Аккуратно придерживая меч на плече, я медленно приближался к ним. И вместе с приближением во мне крепла абсолютная уверенность, что двоим связанным здорово не хватает именно меня. Их же двое, так? А молодчиков - трое. Ну, и если я присоединюсь к связанным (не в связанном виде, конечно, что-то мне такое положение не очень), будет так называемая высшая справедливость. Трое против троих.
Тип в стетсоне опустил ногу.
Я медленно спустил с плеча меч.
Двое других молодчиков подняли головы.
Человек, сбитый на землю, робко зашевелился.
Трое, будто по сигналу, вскинули ружья.
Десять шагов от меня. Я ухмыльнулся и непочтительно воткнул меч в асфальт.
- Кто такой? - резко спросил один. Лиц я по-прежнему не видел. Свет шёл из-за их спин. Но голос знаком. Тот, кто запачкался в крови убитых людей. Ботинок возле мёртвых тел оттирал… Так. Они здесь частые гости.
- Двадцать минут, - забавляясь, ответил я.
- Я спрашиваю тебя, кто ты такой?! - в голосе спрашивающего напряжённые нотки, но без страха. А мне нужен страх.
- А я говорю - осталось двадцать минут.
- До чего? - А вот этот испугался. Тот, кто бил связанного ногой. Тот, кто пытался застегнуть "молнию" на сумке.
- Лифт. - Я снова ухмыльнулся. - Взорвётся. Через двадцать минут.
Они очень хотели переглянуться. Они задышали чаще, хотя думали, что этого не слышно. И они вспотели. Запах потного страха. Отчётливый.
- Через девятнадцать минут сорок секунд, - подбавив издевательских ноток в голос, я поднял к глазам - к очкам - ножны с даггером. Им-то не видно, что именно я рассматриваю. А вдруг на кисти у меня таймер?
Попятился тот, струсивший первым. Да, это тебе не связанного бить. Страшно оставаться в Подполье без надежды вернуться назад? Страшно. Патроны закончатся, и ты останешься один на один с теми, кого убивал. На равных… Рядом стоявший дёрнулся было к нему. В общем, отступать начали стройными рядами, не смея повернуться ко мне спиной. Они даже не додумались, что можно пристрелить и пойманных, и меня. Впрочем, себя пристрелить я не дал бы. И опять с тоской подумал: "Хоть бы пистолетик, что ли, завалященький… Какое бы у меня сейчас оружие было!"
Эти трое молодые да ранние. Но встреча с неизвестным, не испугавшимся их оружия и говорящим жуткие вещи… Они кинулись в лифт - ломанулись. Дула ружей торчали из проёма, пока двери закрывались. Поверили. Мне хотелось загоготать - громко-громко. Во всяком случае, именно так, грубо, я воспринял собственное желание, а может - эмоциональную реакцию.
Двери закрылись. Лифт бодренько загудел. Надеюсь, в штаны они не наложили.
Троица меня сейчас уже не интересовала. А вот их пленники - очень.
Я медленно, всё ещё не сводя глаз с лифта, приблизился к упавшему. Мне показалось, он нуждается в большей помощи, чем тот, что продолжал безучастно стоять на коленях. Даггер вскочил в ладонь. Я прислушался: лифтовый гул затих наверху. Упавший внезапно задёргался, когда мои ноги остановились перед его лицом. Я присел на корточки. Придержал кисти связанных рук.
- Спокойно. Сейчас освобожу.
Пленник сжался так, словно ожидал, что после этих слов я стану бить его или прирежу. Не понимает языка? Странно. На всякий случай я начал с ног, почти веря: едва разрежу крепкие верёвки, он тут же сбежит. Пусть и со связанными руками. Не сбежал. Такой же зажатый, но теперь ещё и затаившийся. Чтобы снять с рук верёвки, я помог ему сесть. Машинально взглянул в его лицо. Пленник тоже быстро глянул на мои очки - и, отчаянно зажмурившись, отвернулся. Будто ожидая, что я немедленно ударю. Я, точно ничего и не произошло, меланхолично сказал:
- Ну вот, а ты боялся. Всё не так и сложно. Готово. Можешь встать? Или помочь?
Бывший пленник оживился, словно только сейчас понял, что я его не убью, и замотал головой. Стараясь не слишком пялиться (хотя он этого и не заметил бы - очки на мне) на его чудовищную заячью губу, раздвигая которую, изогнутым клювом торчал над нижней губой длинный клык, я отступил к коленопреклонённому, присел и перед ним. Этот показался мне несколько невменяемым, пока я не заметил, что его плечо почернело от крови. Очень осторожно я разрезал верёвки, впившиеся в руки-ноги.
- К врачу бы тебя, - бесстрастно сказал я, будто не видя: верхняя часть его головы безволоса (чёрные волосы начинаются полосой от уха к уху и стянуты в тощую косичку) и покрыта мелкой чешуёй, а полуприкрытые от боли глаза желты и словно поделены пополам узкой, почти невидной чёрточкой - зрачком.
- Я отнесу его, - сказал, чуть шепелявя, первый. Он уже стоял, росточка оказался небольшого, этакий крепыш, плотный, почти без шеи. Тревожный взгляд на меня, и он снова, уже просительно зашепелявил: - Вы поставьте его на ноги, а я отнесу.
Я выполнил его просьбу. Он взвалил второго, длинного, тощего и странно пластичного (настоящая змея!), на спину и легко потащил к дымным облакам. На границе с туманом он обернулся. Я всё ещё стоял на том же месте и не придумал ничего лучшего, как махнуть рукой с даггером:
- Счастливо вам!
Кажется, он попытался улыбнуться. Но точно, что с явным облегчением шагнул в дымные облака и исчез. Я невольно обернулся к вчерашней груде мертвецов. Её нет. Крысы потрудились неплохо. Даже кости почти все растащили. Занятый умирающим псом, я не слишком присматривался к лицам и телам мёртвых. А надо было… Что за хрень творится здесь, в Подполье?
Мда, мои владения - сплошная экзотика. И в них действуют браконьеры.
Ладно, это тоже подождёт. Метки. Вот, что меня здорово начало интересовать. И не просто интересовать. Я вспомнил две метки. Ржавая пластина на одной двери и ручка в виде танцующего льва - на другой. Мне - сделать всего лишь несколько шагов, чтобы дойти до дома, пройти который - и подойдёшь к двери с львиной ручкой. Но эти две метки не мои. Они для меня. А вот внутри дома…
Чего ждём?
И я решительно направился к двери, из которой наблюдал вчера, как семеро собирались наверх. Снова передо мной коридор - долгий. И вот тут-то со мной что-то произошло. В очередной раз. Ха. А я ведь вспомнил. Я так отчётливо вспомнил, что решительно зашагал по коридору, не оглядываясь и не остерегаясь.
Метка. Дверь с еле заметным отпечатком лапы крупного зверя. Не знаю, таков ли тигриный след, но лапа явно была круглая и - крута-ая. Я вломился в комнату, пустую и мёртвую давным-давно. Встал посередине и огляделся. Окон - ни одного. Дверь только одна. Как здесь искать? Э-э… И что именно?
А почему я, собственно, должен искать? Не кто-то чужой прятал - я сам. Я вновь устроил ту же штуку, что в переулке: закрыл глаза и отдался на волю телу. И тело не подвело. Меня развернуло, и ноги уверенно притопали к стене - чуть носом не ткнулся. Затем в дело вступили руки. Они деловито прохлопали стену сверху донизу. Стена добротная - кирпич. Второй кирпич от пола дрогнул под пальцами. Пришлось поковыряться, чтобы вытащить его, а затем - ещё парочку в линию с ним.
