— Кррр-ек… Он будет убит, только если придет в ярость. Против воли коменданта Лалнакха я послал гонцов, которые должны предупредить его, чтобы он оставался на месте. Надеюсь, он будет достаточно разумным.
— Но что вы собираетесь с ним делать? — спросила Чи. — Он же должен что-нибудь есть, — Гудженджи моргнул, а Чи сказала: — О, выпейте еще.
— Мы, ак-крр… мы сможем приготовить помещение. Все зависит от указаний, которые я получу из столицы.
— Но если Адзель отправится сюда, он скоро прибудет. Пейте, я вам снова налью.
— Нет-нет, для такого старика, как я, уже достаточно.
— Но я не люблю пить одна.
— Но вы совсем немного выпили, — сказал Гудженджи.
— Я меньше вас. — Чи осушила свою чашку и наполнила ее снова. — Но я хочу, чтобы вы восхищались моими способностями.
Гудженджи наклонился вперед.
— Хорошо, в доказательство моего искреннего стремления к дружбе я присоединяюсь к вам.
Чи легко прочла его тайную мысль: «Пусть напьется, может, что и выболтает». Она утвердила его в правильности этой мысли, изобразив легкое икание. Он отпил еще, и Чи добавила. В продолжение следующего часа речь его становилась все более бессвязной. Но, вопреки ожиданиям Чи, он, казалось, сохранил трезвость мысли. Он все пытался убедить ее, что именно Фалькейн — организатор беспорядков в Катандаране. Когда она с гневом отвергла это обвинение, он сменил тему разговора.
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил он. — О ваших способностях, например.
— Я с… способнее вас… — сказала Чи.
— Да-да, конечно.
— Нам… м… ного.
— Да, и вы это доказали.
— И я кр… сивее…
— Ук-к… вкусы различаются, вы знаете, вкусы различаются. Но должен признаться, что вы очаро…
— Разве я… не п-прекрасна?… — усы Чи дрожали.
— Наоборот, благороднейшая. Пожалуйста, прошу вас…
— Я х-хорошо пою… Слушайте… меня. — Чи встала, держа в руке чашку, размахивая хвостом и покачиваясь. Гудженджи зажал уши.
Чинг, чинг, гули, гули, васса, Чинг, чинг, гули, гули, бум!
— Какая чудесная мелодия. Боюсь, мне пора идти, — Гудженджи пошевелился, сидя на матрасе.
— Не х-хдите… стар… ик… дружище, — попросила Чи. — Не остав… ляйте меня одну…
— Я скоро вернусь… Я…
— Упп! — Чи покачнулась и навалилась на него. Чашкой она задела его очки, и они свалились с клюва. Чи попыталась их схватить, но свалилась вместе с чашкой. Раздался звон.
— Помогите! — закричал Гудженджи. — Мои очки!
— Простите, прос… ти… те! — Чи барахталась среди осколков.
Вбежали стражники. Чи отступила. Гудженджи замигал от внезапного яркого света.
— Что случилось, благороднейший? — спросил солдат. Его меч был обнажен.
— Нес… частный случай… — бормотала Чи. — Из… в… няюсь…
— Назад! — Меч придвинулся к ней. Второй стражник принялся собирать осколки.
— Это, несомненно, ненамеренно, — сказал Гудженджи, делая жесты против демонов.
— Я думаю, вам лучше теперь лечь спать.
— Отремонтируйте себя, позовите докторов, от… ремонтируйте свои г… глаза… вам никогда не будут нужны очки. — Чи сама удивилась своему сочувствию. Императорский советник был не беден и, несомненно, имел запасные очки. Действительно, Гудженджи сказал:
— У меня есть запасные. Отведите меня домой.
Он поклонился Чи и вышел. Она свалилась на матрас и закрыла глаза.
— Слиш… ком светло, — объявила она. — Задерните занавес.
Стражники повиновались, затем снова закрыли дверь на замок. Чи подождала несколько минут, затем встала, продолжая имитировать безмятежный храп. Жидкость тяжело болталась в животе, но на мозг алкоголь совершенно не действовал. Этанол — обычный продукт цинтианского метаболизма. И еще: пользуясь темнотой и слепотой Гудженджи, она зажала несколько осколков стекла в лапе, затем сунула их под матрас.
Чи разорвала чехол матраса на куски, чтобы обмотать лапы и защитить их от порезов, и начала работу в дальнем конце помещения.
Стекло было не очень твердым, и его края оказались недостаточно острыми, чтобы хорошо резать. Пришлось заострить концы, расслаивая стекло.
— Академия Лиги давала множество практических навыков. Но через некоторое время осколки становились слишком малы, чтобы держать их в лапе.
— Ад и проклятие! — прошептала она, когда один из осколков сломался окончательно.
— Что это? — послышался голос снаружи.
— Хр-р-р… — ответила Чи.
Человек давно изошел бы потом и бросил работу, но Чи философски смотрела на усталость и возможность неудачи. К тому же ей нужно было для бегства меньшее отверстие, чем человеку. Тем не менее ей с трудом удалось закончить начатое дело, так как инструменты пришли в негодность.
Теперь изогнуть спину, напрячь мускулы передних и задних конечностей со всей силой, которую она накопила, летая с ветки на ветку в родных краях. Уф!.. Согнув прутья, Чи протиснулась между ними и оказалась перед плотной стеной. Нос ее уперся в грубую поверхность. Преодолевая боль, дрожа от холода, она атаковала стену зубами и когтями. Одно за другим волоконца раздирались.
«Быстрее, пока никто не заметил!»
Появилось отверстие, сквозь него были видны пустынный переулок, часть бесконечной стены дома и красноватый солнечный свет. Чи протиснулась в отверстие и побежала.
Городские ворота могут охраняться надежно, а возможно, и нет. В любом случае, идя к ним через весь город, она будет замечена. Кто-нибудь остановит ее, и не исключено, что выстрелом из самострела.
Она проскользнула мимо тюрьмы и кинулась бежать через площадь. Туземцы пронзительно закричали. Кухарка присела среди купленных ею продуктов. Из мастерской выбежал кузнец с молотом в руке. Стражники побежали за ней. Впереди, в центре города, было небольшое строение, похожее на киоск. Чи впрыгнула в него.
Грубо высеченные ступени вели вниз, в колодец. Повеяло влажным ветерком. Вход исчез из виду, она была в туннеле, высеченном в камне и освещенном через большие интервалы лампами. Чи остановилась, чтобы потушить фитили первых двух ламп. Хотя ей приходилось ощупью добираться до следующего освещенного места, у икрананкийцев задержка будет еще значительнее. До нее доносились их крики, резкие, искаженные из-за эха. Не осмеливаясь вступать в темноту, они отправились за факелами.
К тому времени она была на дне колодца. Короткий каменный коридор привел ее в помещение с источником посредине. Женщина-туземка выпустила из рук рукоятку ворота и отпрыгнула к стене. Чи не обратила на нее внимания. Выход отсюда не охранялся, если город не находился в опасности. Чи приметила это раньше, когда Гудженджи показывал ей окрестности. Она спрыгнула со стены в кустарник и песок.
