Александр Громов - Крылья черепахи

Он делал прямо противоположное тому, что говорил мне.

– ...и в интересах нашей безопасности... Вы понимаете?

– Да-да, – закивала Мария Ивановна. – Я понимаю. М... в общем, я искала Викентия. Он такой сорванец... иногда специально от меня прячется... В «Островке» не нашла, надела пальто, обошла вокруг корпуса. Потом вернулась, спросила у вас, не видели ли вы его... да вы помните, наверное. Тогда я подумала, что он мог убежать на конец острова, туда, где вы вытащили э... рыболова. Там, знаете ли, еще было припайное ледяное поле, ну я и боялась, что Викентий туда забрался, а от корпуса не видно – кусты... Потом я вернулась на другой конец острова, ну где этот старый фундамент... Подумала, что он мог спрятаться там. На обратном пути оглянулась, увидела прорвавшийся затор и побежала звать всех. Это надо было увидеть.

– Без сомнения, – вежливо согласился Феликс. – А дальше?

– Дальше вы видели. – Мария Ивановна беспомощно развела руками.

– Мы могли что-то упустить. Кто прибежал на ваш э... зов? Перечислите всех, кого вспомните. И кто откуда появился.

Мария Ивановна несколько раз моргнула.

– Это так необходимо? Хорошо, я попробую вспомнить... Вы прибежали, Виталий вот тоже... оба сверху. Рыболов этот... к сожалению, не знаю его имени. Матвеевич, да? А имя? Василий Матвеевич? Да-да... Он в кресле сидел... хотя нет, на диване... Да, на диване. Тут и Викентий появился, я даже не поняла откуда. Потом еще Леня... хотя нет, Леня появился раньше. Из своего номера. Надежда Николаевна... да, она была в холле.

– А Коля, телохранитель?

Мария Ивановна покачала головой.

– Не видела. То есть потом видела его снаружи, а в холле – нет.

Да, Коля прибежал последним, вспомнил я. Она могла его и не видеть.

Ну и что с того, спрашивается?

– Викентий! – позвал Феликс. – Поди сюда. Поди, поди, не укушу. Дело есть.

– Еще кто кого укусит, – пробурчал себе под нос Викентий, отложил трансформер и пересел на своей раскладушке поближе к нам. – Ну?

– Так где же ты, друг любезный, прятался от бабушки, а? Может, поведаешь нам?

– За креслом. За тем, что справа от телевизора. В нем вот он сидел. – Палец мальчишки уставился на меня. – Там не видно.

– Ну! – Феликс даже приоткрыл рот в восхищении. – И мы трое тебя не заметили?

Мальчишка засмеялся.

– Ха! А зачем вам по сторонам смотреть, когда у вас бутылка была? А Матвеич так врал, так врал – я думал, у меня кишки лопнут...

– Викентий! – строго сказала Мария Ивановна.

– Нет, правда, ба! Самое трудное было не засмеяться. Попробовала бы ты, когда он так врет...

– Викентий!

– Викентий, – сказал Феликс, – замнем. С этим ясно. Теперь еще одно маленькое дельце. Все эти открыте двери, взломанные замки и дурацкие следы на стенах и прочем... Твоя работа?

Викентий сразу замкнулся и промолчал.

– Я же знаю, что твоя.

– Феликс! – со стоном проговорила бедная Мария Ивановна. – Ну сколько можно! Ведь вы же сами говорили, что еще до нас...

– Я соврал, – спокойно объяснил Феликс. – Как Матвеич, только с умыслом. Вот его пожалел. Леня ввел вас в заблуждение, а я ему подыграл. До вашего приезда ничего подобного не наблюдалось. Ни разу. Викентий, ты?

– Нет! – выкрикнул мальчишка. – Не я!

– А кто?

– Не знаю! Ба, чего он?..

– Послушай, парень, – сбавил тон Феликс. – Мария Ивановна, вы, пожалуйста, помолчите одну минуту... Послушай, парень. Тут человека убили. Дело серьезное. По сравнению с этим пара взломанных замков такая ерунда, что об этом и говорить не стоит. Мелочь. Но мы должны разобраться и в мелочах. Никто не станет тебя ругать, тем более я. Ты нам просто помоги. Мы тут с дядей Виталием решили заглянуть в шестой номер, а дверь открыть не можем. Может, ты попробуешь?

– Ха! – презрительно сказал мальчишка. – Чего там пробовать. Гвозди надо выдернуть. А замок открыт.

– Откуда знаешь?

Викентий насупился. Он понял, что Феликс его поймал, и злился.

– Чем хоть открывал-то? – улыбаясь, спросил Феликс. – Бабушкиной шпилькой?

Молчание.

– А с крыши далеко видно?

– Да не знаю я! С какой еще крыши?

Мария Ивановна смотрела на нас с ужасом. Милена Федуловна – с высокомерным презрением. Убежден, что существа, подобные Викентию, не раз подкладывали ей на стул кнопки и натирали доску парафиновой свечой. А те, что постарше, – звонили в милицию насчет заложенной бомбы как раз накануне сочинения о «лишних» людях в творчестве русских классиков. У подростков свое понятие о том, кто лишний, и, по-моему, правильное.

– С обыкновенной крыши, – пояснил Феликс. – Бабушке рассказать, а?

Мальчишка шмыгнул носом. Он сдавался.

– Так чем ты открывал замки? Мне просто интересно.

– Скрепкой. – Викентий наконец сдался. – И еще гвоздиком, только я его подточил немного...

– Умелец. Обо что точил-то?

– О стенку в подвале. Я подвал первым открыл... ну, когда меня поймал этот... хранитель. То есть я сначала открыл дверь в башенку, а потом уже в подвал.

Мы с Феликсом озадаченно переглянулись. В «Островке» был подвал, куда можно проникнуть, и мы не знали о его существовании. А шустрый Викентий узнал в первые сутки после приезда.

– Зачем отпирал-то? – с любопытством спросил Феликс.

– Так... Интересно.

– Ну ладно. А следы нанопитеков чем делал? Давай показывай, не стесняйся.

– А не отберете?

– Не отберем.

– Честно-честно? – Физиономия Викентия выразила сомнение.

– Даю слово.

Рука мальчишки нырнула в карман и вынырнула с небольшим предметом, тщательно вырезанным из обыкновенного ластика. Под тяжкий вздох Викентия Феликс взял предмет с его ладони, повертел в руках, хмыкнул и передал мне.

Маленькая резиновая пятерня с пяткой и оттопыренным большим пальцем. Макай в грязь нужной стороной и ставь следы, хоть правые, хоть левые.

– Вы только отдайте, ладно? – загнусил мальчишка, не сводя взгляда со своего сокровища. – Я эту вещь два часа резал...

– Чем резал?

– Бритвой. Только это еще дома было. Вы отдайте...

Я отдал.

– Заранее готовился, значит? А зачем?

– Так интересно же! Скучно просто так...

Да, ему было скучно. Мальчик развлекался. Я припомнил, как меня в детстве родители отправляли в зимний лагерь, каждый раз со скандалом. Скучища смертная. Но там я хотя бы находился среди сверстников, а тут одни взрослые рыла со своими нудными нотациями, надоевшая бабушкина опека, высокомерное брюзжание Милены Федуловны, идиотские взрослые правила поведения, и никто не расскажет ужастик на ночь...

Я его понимал. Хотя сам в его возрасте предпочел бы, наверное, скуку.

– А почему дверь в подсобку все еще заперта? – с видимым интересом спросил Феликс. – Не справился, что ли?

– Ха, не справился! – ухмыльнулся Викентий. – Да там самый простой замок! Я его открыл и снова запер. Что я, ненормальный – подсобку открытой оставлять? Уборщица бы разоралась, что барахло пропадет, у нее там швабры всякие...

Ишь ты, подумал я. Развлекающийся рационалист. Расчетливый романтик. Детки-цветики...

– Ваш внук вырастет либо великим взломщиком, либо великим сыщиком, – кисло сказал я бедной Марии Ивановне. – Но добром он не кончит, не надейтесь. В любом случае лучшую часть своей жизни он проведет в различных помещениях с решетками на окнах, беседуя с уголовниками всех мастей. Я вас не поздравляю.

– Виталий шутит, – сказал Феликс. – Ну, мы пойдем к себе. Запритесь на всякий случай, хорошо?

– Собаке гулять пора, – надменно произнесла Милена Федуловна своим обычным надтреснутым голосом, а я ни к селу ни к городу вспомнил, что один из ростовских колоколов и посейчас носит имя «Козел». Как бы поняв смысл слов, бульдожка тявкнула и заскулила. – Быть может, мне и выйти нельзя? Быть может, собака должна делать свои дела прямо здесь?

– Вам лучше выйти с нами, – сказал Феликс.

– Как-нибудь обойдусь без таких защитников. Не утруждайте себя.

– Тогда мы подождем вас в холле. Пожалуйста, не отходите далеко от крыльца.

Милена Федуловна не удостоила нас ответом.

– Что еще за история с крышей? – спросил я, когда мы стояли в холле перед дверью, слушали счастливые взвизги облегчавшейся бульдожки и, вероятно, оба думали о тяжком кресте Марии Ивановны. Мне было жаль старую географичку. Милена Федуловна непременно выскажет ей свое мнение о преступных наклонностях молодого поколения, наверняка имеющих наследственную природу.

– С крышей? – переспросил Феликс и махнул рукой. – А, ерунда. Здоровое мальчишеское любопытство и наличие шила в заднем месте. Помнишь, мы сидели внизу, а Викентий куда-то делся. Потом появился весь продрогший, но при этом из корпуса не выходил. Где был, спрашивается? Из правого коридора в башенку, там по двум лестницам на чердак, а дальше через слуховое окно на крышу. Я еще тогда догадался.

– Мегрэ, – кисло прокомментировал я. – И к тому же шантажист. Мог бы и помягче с ребенком. А зачем было провоцировать словесницу? Я думал, она коньки отбросит.