Камень стоял в лесу, на прогалине, был вровень с вершинами крупных деревьев. Ночью пронеслась буря, сорвала с деревьев листья, они налипли на грани, и только поэтому прозрачный столб оказался видимым.
- Силы небесные! - обмерил столб Самдар. - Четыре обхвата!
- Сколько он весит?
- Кто его здесь поставил?..
Впервые пришла мысль об искусственном происхождении камня. Камней. Это был третий.
- Бросьте! - сказал Берни Скатт. - Кто его здесь может поставить?
- Однако?..
Вечером в рабочем зале станции состоялась дискуссия. Камень Иванны, как наиболее транспортабельный, к этому времени привезли и установили в центре зала. За ним слетали Иванна, Самдар и Василий Финн. Часть камня окрасили из распылителя в синий цвет, казалось, что расплывчатое пятно висит в воздухе без опоры.
- Что все это значит? - Самдар постучал ногтем - камень звенел.
Был час отдыха, вокруг камня столпились обитатели станции.
- Высказывайтесь, - предложил Самдар. - Кто что думает? Естественное это образование, - поддержала его Иванна, - или искусственное?
- Если естественное, - предположил Берни, - скажем, горный хрусталь, натуральнее было бы встретить его в горах, на месте рождения. Один мы нашли в горах, но другие - в лесу, даже в болоте. Горный хрусталь вырасти здесь не мог.
- Почему не мог?
- Потому что само название - горный - говорит само за себя.
- Но здесь другая планета!
- Вот именно... - согласились Иванна, Самдар.
- Может быть, камень рожден в горах, но перемещен в леса?
- Кем?
Трудный вопрос. Переместить кристалл мог кто-то. <Кого-то> на планете не было.
- Если предположить, что камень создан искусственно, то что он маяк?
- Аккумулятор энергии?
- Памятник?.. - посыпались вопросы со всех сторон.
- Погодите, - сказал Самдар, - это уже фантазия.
- Ты сам говорил, - возразила Симона Ронге, - кто что думает.
- Новый мир, - заметил Фаготин. - Здесь все возможно.
От этой мысли кое у кого по спине прошел холод.
- Планета имеет хозяев?..
- Бросьте! - возразил любимым словечком Берни. - Какие хозяева? Работаем четвертый месяц и никого не встретили.
Это звучало успокоительно, а может, хотелось отгородиться от загадки щитом, - все начали искать естественные причины для объяснения.
- Встречаются же на Земле изумруды, исландский шпат. Даже в крупных кристаллах!..
- Крупнее - выращивают искусственно.
Опять вернулись к тому же - к искусственному происхождению камня. Тайной веяло от кристалла, стоявшего в зале.
- Вспоминаю, - заговорил Фаготин, - тайну каменных шаров Бразилии, Коста-Рики. Шары идеально выточены, от нескольких сантиметров до четырех метров диаметром. И тоже в сельве, в болотах. Кто и зачем их сделал? Или они образовались сами?..
Фаготина слушали. Геннадий мог преподнести изюминку в рассуждениях.
- Существовал принцип средневекового монаха Оккама, - продолжал Геннадий. - <Не умножай число сущностей сверх необходимого>. Может быть, принцип хорош для средневековья, но и в двадцатом веке им пользовались при столкновении с труднообъяснимыми фактами. Дали ему название - <Бритва Оккама>. Больше: <бритвой> пользовались с энергией перевыполнявших план дровосеков.
На секунду Геннадий остановился - положить карандаш, который вертел в руках. Положил.
- Как всякий принцип, - продолжал он, - принцип Оккама односторонен: во что бы то ни стало непонятный факт объяснить естественными причинами... Так и насчет шаров. Вулканический пепел во время извержений скатывался по склонам гор. Кристаллизовался вокруг песчинок, образуя монолитные каменные шары. Их обволакивала порода, консервировала внутри себя, а когда время и непогоды размывали футляр, шары появлялись наружу в готовом виде.
Не верите? - Геннадий заметил иронические улыбки. - Я тоже не совсем верю. Шары с вишню величиной - допустим. Но с двухэтажный дом... Принцип Оккама предлагал и другое объяснение: шары высечены человеком в доисторическую эпоху. Каменными рубилами. Идеально. С точностью радиуса до микрона.
Кто-то из картографов засмеялся. Геннадий пожал плечами:
- Принципом Оккама можно объяснить все: взлетные полосы в долине Наска в Андах, парящие фигуры космонавтов на скалах Тассили...
- Такой успокоительный принцип, - не выдержала Иванна. - Баальбек каменными рубилами, я об этом читала.
- Не будем осуждать двадцатый век... - примирительно сказала Симона.
- Но <бритва>, - воскликнул Финн, - не слишком тонкий хирургический инструмент! <Бритвой> можно зарезать!
- Резали, - ответил Геннадий. - Сверхточный календарь майя, Антарктиду на древних картах с ее хребтами под километровым льдом - все объясняли, исходя из принципа монаха Оккама...
- С позиций камнерубильной техники, - добавил Финн.
- Вот и кристалл, - кивнул на его реплику Геннадий. - Предположим, что он вырос сам или его создала молния, выплавив из породы. Объяснение? Объяснение. Примите и успокойтесь... Вижу, что не хотите успокаиваться, Геннадий жестом предотвратил готовые возражения. - Я не кончил! Есть иллюстрация к сказанному. К счастью, современная. Мы пришли в болота Альдеры - планета с аборигенами, эпохой палеолита, с пещерным свирепым укладом. Построили космодром из плит, больших, чем в Баальбеке. И, не скроем греха, ушли оттуда. Альды каменными рубилами - совпадение?.. - до сих пор крушат покинутый космодром. Надстройки разнесены в прах... Через сто тысяч лет у альдов появятся свой Ньютон и свой Оккам. Останутся плиты в основании космодрома. Кто-то будет пытаться разгадать происхождение плит, увидит на них следы каменных топоров. И <Бритва Оккама> срежет всякую мысль о появлении здесь инопланетных разведчиков.
К чему я веду? - закончил Геннадий. - Кристалл мне напоминает атомную решетку. Точки пересечения граней - узлы взаимодействия электронов. Похоже на атом. Похоже на символ. Безумная идея, скажете? Может быть, ее бритвой?..
Охотников выступить с бритвой не находилось. Если на Земле еще остались загадки - те же каменные шары, - что можно ожидать на неизвестной планете?
Поговорили еще, пока Фаготин не предложил:
- Кончаем дискуссию. Завтра работа. И послезавтра работа.
Кристалл оставили в зале, на подставке, как он стоял. Только подставку придвинули к окну, освободив середину зала.
Работа продолжалась. Все было просто и повседневно: пленки поступали одна за другой, переснимались на крупный план. Люди давали названия горам и долинам, завершая работу над картами, оживляя незнакомую землю своей фантазией, теплотой.
Названия записывались счетными машинами, передавались с одной станции на другую, чтобы не было дублирования.
