- Сядьте, - попросил Батыгин и, когда врач присел на край стула, спросил: - Значит, вы полагаете, что на других планетах у людей будут резкие психические отклонения от нормы и их можно предсказать?
- Это не совсем точно. Предсказать нельзя, потому что неизвестны многие природные факторы, которые будут определять поведение человека на Марсе или Венере. Но организм - система автоматная, способная активно реагировать на изменения внешних условий. Используя наблюдения за участниками лунной экспедиции, мне удалось выявить наиболее устойчивые типы нервной системы и наиболее пластичные, обладающие высокой степенью приспособляемости. Но любопытно, что для космических экспедиций идеальным оказывается сочетание устойчивости и пластичности - тип, к сожалению, не часто встречающийся...
- Это неутешительно, - улыбнулся Батыгин.
- Что поделаешь! Зато сконструированная мною аппаратура - она совсем несложна - позволит отсеять людей, нервы которых могут не выдержать. Сейчас я вам это продемонстрирую!
Резво вскочив со стула, Нилин выбежал в приемную. Он увидел там широкоплечего, розовощекого человека, уткнувшегося в толстую книгу, и скучающего Денни Уилкинса.
- А! Товарищ Безликов! - сказал он человеку с книгой. - Прошу вас, зайдите в кабинет. И вы, молодой человек, - повернулся он к Денни Уилкинсу. - Вы тоже заходите.
На полчаса Безликов и Денни Уилкинс превратились в подопытные существа. Нилин записывал показания прибора, объяснял их значение Батыгину, вычерчивая на листе бумаги кривую линию. Анализ нервной системы Безликова не произвел на него большого впечатления.
- Не могу сказать, что космические полеты ему противопоказаны, заключил Нилин, - но как он поведет себя на другой планете - бог весть. Возможны и крайности.
- Какие еще к'айности? - обиделся Безликов. Он слегка картавил, особенно когда волновался.
Но Нилин, не слушая его, занялся Денни Уилкинсом. На этот раз он ничего не объяснял Батыгину, но, закончив анализ, не смог сдержать возгласа удивления.
- Изумительно! - темпераментно воскликнул он. - Лучшего кандидата в космическую экспедицию вам не найти! С такой нервной системой... Нет, это восхитительно!
Батыгин засмеялся, приглядываясь к незнакомому молодому человеку, а Денни Уилкинс понял, что на большую удачу и рассчитывать нельзя. Когда Нилин удалился вместе со своим прибором, он рассказал Батыгину о цели прихода. Держался он просто, скромно, неплохо разбирался в астрогеографических проблемах, казался молодым энтузиастом, мечтающим о космических полетах. Поэтому, наблюдая за Уилкинсом, Батыгин подумал, что его следует испытать на деле.
- Чем бы вы хотели заняться сейчас? - спросил Батыгин Уилкинса. - Не поехать ли вам в экспедицию? Хорошая практика, знаете ли, никогда не помешает. Астрогеография - это все-таки география, а географ без экспедиционного опыта - плохой географ. Послезавтра товарищ Безликов вылетает в Туву. Может быть, и вы вместе с ним отправитесь?
Денни Уилкинс тотчас согласился.
- Вот и прекрасно, - кивнул Батыгин. - Кстати, передадите письмо Травину, - Батыгин вручил запечатанный конверт Безликову.
От Москвы до Кызыла скоростной самолет летел без посадки. Денни Уилкинс и Безликов сидели рядом в удобных мягких креслах с высокими спинками и разговаривали. Вернее, Денни Уилкинс спрашивал, а Безликов пространно отвечал ему на все вопросы, выказывая незаурядные знания. Денни Уилкинс уже получил подробные сведения об экономике и природе Тувы, об орографии и геологической истории Саян, об археологических раскопках в Хакассии и фольклоре тувинцев.
- Вы - как справочник, - искренне удивился Денни Уилкинс.
- Энциклопедия, - мягко поправил Безликов. - Как энциклопедия. Цель жизни, так сказать. - Он доверительно придвинулся к Денни Уилкинсу и пояснил свою мысль: - Хочется все знать. Понимаете? - Все!
- Все? - переспросил Денни Уилкинс. - Как это красиво.
- Что красиво?
- Желание ваше...
Розовые щеки Безликова стали пунцовыми.
- Правда? - обрадовался он. - А все твердят - "это невозможно, это невозможно". А почему невозможно? Сколько было на свете ученых-энциклопедистов! Конечно, раньше проще было охватить всю сумму знаний. Но я трудностей не боюсь, я по двадцать часов в сутки работаю! Говорят - в наше время открытия совершаются на стыке разных наук. Верно, вот и надо изучать эти разные науки. Увидите, я докажу, что нет ничего невозможного!
- Вы смелый человек, - Денни Уилкинс тоже считал, что нельзя объять необъятное, но в его планы вовсе не входило противоречить новому приятелю. - А по специальности вы кто?
- Астрогеолог. Начинал когда-то с рюкзака и молотка, а потом занялся тектоникой в планетарном масштабе. Вам мои статьи не встречались?
Денни Уилкинс, извиняясь, развел руками.
- Ничего, еще прочитаете, - великодушно простил его Безликов. - Они в трудах Института астрогеографии опубликованы, сам Батыгин их в печать рекомендовал. Много раз мне к нему за советом обращаться приходилось...
- А как он к вашей мечте относится?
- Стать энциклопедистом?.. Сдержанно, я бы сказал. Но со своего пути я все равно не сверну!
На второй день после вылета из Москвы Безликов и Денни Уилкинс предстали перед Травиным и передали ему письмо. Травин поручил Виктору устроить приехавших и вскрыл конверт. Батыгин писал, что решил, больше не откладывая, провести эксперимент, согласованный еще в Москве...
Вечером Травин собрал всех участников экспедиции и сказал, что работа вступает в самую ответственную фазу. До сих пор одни из них учились вести маршрутную съемку и дешифрировать аэрофотоснимки, а другие искали золотоносные жилы (при этих словах Травин покосился на Виктора). Теперь же отряд должен отправиться в горы и пройти по трассе будущей железной дороги, чтобы тщательно описать ее и дать окончательное заключение о возможности строительства; многие участки намеченной трассы, судя по аэрофотоснимкам, мало пригодны для прокладки железной дороги. Травин достал карту и показал нанесенный на нее маршрут: тонко прочерченная линия то жалась к синим нитям рек, то пересекала темно-коричневые горбы хребтов.
Когда все разошлись, Виктор подошел к Травину - он так и не понял, возьмут ли его в дальний маршрут.
- Да, ты пойдешь, - сказал Травин.
Утром проводники пригнали лошадей: Травин назначил выход на следующий день. Заступивший на дежурство Костик (он специализировался по радиотехнике) принял из Москвы радиограмму. В ней сообщалось, что Травин переводится на Должность научного сотрудника, а начальником отряда назначается Виктор Строганов.
Виктор узнал эту странную новость одним из последних. Он несколько раз перечитал телеграмму, отказываясь верить ей.
