- Можно, конечно! - снова за всех ответил Виктор. - Последние сто лет физическая география и занимается этим. Значит, я был прав!..
- Оба вы правы, - засмеялся Батыгин. - Давайте так и договоримся: старая наука география ныне переживает вторую молодость!
Денни Уилкинс встал. Тело затекло, и ноги неприятно покалывало. Он собрался уйти обратно к оставленным вещам, но, в последний раз заглянув в щель, увидел, что все поднялись и куда-то направились вместе с Батыгиным. Он не видел, куда они пошли, но вскоре услышал шум мотора, и тень вертолета пронеслась перед ним по земле.
"Кажется, Батыгин отбыл, - заключил Денни Уилкинс. - Значит, здесь мне не удастся с ним познакомиться".
Денни Уилкинс подумал, что, пожалуй, следует связаться с резидентом и сообщить, что он благополучно прибыл в Туву и приступил к выполнению задания. Тщательно уничтожив следы своего пребывания в штольне, он вернулся к месту ночлега и осторожно выглянул наружу. Прямо перед ним расстилалась широкая падь, заросшая невысоким лиственничным лесом; лиственницы стояли не густо, каждая по отдельности, и сверху, со склона сопки, был виден зеленый моховый ковер, прикрывавший землю, и редкие черные камни, выступавшие из-под него. Денни Уилкинс прислушался. Он уловил лишь тихое журчание ручья, стекавшего со склона. Денни Уилкинс вышел и долго пил, припав губами к холодной струе...
После разговора с Батыгиным Дерюгин ушел из лагеря. Он забрался на вершину сопки и стал медленно спускаться по противоположному склону. Дерюгин шел и думал, что знает еще очень мало, что стыдно так мало знать и что с сегодняшнего дня он начнет работать больше и настойчивее, чем работал раньше. Он по-прежнему робел перед Батыгиным, по-прежнему не решался разговаривать с ним так свободно, как разговаривали Виктор или Светлана. Ну что ж, думалось ему, вот когда он будет знать столько же или почти столько же, сколько знает Батыгин, вот тогда он заговорит с ним, как равный с равным. А пока - дело не в разговорах, пока нужно учиться и работать, чтобы попасть на звездный корабль, - ведь когда-нибудь тот отправится в космическое путешествие... И он, Дерюгин, во что бы то ни стало примет в нем участие, и тогда сбудутся его мечты... Он не делился своими мечтами даже с друзьями, ни с кем не делился. Светлана была первой, кому он поведал о самом заветном. Она же привела его однажды к Батыгину, и тогда он почувствовал, что мечты его могут стать былью... Могут и станут! Он полетит на Марс и полетит вместе со Светланой, потому что их ничто не может разлучить. А может быть, и не только на Марс, может быть, и на другие планеты...
Так, думая о Батыгине, о Светлане, о будущих космических путешествиях, Дерюгин подошел к штольне. Рядом со склона стекал ручеек - темный и прозрачный. Он бежал меж камней по узкому руслу, зеленому от моха и водорослей, и светлым водопадиком падал на желтую каменную плиту, разбиваясь о нее в брызги. Дерюгин подставил под струю руку и долго смотрел, как живая холодная вода протекает между пальцами. Пальцы онемели от холода, и холодом веяло из штольни, легкий озноб проходил по телу. Дерюгин отпустил живую струю ручейка и приложил руку к горячей щеке. Потом, улыбаясь своим мыслям, он заглянул в штольню. Он увидел конус света от фонаря, упиравшийся в льдистый потолок, и человека около маленькой рации. Дерюгин ничего еще не успел понять, он даже продолжал улыбаться. Человек, не снимая наушников, рывком выбросил руку вперед. Дерюгин ничего не увидел и не услышал, но яркая, как вспышка магния, боль на мгновение озарила его изнутри, и он провалился в темноту...
Денни Уилкинс бежал с рудника, постаравшись не оставить после себя никаких следов. Черт возьми! Он не собирался начинать с убийства и даже испытывал нечто вроде жалости к Дерюгину. Наверное, это был неплохой парень, и дернуло же его подвернуться! Если бы не эта дурацкая случайность, они дня через два сидели бы вместе у костра и рассуждали о звездах. Денни Уилкинс даже не стал прятать труп Дерюгина - пусть его похоронят как следует. Парень, наверное, мечтал о космосе или еще о чем-нибудь. И не успел растерять свои мечты! У него, у Денни "Уилкинса, будет иначе: он давно утратил все мечты, все иллюзии, еще когда голодным мальчишкой бродил по рабочим кварталам Детройта. А потом разведшкола. Там умеют вышибать из людей иллюзии. Ну и черт с ними, с иллюзиями! Без них, как и вообще без всяких фантазий, легче живется на свете. На жизнь нужно смотреть просто и не очень-то задумываться над ее сущностью... Вот. А парня все-таки жалко. Скверно получилось. Может быть, у него были друзья или даже девушка, например та, худенькая с большими глазами. Впрочем... Девчонка - это Денни Уилкинс понимал, - с девчонкой приятно побыть недолго. А вот всякие так называемые друзья... Нет, весь жизненный опыт Денни Уилкинса убеждал его, что дружба, товарищество - все это до той роковой черты, на которой решается вопрос: быть или не быть. Уж он-то знает! Может, раньше и было по-другому, но теперь... Нет, его не проведешь! Если он не спасет себя, никто его не спасет. А он спасет себя, его не поймают. Он выполнит задание шефа, потому что не выполнить нельзя все равно крышка будет. Он выполнит. А парня того все-таки жаль...
Денни Уилкинс шел весь остаток дня. Шел ночью. Ночью дорога кажется длиннее, вероятно потому, что темнота скрадывает детали местности и глаз не замечает смену их. К утру он прошел километров семьдесят, но продолжал идти. Теперь он уже ни о чем не думал; в пустой, но очень тяжелой голове билась одна-единственная крохотная мысль: "Дойти!" Мускулы ног одеревенели, утратив эластичность, и на всякое движение каждый из них отзывался тугой мучительной болью. В полдень Денни Уилкинс не выдержал и лег, зарывшись в валежник. Он проспал три часа. На следующий день он добрался до Кызыла и с первым рейсовым самолетом улетел в Москву.
На базе экспедиции после отлета Батыгина все занялись своими делами. О Дерюгине долго никто не вспоминал. Одна Светлана немножко беспокоилась и иногда посматривала на сопку: она привыкла видеть Дерюгина все время рядом. Впрочем, ее отвлекал Виктор, которого как будто устраивало, что Дерюгина нет и можно побыть вдвоем со Светланой. Виктор определенно нравился ей, и она с интересом слушала его рассказы и наблюдала за ним. Когда он очень увлекался, Светлана хмурилась, делая вид, что сердится, но, видя, как смущается Виктор, едва удерживалась, чтобы не засмеяться. Иногда к ним подходила Надя, подруга Светланы, голубоглазая, с пышными золотистыми волосами, а следом за Надей - юный Костик, тот, что приехал на рудник вместе с Травиным. Надя говорила, что он бегает за ней "хвостиком", а Костик обижался, втягивал голову в плечи и приглаживал хохолок на затылке; когда Костик сердился, хохолок топорщился, и он знал об этом.
