Вид ее полных, тяжелых грудей подействовал на Егора магнетически, а уж когда она прижалась к нему всем телом, положа его руку на свой круглый крепкий зад, устоять не было никакой возможности. Поутру Егор ужасно смущался произошедшим ночью, зато Светка воспряла, как птица Феникс из пепла. У нее был свой дом, крепкое хозяйство и сильный молодой мужчина рядом. Можно было жить. С утра она принялась по-хозяйски командовать парнем, уже смекнув, что от него оплеух не будет. Следующей ночью все повторилось.
А с утра случился первый скандал. Светлана застыла в полном и неподдельном изумлении, когда услышала предложение Егора пойти вместе с ним. Идти? Куда? Зачем? Ведь здесь у нее есть все, что нужно для жизни. А его родственники наверняка мертвы, ведь все вокруг мертвы. Твердое намерение парня идти домой ее взбесило, после двух прошедших ночей она уже считала его своей собственностью. Все бросить и идти неизвестно куда, непонятно зачем, немыслимо! Но и оставаться одна она больше не могла. Уж больно страшно. Егору тоже трудно было решиться оставить единственного виденного им живого человека, но о том, чтобы остаться здесь самому и речи быть не могло. Он должен дойти до дома и найти родных. Спорили и ругались три дня, на исходе которых Светка привела решающий аргумент: «Я беременна.» Видя ошеломленный взгляд Егора пояснила: «Да, не от тебя, дурашка, от мужа, четыре месяца уже.» Егор невольно облегченно выдохнул. Споры возобновились с новой силой. В конце концов упертость Егора переборола Светку и, скрипя сердцем, она решилась пойти с ним.
На сборы ушло еще два дня: удобная обувь, комплект одежды, минимальный запас медикаментов, дождевики, еда и вода. Надутая Светка тянула время, как могла. Ехать на велосипеде она категорически отказалась, заявив, что беременным это противопоказано. Можно было найти мотоцикл, но ездить на нем ни один из них не умел. А падение было чревато. Пошли пешком, договорившись проходить в день немного, пока Светлана не устанет. Путешествие получилось безумно долгим и нудным. Светка своим нытьем и стонами вымотала Егору все нервы, он уже давно проклял тот день, когда она согласилась пойти с ним. Но, учитывая ее беременность, приходилось носиться с ней, как с писаной торбой.
До родного города Егора они добрались только в конце октября. Решительно и не слушая никаких возражений, он оставил Светлану в деревенском доме в пригороде, где еще было электричество, и один быстро зашагал домой. Сгорая от долго сдерживаемого нетерпения, Егор влетел в знакомый подъезд и заколотил в дверь квартиры. Он долго стучал и в дверь, и в окна, уже сознавая тщетность своих попыток. Слезы отчаяния застилали глаза, Егор сел на ступеньки подъезда и разрыдался. С бабушкой Аней и Соней он разминулся всего на сутки.
К Светлане парень вернулся на следующий день. Она была не одна. Пожилой, в меру упитанный мужчина с ленинской бородкой и блестящей лысиной с упоением что-то рассказывал Светке, прижимая ее руки к своей груди. Вид у него был игривый и щегольской, несмотря на спортивные штаны с пузырями на коленях и грязноватую куртку цвета хаки. Хамоватая Светка млела и кокетливо прикрывала глаза. Егора новый знакомый встретил радушными дружескими объятиями.
Арсений Петрович – милейший человек, заведующий кафедрой археологии в одном из столичных вузов действовал на Светлану, как сильнейшее седативное средство. Стоило только ей накалиться и начать пускать из ноздрей дым, готовясь, казалось бы, неминуемо, взорваться, как он с доброй отеческой улыбкой целовал ей ручки, называя голубушкой, душенькой и ласточкой. Гнев куда-то испарялся и желание поскандалить временно притуплялось. От ее уже ставшего заметным животика Арсений Петрович был просто в восторге, величая ее «Евой нового мира». Этот дамский угодник уже давно не имел возможности попрактиковаться, а Светлана оказалась идеальным объектом. Она легко покупалась на лесть.
Профессор археологии приехал из столицы в начале сентября на 65-ти летний юбилей к своему коллеге и сокурснику, планируя пробыть в гостях всего два дня. Торжества так и не случилось по случаю смерти именинника и всех приглашенных, кроме Арсения Петровича. Человек одинокий, он не видел смысла возвращаться в столицу и остался в деревенском доме своего приятеля. Благо, приятель – большой поклонник русской старины, дом выстроил большой, деревянный, с резными наличниками и, главное, с исправно функционирующей печкой в дополнение к новомодному камину в гостиной. Она была самым большим достоинством дома, на электричество Арсений Петрович благоразумно не надеялся.
Хозяйственная жилка и природная предприимчивость позволили профессору с размахом устроиться в новой жизни. Пришлось вспомнить деревенское детство. Это сейчас он был импозантным профессором археологии в идеально начищенных ботинках и благоухающий дорогим парфюмом, а до призыва в армию – типичным деревенским мальчишкой, умеющим и за скотиной ходить, и любую мужскую работу справить. А вот смекалки у него было поболее, чем у прочих, поэтому после армии в деревню он не вернулся, а поступил в институт. Выбрал педагогический: и проходной балл поменьше, и молодых людей туда брали охотнее. На факультет истории пошел из-за присущей ему любознательности и неожиданно для самого себя увлекся. История оказалась целым миром – бесконечно огромным и постоянно удивляющим. Делая карьеру, ступенька за ступенькой, Арсений Петрович дорос до должности заведующего кафедрой. Городская жизнь пришлась ему по вкусу. Бытовые удобства он ценил более, чем свежий деревенский воздух. С азартом гончей, преследующей зайца, он с жадностью поглощал все, что мог дать ему новый образ жизни: книги, музыку, театральные постановки, выставки и, как изюминку на торте, городских женщин – ухоженных, на каблучках, с наманикюренными коготками и интеллигентными профессиями. Деревенские девахи с огрубевшими руками и вечной грязью под ногтями, с которыми Арсений Петрович успел пообжиматься до армии, не шли с ними ни в какое сравнение. Ловко избегая брачных уз, он всю жизнь без устали совершенствовал и оттачивал мастерство обольщения. Одним словом, был бабником.
Внимательно осмотрев все соседние домохозяйства, Арсений Петрович обнаружил два десятка кур, свинью с поросятами и дюжину клеток с кроликами. Не теряя ни дня, профессор стал запасаться кормами для всей этой компании на зиму, а также сеном, дровами, продуктами, теплой одеждой и прочим. Это занятие полностью поглощало его время и силы, но и результаты были впечатляющие. Вот какой фортель выкинула жизнь! На склоне лет он оказался там же, где начинал – в деревне, снова ходил за скотиной и косил сено.
Светлана, вышедшая на улицу покурить (грешна, баловалась иногда), стала для него сродни явлению Христа народу.
Егор активно включился в процесс
