Точно со стороны Леек услышал свой голос.
— Ведьма? Это должно заставить меня в ужасе бежать?
Она, кажется, была озадачена.
— Конечно.
— Увы. — Он развёл руками. — Я, понимаешь, тоже ведьмак. А в ужасе бегать от самого себя как-то не получается.
«Высшие, что я несу?» — удивлялся самому себе Посланник. Голова его кружилась, а мыслить логически почему-то никак не получалось.
Кажется, это называлось любовью с первого взгляда.
Серьёзные зелёные глаза чуть напряглись, но девушка убегать, похоже, тоже не собиралась.
Леек испуганно протянул вперёд руку.
— Не бойтесь меня, принцесса! Вам не нужно меня бояться.
Бездонная зелень окрасилась лёгким изумлением.
— Я не боюсь. — Кажется, сама мысль о том, чтобы испугаться, показалась ей нелепой. — Я тебя знаю. Ты человек из моих снов.
Снов?
— Почему ты называешь меня принцессой?
Леек медленно, стараясь выглядеть как можно менее угрожающе, поднялся на ноги. Протянул руку, но девочка проигнорировала предложенную помощь, вспрыгнув на камни грациозно и небрежно, как будто в этом не было ничего особенного. Раджанин Тао, Тигр Песков, Воин Заката, старый капитан легендарной изумрудной гвардии махараджи, тринадцать лет назад похитивший новорождённого наследника (наследницу?) и воспитывавший её все эти годы, позаботился о том, чтобы будущая владычица Данаи не нуждалась в помощи мужчин: ни в чём и никогда. Говорили, не было в мире тысячи пустынь воина, который мог бы сравниться со старым Тао. И старый Тигр Песков вырастил достойную преемницу.
— Почему ты называешь меня принцессой, чужеземец?
Леек склонил голову в придворном поклоне, опуская глаза перед той, кому предстояло стать величайшей правительницей в этом мире.
— Пройдёмте к дому Вашего учителя, моя махараджани. Боюсь, настала пора открыть Вам правду о Вашем наследии и Вашей судьбе...
* * *
Олег прерывисто вздохнул, прогоняя воспоминания. Погрузиться в транс никак не получалось. Единственная Избранная, с которой ему приходилось иметь дело... А вот теперь, похоже, будет ещё одна. Посланник был отнюдь не уверен, что сможет пережить встречу с ещё одной такой женщиной. И что захочет пережить...
Но этот мир не был Данаи. А Избранная спасительница не будет его Эсэрой. Уж в этом-то можно было не сомневаться. Он справится. Разве у него есть выбор?
Он в который раз попытался соскользнуть в знакомое состояние расслабленного сосредоточения. Посланник сидел на столе перед широко распахнутым окном, его ладони покоились на переплетённых в позе лотоса ногах, спина прямая, лопатки отведены назад. Поднимавшийся из двух курильниц тонкий аромат едва щекотал ноздри, волосы чуть шевелились на ночном ветру. Глупо, но в таком деле он не мог пренебречь даже мелочами, если они помогают настроиться на нужный лад.
Перед ним расстилался спящий город: пустынные улицы, свет разбитых фонарей, тихий гомон спящих сознаний. Полная луна плыла по тёмному небосклону, будто огромная светящаяся бабочка. Каковы бы ни были недостатки этого мира, здесь было красивое небо.
Олег закрыл глаза и скользнул в мир спутанных образов и наполовину спящих видений. Сегодня особая ночь. Сегодня сами звёзды затаили дыхание. Сегодня сама планета приведёт его к той, кого она избрала для своего спасения.
Из всех способностей Посланников Леек научился наиболее ценить именно эту: способность слушать, что говорит тебе мир. Способность слышать то, что желают тебе сказать.
Зимний ветер влетел в окно, требовательно ударил в лицо. Запах прелых листьев, запах мокрого снега, и улиц, и снов, и бензина. Высоко-высоко неспешно перемещались огромные массы воздуха, более пугающие, нежели любой водный поток. Вдалеке лениво перекатывались холодные глубины океана. И внизу, в вечной, нерушимой глубине медленно и неотвратимо двигались литосферные плиты. А ещё ниже, нерушимое и безграничное, бушевало пламя магмы. Жизнь, тонкой плёнкой размазанная по этому беспредельному величию, казалась такой незначительной, такой преходящей...
Сегодня была особенная ночь. Сегодня на одну-единственную ночь Посланник мог стать сыном этой планеты, мог принадлежать ей, как принадлежали все жившие на её поверхности существа, мог слышать её зов.
Бесшумной тенью соскользнул с подоконника, ноги едва касались асфальта, а стены домов смывались в сплошное пятно — так стремителен был бег. Куски времени выпадали из восприятия — он вдруг обнаруживал себя на другой улице, в другом районе, а ветер всё так же пел в вышине, и он проваливался в эту песню, позволяя воле этого мира вести себя дальше. Мимо смутным сном промелькнули красивые старинные здания центра, высокими тенями вспыхнули стандартные коробки жилых районов, запахом снега и земли запомнился какой-то парк.
Олег тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Приходить в себя не хотелось. В конце концов частично вернуться к реальности помогло удивление. Избранная — здесь?
Это было, пожалуй, одно из самых нищих, самых грязных и самых незавидных мест, которые Олегу до сих пор доводилось видеть в мире под названием Земля, а он позаботился исследовать все самые неприглядные закутки, до которых успел добраться за такой короткий срок. Посланник стоял в обгорелом, заваленном мусором коридоре какой-то старой, полуразвалившейся общаги. Здесь воняло. Нет, Посланник отнюдь не был изнежен изящными ароматами, ему доводилось бывать в местах, которые пахли куда как хуже, и тем не менее чувствительное обоняние громко протестовало. Света не было. Отопления не было. Похоже, не было даже воды. Здание было давно заброшено.
Олег осторожно двинулся по покрытым чем-то липким полам, ведомый всё тем же неослабевающим чувством направления. Она была здесь. Близко. Он прошёл мимо двух дверей и остановился у третьей. Здесь. За тонкой, грозящей развалиться от малейшего толчка деревянной перегородкой слышался стук по крайней мере десятка сердец, причём сердец нездоровых. Совсем нездоровых. Даже в реанимационном отделении, куда его неделю назад забросило во время очередного исследования, сердца бились увереннее, а дыхание спящих звучало ровнее. Но больше всего настораживал запах: едва уловимый сладковатый аромат, который заставил внутренности Посланника сжаться в недобром предчувствии. За этой дверью было что-то очень нехорошее. Очень.
Его лицо превратилось в холодную, отрешённую маску, когда рука осторожно толкнула дверь, как-то умудрившись бесшумно открыть эту скрипучую створку. Посланник стоял чуть в стороне от дверного проёма, так чтобы не поймать пулю, если кому-нибудь вздумается в него стрелять, затем, убедившись, что все спят тяжёлым нездоровым сном, призраком проскользнул внутрь.
