- Ну почему они не дают мне закончить? - Он снова вскочил, сердито переставил табуретку на новое место. - Ничего, дорогая, это недолго...
Закрыв ставни, я увидел обомлевшего Эна, который тоже лицезрел происходящее. Рядом стоял конюх и тихо посмеивался.
- Это наш директор. У него расстройство психики. Называется патологическая страсть к кобылам-рекордсменкам.
- Да, чего только не увидишь на свете.
- Если он сумасшедший, то почему не в дурдоме? - Эн тяжело глотает, как будто его сейчас вырвет.
- Да кто ж его посадит? Он знаешь какой гениальный организатор. Городу доход приносит. Все давно глаза закрыли на его художества.
- А фотограф зачем?
- Для памяти. Это же Стюардесса - любимая кобыла директора. Она за этот сезон четыре медали принесла.
- Ну тогда конечно. - Я кивнул и покрутил пальцем у виска.
Жалко, если Мося тоже окажется сумасшедшим. С ними дел лучше не иметь.
Мы возвращаемся обратно к ребятам, которые снова ржут, теперь над моим кислым видом. А Эна все-таки вырвало. Он упал на корточки на душистое сено и долго сидел согнувшись и подрагивая плечами.
Едва раздались шаги, как все бросились прятаться. Ефим схватил меня, я Эна и мы запрыгнули в закуток, где стояли тяжелые бочки с запахом перебродившего молока. Сквозь щели я видел, как прошел мимо директор, на ходу застегивающий ремень на брюках, из карманов которых торчали носки. Все вышли из укрытий, один выглянул наружу, убедившись, что толстячок не собирается возвращаться.
- Отбой.
- А чего прятались? - спрашивает любопытный Эн.
- Да на всякий случай. Одно дело за глаза - в глаза совсем другое.
Появился и Мося. Его фотоаппарат бесстыдно болтался на лямке ниже живота.
- Мося, это до тебя.
Он кивнул и махнул рукой: дескать, следуйте за мной.
Мы молча дошли до уютной беседки рядом с памятником в виде преодолевающего препятствие коня, с точно переданным скульптором рельефом могучих мышц и со всеми атрибутами рода мужского.
- Только не надо на меня так глядеть. Я-то как раз в своем уме.
Эн смутился и отвел взгляд.
- Просто другой возможности заработать пока не представляется. А так сделаю хороший снимок, подретуширую и пара сотен в кармане. Да я и не такое видал...
Я не позволил перейти Мосе к подробностям и решительно прервал его. Впрочем, он не обиделся.
- Мы от Тамары.
Он вздрогнул, потом поправил осанку, глянул по сторонам.
- Где она? С вами?
- Нет.
- Она нашла человека, который готов взяться за дело? - Мося перешел на шепот.
- Я так понимаю, речь идет об Амбулатории.
- Ну да.
- Это мы и есть.
- Если не секрет - что вам этот вонючка сделал? - Мося приблизился настолько близко, что можно было разглядеть каждый прыщик на его шнобеле.
- Пока я не могу сказать, - заговорщицки прошептал я.
В ответ почему-то раздается грубое хихиканье.
- Ну да, понимаю.
Я не стал распрашивать, что же он понял такого, а задал тот же самый вопрос.
- Я его так ненавижу. - Мося сорвал вдруг с нависавшей яблони рясную ветвь и начал выворачивать ее, пока не растер листья и юные яблочки в зеленую кашицу и не оголился до свежего дерева прутик. - Вот что я хотел бы с ним сделать.
Видимо настолько сильна была неприязнь, что мне даже стало жалко несчастное растение, с такой злобой он растерзал его. Пожалуй, будет хорошим союзником.
- Когда мы можем начать? - Мося встал и забросил фотоаппарат за спину.
- Прямо сейчас. Мы отправимся в бар на причале. Там подождем еще двоих. Это наши друзья.
- Отлично. - В нетерпении Альперт зачесал подбородок. - Уже даже команда есть. Вот это я понимаю.
- Скажи, а кто тебе Тамара? - Встрял вдруг Эн.
Нашел время.
- Сестра она мне двоюродная. А ты что - влюбился? - Словно поддразнил Мося, но тут же сник, заметив как у моего напарника сжались кулаки.
- Ну пошутил я. А вообще она ничего. - В воздухе он описал некое подобие женской фигуры. - Все, все, все. Больше не буду.
- Хватит. - Отрезал я. Хотелось вмазать обоим по ушам...
Глава 11.
Обратно к причалу мы добрались без проблем: дождались рейсового теплохода. Когда я поднялся на палубу, то заметил как на берегу возился с лодкой рыжий рыбачок. Хотелось крикнуть ему что-нибудь гадкое, когда мы проплывали мимо, но я удовлетворился его озабоченным видом.
В баре было немного народу - пять человек: в основном все предпочли сидеть под навесом на улице, а свободных мест там не оказалось и нам пришлось устроиться у одного из раскрых настеж окон. Все остальные столики в глубине зала были пусты. Внутри висел уже знакомый мне рекламный плакат "Крови мертвеца".
Для приличия стоило чего-нибудь заказать, тем более что у Моси оказались лишние деньги, а мы с Эном, да и Альперт, впрочем, тоже, были жутко голодны.
- А "кровь мертвеца" у вас есть?
- Это только реклама. Обещают поставить после презентации.
- Там и попробуем.
- Хм, - усмехнулся официант. - Это только так в песне поется. На самом деле его будут пить только отцы города - те, кто приглашен официально. Так всегда делается.
- Ну и ладно, обойдемся. Давай тащи, что есть.
Официант, с пылающим от духоты лицом принес нам газированную воду, какую-то мерзкую слизь, которую в меню почему-то назвали фруктовым салатом, еще два блюда насоветовал Мося - они оказались недурны.
Утолив и голод и жажду мы стали ждать.
Вскоре показались и ребята. Я обратил внимание на шум, доносившийся с улицы. Люди, шедшие по тротуару, оборачивались и торопились прижаться к затейливо кованому заборчику, опоясывающему бар и навес. Потом вдруг с ревом выскочил наш видавший виды пикап, перемахнул одним колесом через бордюр, и, напугав людей, врезался в зад припаркованного автомобиля, сработавшая сигнализация которого завопила так, что заложило уши. Надо было ожидать появления хозяев.
- Идем скорей. - Я схватил присосавшегося к стакану Эна за локоть и потянул к выходу. Он поперхнулся и залил соком рубашку, но обтираться было некогда.
Когда мы подошли к месту аварии, я понял, что мои подозрения насчет здоровья наших сыщиков не беспочвенны: оба были пьяные в дупель и еле стояли на ногах. Какой-то рослый брюнет, видимо хозяин джипа, держал Хулейкина за галстук, одновременно удерживая его в вертикальном положении и пытаясь вмазать своим загорелым кулаком промеж глаз. И то и другое ему удавалось одинаково плохо: тот непроизвольно подгибал ноги и кулак каждый раз пролетал мимо. Маркел оперся о столб и безучастно наблюдал за происходящим.
Тут поспешил вмешаться я.
Наши с Эном разбитые хари привели разбушевавшегося хозяина и его подоспевшего приятеля в замешательство, особенно когда он понял, что мы некоторым образом явились защищать "этих двоих ублюдков", хотя они оба продолжали набыченно стоять, готовые жизнь положить за свой кусок штампованного железа. Я отобрал у Хулейкина ключи и бросил их брюнету.
