчатку глаза. И это еще не все! Мы постоянно ищем новые пути. В качестве примера можно сослаться на рекламу нашего напитка Кофиест… — Но тут он вдруг резко оборвал свою речь. — Прошу прощения, мистер Шокен, — сказал он почти шепотом. — Наш Отдел безопасности хорошо проверил эту комнату?
