Невообразимое множество головокружительных чудес таилось за этими призывно распахнутыми дверями сокровищницы. Во всей вселенной не нашлось бы такого вандала, который пожелал бы превратить эти произведения искусства в слитки – их ценность была не в материале, а в них самих, в их неповторимой уникальности. Любой коллекционер заложил бы душу дьяволу за сотую часть этих сокровищ.
Задолго до окончания ленты желание обладать уже как острая горячка палило Больцано. Экран погас, а он все сидел в кресле, измученный, лишившийся последних сил.
Наступало утро. За горы катились три серебряных луны. Красный Вальзар уже обрызгал кровью темно-синий небосвод. И только тогда Больцано позволил себе час сна.
Из предосторожности они оставили звездолет на орбите, в пяти тысячах миль над мертвой планетой сокровищ. Они не могли доверять устаревшим расчетам, не могли точно назвать радиус действия робота. Если Липеску выиграет эту партию, Больцано приземлится, чтобы подобрать его и сокровища. Если он проиграет – Больцано сам попытает счастья.
Тело гиганта под двойной скорлупой космического скафандра казалось еще более огромным. На спине его горбом выдавался реактивный ранец, а к груди он прижимал компьютер – свою вторую память, такую же утонченную, как чудеса сокровищницы. Страж задаст Липеску вопросы, на которые ему поможет ответить компьютер. А Больцано будет слушать. Если Липеску и ошибется, его товарищ при второй попытке сумеет исправить сделанную им ошибку и достичь успеха, переступив через его труп.
– Ты меня слышишь? – спросил Липеску.
– Отлично. Можешь идти!
– Не торопи! Насмотришься еще на мою агонию!
– Неужели ты до такой степени мне не доверяешь? – спросил Больцано. – Или хочешь запустить меня перед собой?
– Дурак! Я просто не хочу, чтобы моя смерть осталась напрасной. Для тебя, дурак, стараюсь.
– Иными словами – хочешь меня посмертно облагодетельствовать…
Огромная фигура Липеску в ярости обернулась.
– И не мечтай! – сказал он зло. – Я вернусь. Я обязательно вернусь. – И он вошел в шлюзовую камеру. Минутой позже его сгорбленная фигура появилась на экране наружного обзора, наискось опускаясь к поверхности планеты. Из реактивного ранца у него за спиной вылетали короткие плевки ракетного пламени, тормозившие его падение на планету.
Чтобы следить за траекторией падения своего товарища, Больцано пересел в кресло пилота. Луч телевектора неотступно следовал за Липеску с того момента, как его тело отделилось от корпуса корабля. Вот во вспышке огня ноги авантюриста коснулись грунта в полутора километрах от сокровищницы. Гигант отстегнул и оставил на камнях свой ракетный двигатель и шагнул навстречу Стражу, немой глыбой возвышающемуся у дверей. Первый шаг-прыжок, второй, третий…
Больцано превратился в сплошные глаза и уши. Жадно припав к экрану, он наблюдал за происходящим. Телевектор передавал изображение и звуки с идеальной точностью. Он был гордостью своего создателя Дмитру Липеску, который с детским тщеславием хотел, чтобы Главное Приключение Его Жизни навсегда осталось запечатленным для потомков. В этот момент он уже стоял возле Стража сокровищ. На фоне этой сверкающей груды металла человек казался хрупким и маленьким. «Где же твоя стать и сила, друг?» – невольно подумал Больцано, принужденно улыбаясь.
– Отойди! – приказал Липеску роботу.
Бесстрастный голос ответил ему:
– То, что хранится здесь, предназначено не для тебя, незнакомец!
– У меня есть на это право! – заявил Липеску.
– Те, другие, утверждали то же самое. Но их права не были законными.
Как и твое…
– Тогда подвергни меня испытанию! И ты увидишь, чего стоят мои права!
– Только мой господин имеет право пройти в это хранилище.
– Разуй глаза, ржавая железка! Это же и есть я – твой господин!…
– Тогда заостри свою мудрость и докажи, что имеешь право приказывать мне, существо!
– Я готов, – торжественно ответил Липеску.
– Но помни, цена неудачи – смерть.
– Я готов, – повторил человек.
– Но сокровище принадлежит не тебе…
– Подвергни меня испытанию и отойди!
Больцано в безопасном уюте рубки с лихорадочным вниманием следил за каждым его словом, за каждым жестом. С этой минуты были возможны любые неожиданности. Две фигуры застыли на экране в немом молчании, как когда-то Сфинкс и Эдип, осмелившийся бросить вызов чудовищу греческих мифов. Какой будет загадка Сфинкса? Доказательство теоремы? Перевод фразы с незнакомого языка? Кучи костей на равнине красноречиво свидетельствовали о том, что какой бы ни была эта загадка – неправильный ответ на нее равносилен смертному приговору. Больцано и Липеску обыскали информотеки всей населенной Вселенной, собирая воедино бесценные кирпичики человеческих знаний. Хранилищем памяти человечества стал сверхмощный компьютер, который прижимал сейчас к груди Липеску. Для этого компьютера не было тайн, он мог ответь на любой вопрос.
Настала долгая тишина. Потом робот бесстрастно сказал:
– Определение широты.
– Речь идет о широте географической? – переспросил Липеску.
Больцано охватила паника. Кретин! Он воображает, что может узнать все подробности! Погибнет, даже не начав отвечать!
Робот повторил:
– Определение широты?…
– Это угловое расстояние данной точки на поверхности планеты, на север и юг от экватора, измеряемое от центра этой планеты.
– Какой из аккордов образует идеальный консонанс?
Липеску заколебался. Он не был музыкантом, но компьютер обеспечил ему ответ.
– Малая терция, – повторил человек вслед за компьютером.
Робот тотчас приступил к следующему вопросу:
– Перечень простых чисел в промежутке от 5237 до 7641?
Больцано усмехнулся, когда Липеску без труда преодолел и этот этап испытаний. До сих пор все шло хорошо: робот не выходил из пределов конкретных вопросов, не создавал претенденту на обладание сокровищем настоящих трудностей. Запнувшись в самом начале на «широте», Липеску казался теперь более уверенным в себе, чем обычно. Отблеск сказочных сокровищ в темноте хранилища заставил Больцано еще ближе придвинуться к экрану. Он уже считал предметы, которые будут им принадлежать: две трети для Липеску, треть – для него.
– Семь трагических поэтов Элифера?
– Долифор, Галиенос, Слегг, Хорк-Секон…
– Четырнадцать знаков Зодиака, видимых с Мерниз?
– Зубы Змеи, Листья, Каскад, Пятно…
– Что такое педицелла?
– Стебель одного из цветов, образующих скрытое соцветие.
– Продолжительность века Лорринакса?
– Восемь лет.
– Какую жалобу произносит цветок в третьей песне «Голубых повозок»?
