- Какие меры? - шепотом спросил я у Кареглазки.
- Комендантский час.
- Что? Чего они испугались?
- Думаю, отца Ленты и его товарищей... Дроув, это означает, что мы не сможем гулять вечерами, - с несчастным видом сказала она.
Вокруг нас люди вскакивали с мест и кричали. Местлер тем временем продолжал:
- Нет, мы не вводим военное положение. Некоторое количество войск расположится в городе: для оказания помощи местной полиции и для целей обороны. Будьте уверены, что будут приняты все меры для защиты города в случае нападения астонцев. Спасибо за внимание.
- Подождите! - Ошеломленный, Стронгарм вскочил на ноги. Каким-то образом инициатива была потеряна, и собрание закончилось поражением. - Мы вполне можем защитить себя сами! Нам все это не нужно!
Местлер грустно посмотрел на него.
- Паллахакси-Стронгарм, чего вы хотите? Вы заявляли, что Правительство вас не защищает - теперь мы даем вам защиту, о которой вы просили, и вы все еще недовольны. Я в самом деле начинаю думать, что вы всего лишь возмутитель спокойствия...
Глава 12.
На следующее утро я зашел к Кареглазке, и мы решили пойти на Палец, посмотреть на прибытие большого корабля. С удобного наблюдательного пункта мы могли бы оценить, направляется ли он в гавань или, как предполагала Кареглазка, к новой пристани.
- В "Груммете" говорят, что вчера он бросил якорь возле Пальца, сказала она. - Возможно, на нем привезли какое-то военное снаряжение. Ктото сказал, что в океане он подвергся нападению астонских военных кораблей и получил повреждение двигателей. Вот почему они опоздали. Они должны были быть здесь еще до грума.
Я в очередной раз подумал о том, насколько быстро доходили новости до "Золотого Груммета". Новости, о которых рассказывала мне Кареглазка, обычно оказывались более свежими и точными, чем в газетах, которые столь жадно поглощал мой отец.
Мы зашли к Ленте, сочувствуя ей после того, как обошлись с ее отцом на собрании. Она выглядела достаточно бодро и явно была благодарна нам за возможность отвлечься, в то время как Стронгарм по-прежнему пребывал в ярости и гневно говорил о необходимости организовать вооруженные отряды. Оставив Уну нести это бремя в одиночестве, мы направились по главной улице в сторону гавани.
Возле монумента стоял Вольф, на этот раз без матери и явно без определенных намерений. К несчастью, он заметил нас и поспешил навстречу, абсолютно не смущаясь тем, что много дней избегал нас.
- Рад вас видеть, - весело воскликнул он и по-хозяйски взял Ленту за руку. Она посмотрела на него, как на пустое место, и он внезапно опомнился. - Э... есть какие-нибудь новости о Сквинте?
- Никаких, - очень тихо ответила Лента.
- Плохо. Ужасная история. Знаешь, я думал об этом, и у меня появилась одна мысль. Как ты думаешь...
Голос его замер, когда Лента вырвала из его руки свою и уткнулась лицом мне в плечо, громко всхлипывая.
- Ради Фу, сделай так, чтобы он замолчал, Дроув, - в отчаянии рыдала она. - Я этого не выдержу!
Я не знал, что делать в подобной ситуации. Я стоял посреди людной набережной гавани Паллахакси с рыдающей девушкой на плече. Того гляди, соберутся зеваки. Да и Кареглазка поглядывала исподлобья.
- Ладно, Лента, ладно, - я похлопал ее по плечу. - Пойдемте-ка отсюда, ведь мы же собрались на Палец посмотреть на большой корабль.
Лента затихла, вытерла слезы, и мы втроем отправились дальше.
Смущенный Вольф поплелся за нами.
Так он снова присоединился к нашей небольшой компании, добровольно согласившись на некоторое понижение в ранге.
* * *
Мы стояли на Пальце и смотрели на ясное, спокойное море. Поверхность воды была испещрена танцующими рыбками, и грумметы без конца устремлялись вниз, захватывая полный клюв живой добычи, и глотали ее на лету, взмывая на восходящем потоке к вершинам скал. Потом - а некоторые из них парили столь близко, что можно было увидеть их глотательные движения, - они вновь по спирали устремлялись вниз, снижаясь к маслянистым волнам, скользя столь низко, что их ноги иногда касались воды, пока они набирали новую порцию рыбы в свои клювы-мешки.
Корабль снялся с якоря и двигался в нашу сторону, хотя до него все еще было более тысячи шагов. Его буксировали на канатах четыре паровых катера, по два с каждого борта; буксиры были расположены так, что они тянули корабль не только вперед, но и в разные стороны.
- Это корабль с глубокой осадкой, - объяснила Лента, - оказавшийся посреди грума. Плотная вода вытеснила его, и верх стал перевешивать; вот почему им пришлось вызвать буксиры. Теперь с каждого борта натянуты канаты, чтобы удержать корабль на ровном киле. Видите того человека на мачте? - Она показала на казавшуюся знакомой фигуру на площадке на половине высоты мачты. - У него индикатор крена, и он контролирует положение буксиров. Когда корабль начинает накреняться, он дает сигнал паре буксиров с этой стороны, чтобы они ослабили канаты, а с другой стороны - чтобы натянули их сильнее, и корабль снова выравнивается. Все это время они тянут его в сторону берега. Когда он окажется достаточно близко, к нему прицепят тросы с суши и с помощью лебедок подтянут его с двух сторон.
- Ты, наверное, видела все это раньше, Лента, - заискивающе сказал Вольф.
- Несколько раз. Часто они прибегают к услугам моего отца в качестве проводника на мачте, но сейчас там его нет. Это корабль парлов, и отец не стал бы работать на них. - В том, как она это сказала, послышалось презрение, но Вольф не принял это на свой счет, задавая новые вопросы и ведя себя с преувеличенным пониманием и вежливостью.
Немного погодя, я сказал Кареглазке:
- Пойдем прогуляемся.
Мы оставили Ленту и Вольфа сидеть на вершине скалы и направились в сторону деревьев. Каре-глазка некоторое время молчала, но когда мы отошли на расстояние, с которого нас нельзя было услышать, язвительно сказала:
- Забавно она держится с тобой. Я почувствовал, как что-то сжалось у меня в желудке.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду - забавно, как Лента к тебе прижималась там, на набережной, когда плакала. И она постоянно ходит вместе с нами. Ты все время разговариваешь с ней, все время. - Она всхлипнула, и я с ужасом понял, что она готова расплакаться. Это был не мой день.
Я сел на траву и усадил ее рядом с собой. Было теплое летнее утро, и нас окружали лишь деревья. Она сидела выпрямившись, опустив голову, безвольно держа свою руку в моей.
Она снова всхлипнула, ее плечи вздрогнули, потом она внезапно отбросила волосы с глаз и посмотрела прямо на меня.
- Возможно, я могу потерять тебя, Дроув, - удивительно спокойным голосом сказала она. - Это не твоя вина, возможно, виновата я сама. Я не могу ни в чем обвинять и Ленту. Но мне кажется, что я теряю тебя, но не знаю, что мне делать.
