Онодэру начал беспокоить тон начальника – в нем нет-нет да и проскальзывал так называемый «приказ в виде просьбы». Есимура приходился дальним родственником одной родовитой фамилии, с отличием окончив знаменитый университет, он устроился в государственное учреждение, где прослужил всего два-три года. По каким-то обстоятельствам он оттуда ушел и стал служить в фирме по разработке морских шельфов КК. Онодэру все это мало интересовало, но поговаривали, что в судьбе Есимуры немалую роль сыграл один крупный политический деятель, который замолвил за него словечко. В фирме Есимура был на лучшем счету и вполне мог претендовать на ведущее место. Высокий, широкоплечий, с ярким красивым лицом – его породистость сразу бросалась в глаза. В данный момент фирма приняла решение удвоить свой миллиардный капитал и соответственно расширить рамки деятельности, должно быть, и Есимура тоже расширял рамки какой-то собственной деятельности. Онодэра понял, что между этими проектами и сегодняшним предложением Есимуры существует какая-то связь…
Ведь Есимура не просто советует жениться, а прощупывает, станет ли он его подручным, давая понять, что решающим будет послушание. Конечно, о своей заинтересованности он говорит не прямо, а полунамеками, чтобы, если Онодэра не отреагирует должным образом, в любую минуту можно было все переиграть. Онодэра усмехнулся про себя. Чиновники или бывшие чиновники – странные люди. Конкуренция доводит их до помешательства. Они обуреваемы лишь одной заботой: дробиться наверх, а там либо самим сесть кому-то на голову, либо, если не получится, посадить кого-то себе. Примерно так поступают обезьяны, когда выбирают вожака. Все это было чуждо натуре Онодэры. Но у него, может быть, здесь сыграло роль опьянение, появилось желание заглянуть в замыслы Есимуры – уж очень самодовольным выглядел этот честолюбец.
– Из какой она семьи? – спросил Онодэра.
– Она старшая дочь в провинциальной родовитой семье… – нарочито небрежно, но с явным намерением прощупать своего подчиненного, ответил Есимура. – Семья владеет довольно крупным состоянием. Хотя это провинциальный родовитый дом, нравы там достаточно свободные: батюшка кончил университет в Европе, сама девушка тоже училась за границей и возвратилась в Японию года два-три назад. Услышав такое, ты, чего доброго, сразу дашь задний ход, а?
Сказав это, управляющий громко расхохотался. Потом он махнул рукой приближающейся хостэс.
– О! – махнула рукой в ответ миниатюрная миловидная девушка. – Сколько лет, сколько зим! Кажется, не виделись с тех пор, как были в Кавана?
– Говорят, ты проиграла? – воскликнул Есимура.
– Уже наболтали? Мне просто не везло. Даже в пол-игре я забила всего на пятьдесят очков. Мне два раза выпадало забивать бардий, а у меня все мимо, да мимо.
– Еще бы! Чтобы бить из густой травы и попасть прямо в лунку, как у тебя однажды получилось, тут надо особое везение.
– Меня зовут Мако, здравствуйте, – девушка поклонилась, словно клюнула, совсем как птичка, и села рядом с Онодэрой.
– Знакомьтесь – Онодэра, – сказал управляющий.
– Ого, – сказала девушка, вдруг схватив оголенную руку Онодэры и обнюхивая ее заостренным носиком. – Морем пахнет. Увлекаетесь яхтой?
– Он плавает под водой, – сказал Есимура.
– А-а, так это вы!.. – хостэс, которую звали Мако, широко раскрыла глаза. – Наслышана о вас и очень захотела увидеться. Ну, и попросила Есимуру-сан об этом. Очень рада с вами познакомиться.
– Благодарю… – Онодэра улыбнулся уголками губ.
– Выпьешь что-нибудь? – Есимура поднял руку. – Коньяк?
– Для этого еще рановато. Пожалуй, коктейль «виски-сауер» или что-нибудь в этом роде…
Приглушенная музыка стихла. В сгустившемся полумраке лампы на столиках казались яркими, как уличные фонари. Высветилась сцена, и заиграл небольшой джазбанд. Инструменты звучали приглушенно, интимно.
– Вы тут выпейте вдвоем, я отлучусь ненадолго, – сказал Есимура, вставая из-за стола.
Как только они остались вдвоем, Мако потупилась и замолчала, словно школьница. Казалось, ей лет двадцать или даже меньше – этакий наивный подросток. И накрашена она была не очень, возможно, из-за пшеничного цвета загара. Ее подбородок еще сохранял детскую округлость.
Встретившись глазами с Онодэрой, она робко улыбнулась.
– Может, хотите потанцевать? – спросила она.
– Нет… – Онодэра тоже улыбнулся. – Я не умею.
В зале танцевали несколько пар. Онодэра смотрел на них безо всякого интереса – надо же на что-то смотреть.
– А заведение у вас модное, – сказал он, считая, что делает девушке комплимент.
– Еще бы! Первоклассный бар, да еще на Гиндзе, – она засмеялась, как будто в этом было что-то смешное. – К нам ходят крупные чиновники, фирмачи, в общем все те, кто не пьет на свои деньги.
– А ты давно тут?
– Три месяца. Раньше ходила на высшие краткосрочные курсы. Трудно было учиться, ну и бросила.
– Здесь, пожалуй, поинтереснее, чем на курсах?
– Конечно! Ведь деньги получаешь.
Опьянение – как-никак он подряд выпил три порции джина – распространилось по всему телу. И теперь Онодэре казалось, что он попал в какое-то загадочное место. Сколько нужно денег, чтобы построить такое заведение, да еще в районе Гиндзы? Какой жизнью живут и какими глазами видят жизнь те, кто из вечера в вечер пьет под музыку в этом бледно-голубом полумраке? А что видят, о чем мечтают и чего ждут эти еще совсем юные миловидные создания с пустыми глазами – частица суетливой ночной жизни? Какие они там, за пределами этой иллюзорной искусственной ночи с ее тихой, неторопливой, но обволакивающей все твое существо музыкой, позваниванием льда в бокалах, девичьими фигурками, передвигающимися медленно, словно рыбки в облаках ярких плавников-платьев, где-то на дне бледно-синего моря, высвеченного белыми и красноватыми настольными лампами?..
– Еще выпьете? – спросила Мако.
– Да. Но на этот раз джин-тоник.
– Вы пьете вино, как воду.
Где-то в темном уголке его мозга копошилось тихое, но настойчивое желание быстрее напиться. Из чувства бессильного протеста против предложения начальника устроить ему сегодня вечером свидание.
– А ваше подводное судно большое? – спросила девушка.
– Нет. Правда, для данного вида судов оно считается большим, но оно не так велико, как, наверное, ты себе представляешь. Если взять на борт четверых, то и повернуться негде. Но зато оно выдерживает глубину в десять тысяч метров.
– Десять тысяч метров… – в широко раскрытых глазах девушки промелькнул испуг. – Я даже представить себе не могу, насколько это глубоко. Но что там есть, на дне этой морской бездны?
