При взгляде назад Чи обнаружила суматоху на склоне Хайджакты. Увидела она и родной «Сквозь хаос», четко вырисовывающийся на фоне неба. Мгновение Чи колебалась, не попытаться ли добраться до корабля. Оказавшись на борту, она будет неуязвима. Может быть, она сумеет выкрикнуть приказ, чтобы корабль взлетел и подобрал ее?
Нет, копья и щиты звенели вокруг. Везде были расставлены катапульты. Она не сумеет приблизиться на расстояние слышимости незамеченной, не успеет произнести сигнальную фразу, прежде чем ее схватят. А Бестолочь не запрограммирован действовать без прямого приказа, несмотря ни на какие показания его детекторов.
«Ну ладно, хорошо бы отыскать Адзеля». Чи двинулась в путь. Довольно долго она брела параллельно дороге, ведущей в Хайджакту, скрываясь в густой растительности.
Воздух был полон мелкой пылью, и с каждой минутой она ощущала все большую жажду. Пытаясь отвлечься, Чи обдумывала, как бы язвительнее опровергнуть статью, которую она перед отлетом с Земли прочитала в журнале «Ксенобиология». «У автора, очевидно, вместо мозгов — мясной салат, а вместо глаз — вареные яйца».
Тем не менее очень скоро ей нужно будет напиться и отдохнуть. Она двинулась по полю к зарослям тростника. Там мог находиться ручей. Дальше она шла осторожно, как тень среди теней, пока не наткнулась на ферму.
Здесь был Адзель. Он стоял, держа похожее на свинью животное, визжащее в его руках, и терпеливо говорил, обращаясь к закрытому входу:
— Но, мой дорогой друг, вы должны сообщить мне свое имя.
— Чтобы ты применил к нему свою магию? — раздался хриплый мужской голос изнутри.
— Нет, я обещаю вам. Я хочу лишь дать вам расписку. Или просто узнать, кому я потом должен буду заплатить. Мне нужна пища, но я хочу купить ее, а не украсть.
Из бойницы свистнула стрела. Адзель вздохнул.
— Ну что ж, если ты это так воспринимаешь…
Чи вышла вперед.
— Где вода? — хрипло спросила она.
Адзель вытаращил на нее глаза.
— Ты? Дорогой друг, во имя Вселенной, что случилось?
— Идиот, оставь свою вежливость. Ты не видишь, что я умираю от жажды?
Адзель попытался ощетиниться. Но так как у него не было шерсти, ему это не удалось.
— Нужно говорить вежливо. Ты была бы поражена тем, чего можно достичь вежливостью. Я бежал день и ночь…
— Ты что, обежал всю планету? — съязвила Чи.
Адзель сдался и показал ей ручей. Вода была мутной и пахла болотом, но она пила с чувством, впервые теперь понимая, что испытывает Фалькейн за бокалом шампанского. Потом Чи села и привела себя в порядок.
— Обменяемся новостями, — предложила она. Пока Чи говорила, Адзель освежевал животное. У него не было даже ножа, но он в этом и не нуждался. Выслушав, воденит печально взглянул на нее и спросил:
— Что же нам теперь делать?
— Вызвать корабль, конечно.
— Но как?
Тут Чи заметила, что его передатчик разбит. Они молча смотрели друг на друга.
Гудженджи приладил свои запасные очки. Они не так хорошо подходили, как старые. Окружающее он видел смутно. «Но так лучше, — подумал он. — Эта штука так огромна. И полна волшебства. В сложившихся обстоятельствах лучше не видеть ее слишком ясно».
Он сглотнул, собрал все свое мужество и сделал шаг вперед. За его спиной с испуганными лицами за ним следили солдаты, что слегка нервировало Гудженджи. «Я должен показать им, что мы, деодакхи, не знаем страха». Однако он никогда не пришел бы сюда, если бы не Лалнакх. Комендант вел себя, как пустынный варвар. Он всегда знал, что тируты несдержанны, но что бы до такой степени? Все-таки это цивилизованная фратрия. Лалнакх так бушевал и бранился по поводу бегства пленницы, что… Да, с практической точки зрения этот случай не содействует укреплению репутации Гудженджи. Но гордость за свою фратрию требовала ответить на брань спокойно и с достоинством.
— Я иду совещаться с летающим домом. Осмелится ли комендант сопровождать меня? Нет? Отлично.
«Конечно, немедленно действовать не стоит, но, вернувшись, можно будет намекнуть кое-кому, что благородный Лалнакх побоялся идти. Да, собственное моральное превосходство необходимо доказать даже с риском для жизни».
Гудженджи с трудом проглотил комок в горле.
— Благороднейший! — позвал он. Собственный голос показался ему незнакомым и довольно странным.
— Вы обращаетесь ко мне? — спросил ровный, без выражения, голос сверху.
— Ак-крр, да.
До этих непредвиденных осложнений Гудженджи показывали, что летающий дом способен говорить и думать. Но чужеземцы могли обмануть его. Может быть, внутри кто-нибудь скрывается? Если это так, то там скрывается странная личность, ничего не желающая делать.
— Ну? — сказал Гудженджи, когда молчание затянулось слишком надолго.
— Я жду продолжения, — ответил дом.
— Я хочу, благороднейший, выяснить ваши намерения.
— Мне не указывали, что нужно делать.
— Значит, вы ничего не будете делать?
— Я веду наблюдения и обрабатываю их на случай, если они понадобятся позже.
Гудженджи облегченно вздохнул. Он надеялся на что-то вроде этого. Весьма довольный, он спросил:
— Допустим, вы увидите, что один из членов вашего экипажа в опасности. Что вы будете делать?
— То, что мне приказано, в пределах моих возможностей.
— И ничего больше? Я имею в виду, крр-ек… не будете ли вы действовать по собственной инициативе?
— Нет, пока не получу словесный или кодовый приказ. Иначе слишком много возможностей для ошибки.
Еще более успокоившись, Гудженджи вдруг ощутил исследовательский пыл: у всех есть интеллектуальное любопытство. И, конечно, нужно попытаться найти практическое применение своим открытиям. Если этот прилетевший земец и два его жутких товарища будут убиты, что ж, летающий дом останется здесь. Гудженджи повернулся к ближайшему офицеру.
— Отведите всех подальше, — сказал он. — Мне нужно обсудить секретные вопросы.
Тирут подозрительно взглянул на него, но повиновался. Гудженджи снова повернулся к кораблю.
— Вы не полностью пассивны, — сказал он. — Вы разговариваете со мной.
— Я так сконструирован. Мне необходима способность к логическому мышлению.
— Акк-р, разве вы, как бы это сказать, не скучаете здесь?
— В моей конструкции не предусмотрена такая возможность. Мой мозг сохраняет постоянную активность, анализируя наблюдения. Когда свежих данных наблюдений нет, я рассматриваю логические возможности правил покера.
— Что?
— Покер — это игра, в которую играют у меня на борту.
— Понятно… ук-кк, ваша отзывчивость чрезвычайно приятна.
