Вот-вот наступит время следующего сеанса. Я должен передать (сейчас –n) котировки из вторника на ценные бумаги в портфеле, оставшемся с прошлой недели, чтобы он смог принять решение касательно того, что продавать. Я уже знаю, что он продал, но не стану портить ему удовольствие, сообщая об этом. Мы ведем себя друг с другом по-честному. После того как я закончу транслировать (сейчас –n) эти цены, снова на линии появится (сейчас +n) и передаст мне полностью новый список бумаг, в отношении которых я должен выработать свою позицию до того, как в четверг утром откроется Нью-Йоркская биржа. Тогда в четверг он сможет получить прибыль. Так мы и движемся от дня ко дню, по очереди смещаясь от одной роли к другой.
Однако именно в этот день в нашу жизнь вошла Селена.
Я допил вино, подал знак официанту, и в этот момент в Небесный зал вошла стройная темноволосая девушка. Одна. Высокая, изящная, восхитительная. В дорогом, льнущем к телу мономолекулярном платье. Под воздействием сложных программ смещения длины волн оно непрерывно менялось, включая и состояние полной прозрачности, от которого слепило глаза, и в то же время, поскольку это длилось совсем недолго, одеяние позволяло соблюдать определенную степень скромности. Черты лица под стать роскошному наряду: широко расставленные, блестящие глаза, изящный нос, твердая линия губ, слегка обведенных зеленым. Кожа необычно бледная. Никаких драгоценностей я на ней не разглядел (зачем золотить золото, зачем красить лилию?), но на прекрасной левой скуле был нанесен маленький ультрафиолетовый рисунок, избранный, очевидно, потому, что становился виден только в уникальном освещении этого зала.
Она мгновенно покорила меня. В ней было смешение черт, делающих ее неотразимой: она казалась одновременно застенчивой и необыкновенно сильной, пылкой и уязвимой, уверенной и смущенной. Девушка оглядела зал, по-видимому разыскивая кого-то, но не находя. Ее взгляд встретился с моим и… задержался.
Где-то в сознании (сейчас –n) резко сказал: «Я не воспринимаю тебя, (сейчас +n). Я не воспринимаю тебя!»
Я не обратил на него внимания. Встал. Улыбнулся девушке и жестом пригласил ее за свой столик. Сбросил «Гералд трибьюн» на пол. Бывают мгновения, когда есть вещи поважнее наращивания капитала на пять процентов в неделю. Она с благодарной улыбкой кивнула и приняла мое приглашение.
Когда между нами оставалось шагов двадцать, моя связь с (сейчас –n) и (сейчас +n) исчезла.
Я не имею в виду, что просто возник перерыв в процессе передачи слов или данных. Я имею в виду, что утратил всякое ощущение присутствия более раннего и более позднего «я»; это теплое, невыразимое словами братство, эта гармония, которую я постоянно ощущал с тех пор, как пять лет назад мы установили между собой контакт, — все исчезло, как будто повернули выключатель. В понедельник, когда прервалась связь с (сейчас +n), контакт с (сейчас –n) по-прежнему сохранялся. Теперь не стало ничего.
Я ощутил ужасное одиночество, ощутил гораздо сильнее, чем это может произойти с обычным человеком, поскольку мне было ведомо чувство товарищества, недоступное простым смертным, и испытал сильный шок от этого внезапного разрыва.
Потом Селена уселась рядом со мной, и ее близость полностью затмила для меня все.
— Не знаю, где он, и мне все равно, — сказала она. — Он слишком часто опаздывает. С ним все кончено. Привет! Я Селена Хьюз.
— Арам Кеворкян. Что будете пить?
— Шартрез со льдом. Зеленый. Я поняла, что вы армянин; едва пройдя половину зала.
Вообще-то я болгарин, в тринадцатом поколении. Армянское имя меня полностью устраивает. Я не стал поправлять ее. К нам заспешил официант; я заказал шартрез для нее и коктейль с сакэ для себя. Ее красота тревожила, ошеломляла, изумляла. Мы подняли бокалы, и в этот момент я на пробу потянулся к (сейчас –n) и (сейчас +n). Молчание. Молчание. Но… здесь была Селена.
— Вы не из Лондона, — сказал я.
— Я много путешествую. Время от времени останавливаюсь и здесь. Вообще-то я из Далласа. Слышите мой техасский акцент? А сейчас только что из Лимы. Каталась на лыжах в июле. А теперь вот Лондон.
— И куда дальше?
— Кто знает? А вы чем занимаетесь, Арам?
— Инвестициями.
— Зарабатываете таким образом на жизнь?
— Можно сказать и так. Стараюсь, по крайней мере. Не хотите ли пообедать со мной?
— Конечно. Здесь, в отеле?
— Снаружи жуткий туман.
— Что да, то да.
«Превосходно».
На вид я дал бы ей двадцать четыре, самое большее — двадцать пять. Возможно, недолгий брак три-четыре года назад. Личный доход не выдающийся, но вполне приличный. Опытная женщина, хорошо знающая мир, но каким-то чудом сохранившая в сердце своем невинность и волшебную мягкость души. Я влюбился в нее мгновенно.
От второго коктейля она отказалась, сославшись на то, что ей нужно в туалет.
— А я пока распоряжусь насчет обеда, — предложил я.
Я провожал ее взглядом. Летящая походка, безупречная осанка, изящные лопатки. Когда она отошла от меня примерно на двадцать футов, я внезапно почувствовал возвращение своих других «я».
— Что происходит? — накинулся на меня (сейчас –n). — Куда ты исчез? Почему не передаешь?
— Пока не знаю.
— Где, черт побери, цены вторника на переходящий остаток наших ценных бумаг с прошлой недели?
— Позже.
— Сейчас! Прежде чем ты снова пропадешь.
— Цены могут подождать, — сказал я, отключил его и обратился к (сейчас +n). — Спокойно. Что тебе известно такого, о чем следует знать мне?
— Мы влюбились, — ответил я, отстоящий от меня теперешнего на сорок восемь часов вперед.
— Это и так ясно. Но что нас разъединяет?
— Она гасит пси-поле. Впитывает всю энергию передачи, которую мы излучаем.
— Немыслимо! Никогда ни о чем подобном не слышал.
— Ты так полагаешь? — вздохнул (сейчас +n). — Брат, начиная со среды, когда с нами случилась эта беда, только сейчас у меня появилась первая возможность пробиться к тебе. Это не случайное совпадение. С вечера среды я практически не расставался с ней, за исключением нескольких двухминутных перерывов, и все это время не мог дотянуться до тебя, поскольку в своем времени ты тоже был с ней. Значит…
— Как это возможно?! — воскликнул я. — Что будет с нами, если?.. Нет! Ты негодяй, ты морочишь мне голову! Я тебе не верю. Чтобы она была причиной этого… просто не может быть!
— Мне кажется, я знаю, как она это делает, — ответил (сейчас +n). — Существует…
В этот момент Селена вернулась, выглядя еще ослепительнее, чем прежде. И тут же воцарилась тишина.
