Женя ни в коей мере не ставил это себе в заслугу. Он меньше всего надеялся, что Надю привлечет сюда его скромная персона. Надя Колокольчикова, как-никак, маленький ученый, интересы науки для нее превыше всего. Ее интересует изменение интенсивности радиоволн в зависимости от высоты подъема антенны телевизора. Путешествующий по городу «Альтаир» — прекрасный объект для наблюдений.
Напрасно Женя хотел упрекнуть Надю и приписать не свойственное ей равнодушие к чужому несчастью. Если она могла так сухо разговаривать со своим другом, уезжающим в экспедицию, то к тому у нее были особые причины. Кто знает, не торопилась ли она помочь несчастным студентам в поисках «Альтаира»? Вячеслав Акимович Пичуев справедливо доказывал, что только умелое сочетание теории и находчивости поможет молодым конструкторам найти «Альтаир». Надя стремилась облегчить их незавидную участь и поэтому решила использовать прибор для измерения интенсивности радиоволн. Несложные расчеты помогли бы студентам хоть и приблизительно, но все же определить расстояние до того места, где в данный момент находится работающий передатчик.
Нервно шагая вдоль барьера, Журавлихин посматривал на мелькающие внизу машины. Мысли его вновь и вновь возвращались к неожиданно подслушанному разговору.
Слов нет, созданный студентами «Альтаир» используется ими не по назначению. «Блуждающий телеглаз» и чуткое ухо микрофона заставляют Журавлихина и его друзей видеть и слышать то, что совсем для них не предназначено.
Правда, есть смягчающие вину обстоятельства. Не каждый день у радиоконструкторов пропадают единственные в своем роде изобретения, и не всегда они вынуждены искать их только таким способом, который советовал применить инженер Пичуев.
Журавлихина мучила неотвязная мысль, будто в его отношениях к Наде появилось что-то ненужное, неприятное. Он случайно узнал о Багрецове. Видно, тот по-настоящему любит Надю, томится, но, хотя это и трудно, старается забыть ее. А что должен делать он, Журавлихин? Ведь он же все знает, все видел и не мог не заметить Надиного равнодушия к Багрецову. Значит, как будто бы у Жени совесть чиста. Девушка вольна выбирать себе друзей, как это ей заблагорассудится, вольна выказывать им свое отношение.
И все-таки Женя чувствовал, что между ним и Надей встала пусть тоненькая, почти невесомая, но ясно ощутимая перегородка.
Прислонившись к барьеру и перебирая пальцами свои редкие волосы, он опять занялся самоанализом. Такова уж склонность характера. Как говорили о нем однокурсники: «Женечка — думающий товарищ».
«Попробуем поставить себя на место Багрецова, — размышлял Журавлихин. — Человек хорошо знает Надю и любит ее… Сейчас отправляется в экспедицию. По его словам, уезжает затем, чтобы проверить свою конструкцию и по возможности постараться забыть эту самую Надю. Что происходит дальше? Пока Багрецов занимается испытаниями, какой-нибудь молодец, вроде меня, ходит с Надей в кино, катается на лодке и норовит, чтобы та навсегда позабыла бедного путешественника. По совести это? Не очень».
Кто знает, к чему привели бы Журавлихина подобные рассуждения, но в этот момент он увидел главную виновницу. Это она, Надя Колокольчикова, заставила его ломать голову, а Багрецова мучиться.
Шла она торопливо, как бы прищелкивая каблучками. Пестрое легкое платье развевалось на ветру. Коротко остриженные волосы с медным отблеском поднимались вверх, чем-то напоминая гребень молодого петушка. Женя вдруг почувствовал, как сердце его, вопреки всем законам физиологии, перемещается вправо. Впрочем, он не мог этого точно определить, хотя и ощущал что-то похожее на подобную ненормальность.
Надя несла довольно увесистый чемодан. Чуть не споткнувшись, Журавлихин бросился ей навстречу и взял чемодан с аппаратом.
— Вы один? — Надя удивленно приподняла бровь.
— Ребята помчались искать машину где то в районе Песчаных улиц. Вы там…
Женя прикусил язык. Вырвалось лишнее слово. Надя проницательно посмотрела ему в глаза, как бы пытаясь понять причину странного совпадения. Ведь она только что приехала с Песчаной улицы…
В сознании Журавлихина спорили два ранее намеченных решения: либо следует соблюдать такт и ни слова не говорить о свидании, при котором он невольно присутствовал, либо рассказать все на чистоту и, поборов ложную скромность, спросить Надю о маршруте Багрецова.
Пришлось выбрать последнее. Нельзя терять ни минуты, иначе «Альтаир» вырвется за пределы Окружной железной дороги и его не обнаружит ни один, даже сверхчувствительный, приемник.
— Наденька… я вас видел… там… — выдавливая из себя слова, говорил Журавлихин. — Вы были… не одна.
— Допускаю эту возможность, — небрежно заметила Надя, открывая чемодан. — Следили за мной?
Женя покраснел, вытащил платок и прижал его к мокрому лбу.
— Простите, это случайно… — И, понурившись, спросил: — Куда он едет?
Надя кусала губы от обиды. Она не могла допустить мысли, что этот скромный, вежливый и чуткий человек так грубо воспользуется подслушанным разговором. Как ему не стыдно!
А Женя видел Надю будто сквозь запотевшее стекло, не зная, говорить ли дальше или обратить все в шутку, просить извинения или просто молчать. Топорщатся на голове красноватые гребешки, вздрагивают от ветра, и кажется Жене, что Надя бросится на него рассерженным петушком, проучит как следует за глупую бестактность. Кстати, этого ему очень хотелось. С каким наслаждением он искупил бы свою вину!
— Надо узнать, куда… он едет, — растерянно бормотал Женя, понимая, что девушка еле сдерживается от гнева. — С какого вокзала? Мы здесь видели… — Кое-как он сумел объяснить, почему его интересует маршрут Багрецова.
Надя готова была простить Журавлихина, предложила сейчас же ехать на то место, где ее видели, но, узнав, что ребята там будут раньше, успокоилась и стала развертывать антенну измерительного аппарата.
— Вы слышали весь разговор? — помолчав, спросила она.
— Нет, только начало… Помню, вы ему ничего не могли посоветовать… На этом передатчик выключился.
— Значит, вы могли понять, насколько меня интересовало, куда он едет.
— Мне кажется, вы были несправедливы к Багрецову… простите, я даже знаю его фамилию.
— Оставим этот разговор, — сухо сказала Надя, взглянув на маленькие часики. — Помогите развернуть антенну. Что смотрите? Ваш «Альтаир», наверное, уже на вокзале. Попробуем узнать направление.
Вынимая из чемодана блестящие трубки и торопливо свинчивая их, Журавлихин с дипломатической осторожностью расспрашивал Надю об экспедиции, которая его сейчас интересовала не меньше, чем Багрецова. Надя отвечала односложно. Она почти ничего не знала ни об экспедиции, ни о стремлениях упрямого конструктора. Ей было известно, что в одном из домов напротив сквера живет помощник начальника экспедиции. Он обещал Багрецову дать ответ сегодня утром, но, вероятно, позабыл, что сегодня воскресенье, все учреждения закрыты. Багрецов решил караулить его возле дома. Вот и все.
