— Это не шутка. — Андрей тоже пошел выцеживать из кофеварки добавку.
— Так почему же ты не поставил параметры, на которых машина работала необычным образом?
— Они не устанавливаются, — объяснил Валентин.
— Что значит — не устанавливаются? Сколько там было? — Он потянулся к мышке.
— Пятьдесят процентов, — ответил Андрей.
Пашкина рука замерла и медленно опустилась на стол.
— Сколько, сколько?
— Не прикидывайся глухим, — осадил его Валентин.
Пашка откинулся на спинку кресла и рассмеялся, прикрыв лицо руками.
— Вспомнил! — сообщил он сквозь смех. — Была у нас такая байка. Это из той же оперы, что и карбюратор от «КамАЗа» и гусеницы от трактора «Беларусь»… Когда кто-то из «чайников» ругался, что машина работает медленно, мы советовали ему выставить кэш на пятьдесят процентов. Но емкость кэша может быть либо меньше, либо больше пятидесяти, там же русским языком написано… Ты хочешь сказать, что не знал этого?
— А почему? — вполне серьезно спросил Андрей. — Я всегда ставил шестьдесят, как советуют. Другого не пробовал.
— Тебе на пальцах объяснить или с формулами? — Пашка убрал ладони от раскрасневшегося лица.
— На пальцах.
— А… Хорошо. Память, построенная по ISP-технологии, уже шумит на квантовом уровне. Детальки там махонькие. Каждый бит хранится в десятке тысяч атомов, даже меньше, если реально. То есть при работе классических алгоритмов там накапливаются определенные погрешности, связанные с принципом суперпозиции состояний «ноль-единица». Чтобы исключить эту погрешность, на каждой операции вся память сканируется четыре раза подряд, битовые значения проверяются, погрешность отнимается и вычисления переходят на новый вычислительный шаг. Если же емкость кэша выставить ровно на пятьдесят процентов емкости памяти, то два такта сканирования придутся на кэш и лишь два оставшихся на память как таковую. В любом другом случае разница получается нечетной и принцип четверного сканирования сохраняется.
— Хорошо. А почему нельзя сканировать два раза? — решил уточнить Андрей.
— Потому что точность вычисления погрешности падает вдвое и ее придется вычитать уже по квантовым алгоритмам. А их пока нет. Есть только алгоритмы Шора и Гровера, но для этой операции они непригодны.
— Понятно, — кивнул Андрей. — Но если теоретически допустить возможность двойного сканирования, то машина будет работать в два раза быстрее?
— Да. Это и побудило Скотта учредить сорокамиллионную премию. Но на тысячном вычислительном шаге все твои нули перепутаются с единицами.
В тишине кабинета было слышно, как шуршит кондиционер. Где-то недалеко проехал мощный турбодизельный грузовик, и стекла дрогнули от его басовитого рева.
— Она это сделала, — внятно и очень спокойно произнес Валентин. — Она создала квантовый алгоритм для отсева шума!
Пашка притих. Он уже понял, что с ним не шутят.
— Но это ведь такой прорыв… — шепнул он. — Андрюха, где эта девушка?
— Не знаю. Ее телефон у меня дома остался.
— Стоп! — поднял руку Валентин. — Вы ведь устанавливали программы на мой компьютер?
— Да, — подтвердил Андрей.
— Так они должны были остаться! — Пашка радостно хлопнул себя ладонью по бедру и пробежал пальцами по клавишам. — Так… Вчерашнее состояние… Ага, точно. Загрузка в семнадцать двадцать пять. Вот чертовка! Нет, я в нее уже влюбился, хотя ни разу не видел!
— Она страшненькая, — предупредил Андрей. — Что там такое?
— Что? А… Программы со встроенным самоуничтожением. Все вычистила, как веником! Какая умница! Под такой системой! Нет, это просто гений в юбке.
— Она не носит юбку, — снова вставил Андрей.
Пашка глянул на него с непониманием:
— Звони ей скорее!
— Номер телефона только у меня дома, в ее письме.
— Поедем все вместе, — предложил Валентин.
Они спустились по лестнице и вышли к машине.
— Ты говорил о сорока миллионах? — напрямую спросил Валентин у Пашки.
— Если разово, то именно столько, — прикинул Пашка. — Ну, минус стоимость оформления патента. На таком уровне это может вылететь и в пятьсот тысяч. Но если устроить аукцион среди компаний, которые выпускают компьютеры, можно поднять и больше. Сам ведь Скотт собирался получить с этого выгоду, а не просто заплатить премию.
Андрей открыл машину, Валентин сел на переднее сиденье.
— Поехали, — коротко кивнул он и прикрыл глаза, откинув плешивую голову на подголовник.
Андрей запустил двигатель, выехал на трассу и хорошенько придавил педаль газа. Солнце нещадно слепило, выдавливая слезы из глаз. Андрей сощурился и нажал кнопку на панели, чуть затемнив лобовое стекло. Рекламные щиты с шелестом пролетали по бокам, словно раскрашенные мельничные крылья, по противошумным экранам плавали блики отраженного света.
— Не гони так, — не открывая глаз, попросил Валентин. — А то сейчас самое время разбиться.
Сверкающие стены небоскребов пускали тысячи солнечных зайчиков, торговый дом на Савеловской отливал ртутным блеском. Андрей много раз мысленно сравнивал город с растущим кристаллом, и сейчас это сравнение пришло снова — само собой. Ветер шумел в приоткрытом окне, шелест колес то нарастал, когда машина проскакивала под прозрачными трубами надземных переходов, то снова растворялся в открытом пространстве, стиснутом лишь щитами противошумных экранов. Это создавало отчетливое ощущение волнистости, хотя трасса была ровной — настоящая асфальтовая река, гладкая и сверкающая, как застывшая лава.
— Сегодня что, солнечная активность повышенная? — спросил Андрей.
— Не знаю, — пожал плечами Пашка. — Включил бы радио, там скажут.
— Ну его на фиг, — отмахнулся Андрей. — По всем станциям крутят одно и то же.
Он перестроился на фрилайн и еще добавил скорости.
Длинные гудки в трубке тянулись немыслимо долго.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Валентин.
— Дома никого нет. — Андрей нажал кнопку отбоя и сел на диван.
— В каком хоть районе она живет?
— Медведково. Но до самого дома я ее не довозил. По номеру телефона в крайнем случае можно адрес узнать.
— Жаль, что программ не осталось. — Валентин вздохнул и сел рядом. — Можно было бы их распотрошить и понять, как все устроено. Тогда саму девушку можно было бы и не беспокоить. Похоже, она даже не знает, каким сокровищем обладает.
— Ну, это уже воровство, — раздался с кухни Пашкин голос. — Я вам обоим шеи сверну, если вы всерьез об этом подумали.
— Такие деньги не воруют, — усмехнулся Валентин. — Они либо идут в руки, либо нет.
