— Аганн имеет какое-нибудь отношение к…
— Можно мне по порядку? — вежливо перебил Копаев. — Так вот, о феномене «черных следов»… Трудно поверить, однако Международному управлению космической безопасности «черные следы» известны лишь из показаний очевидцев. По большей части случайных. Лишь одному штатному сотруднику Западного филиала удалось увидеть этот таинственный феномен воочию. Увидеть — и только! Спецы научно-технической службы МУКБОПа в ярости оттого, что до сих пор не могут заполучить «черный след» в свои руки. Разумеется, виноваты мы, оперативники. Но мы ничего тут не можем поделать, потому что экзоты, заметая свои «следы», уничтожают экраны. То есть попросту разбивают их вдребезги. А после «экранной диверсии» никогда не забывают убрать кварцолитовый мусор, и все у них шито-крыто… Вывод сделаешь сам?
— Для вас «черный след», похоже, играет роль решающего фактора… Ну, который…
— Который позволяет нам безошибочно выделять экзота из среды полноценных людей, — подсказал Аверьян. — Верно. И почему бы вам, Андрей Васильевич, не перейти на работу в МУКБОП?
— Да? А почему бы вам, Аверьян Михайлович, не остаться координатором? Говорят, вы делаете успехи.
Копаев обнажил в улыбке ровный ряд изумрудных зубов:
— Здешний ринг для нас двоих слишком тесен.
— А знаешь, — проговорил Андрей, — я пока не исключаю вероятия того, что тесным для нас двоих может сделаться все Внеземелье.
Улыбка на лице Копаева угасла.
— Это при каких же условиях? — осведомился он.
— При одном. Если мне станет ясно, что Аганн, вопреки твоим уверениям, полноценный человек.
— Ты из тех, кто никому не прощает ошибок?
Андрей не ответил. Копаев вздохнул и сказал:
— Ну ладно. Тогда, по выражению программистов прошлого века, перфокарты на стол… Действительно, наше ведомство пока не вправе зачислить Мефа Аганна в компанию «черноследников». Для этого нет у нас прямых улик — никто не видел его черных меток, тождественных «черным следам» Кизимова, Нортона, Йонге, Лорэ. Однако есть косвенная улика — его нелюдимость. Лично меня эта улика вполне убеждает: Аганн в одном ряду с остальными экзотами. А если учесть его странную тягу к безлюдным просторам Дальнего Внеземелья, которое вдруг стало поперек горла другим экзотам, я без особого риска дал бы Аганну название — суперэкзот.
— Вот даже как!.. А куда подевалась знаменитая ваша «презумпция невиновности»?
— Никуда она не подевалась. Остается в силе, пока не будет доказано обратное. А доказать мы надеемся с твоей помощью. Так или иначе, но Аганн у нас на подозрении. Цепочка «черных следов» тянется за каждым из «оберонцев»-экзотов. Почему бы ей не тянуться за «оберонцем» Аганном? Давно прошли времена, когда у подозреваемых насильно брали отпечатки пальцев, и никто о тех временах не жалеет. Но в этой ситуации лично я уже близок к тому, чтобы испытывать ностальгию… В общем, пока думай что хочешь, но, всего вероятнее, Аганн — матерый суперэкзот.
Щелкнула откинутая крышка фотоблинкстера. Копаев переключил клавиши управления — из боковой стенки прибора выдвинулся стержень с белым шариком на конце. Тронув клавиши поиска кадров, представитель МУКБОПа бросил взгляд на примолкшего собеседника, взялся за шарик. В пространстве над зеркалом отражателя возник объемный портрет Мефа Аганна — желтоволосая с проседью голова в натуральную величину. Умные бирюзово-синие глаза матерого (всего вероятнее) суперэкзота глядели доверчиво, благожелательно и чуточку грустно.
— Ну, это неинтересно, — пробормотал Аверьян, — Аганна ты знаешь. Йонге, Кизимова, Симича, Нортона… Вот Жан Лорэ и Марко Винезе.
Андрей посмотрел на портреты Лорэ и Винезе, вспомнил, что этих людей он тоже видел когда-то в Леонове или в Гагарине. Тихо спросил:
— Значит, и Золтан Симич, и Марко Винезе?…
— Да, — подтвердил Аверьян, — из той же компании «оберонцев»-экзотов. Ведь после оберонского гурма спаслись семеро. Но о Винезе и Симиче не было речи, потому что и тот и другой пропали без вести позже. Винезе — во время разведки пещер Лабиринта Сомнений на Меркурии. Симич — в южной зоне Горячих Скал на Венере.
— Но еще в этом году я видел Симича в Гагарине!
— Он погиб незадолго до старта «Байкала». Точнее — пропал без вести. Мы вынуждены так говорить, поскольку никто не видел трупов Симича и Винезе. Хотя и тот и другой скорее всего действительно погибли. В живых теперь остались только эти пятеро — Аганн, Лорэ, Кизимов, Нортон, Йонге.
— Н-да, — протянул Андрей, — веселенькая история…
— Дальше будет еще веселее, — мрачно пообещал Аверьян. — Дальше идут портреты десантников, погибших на Обероне. Как у тебя со зрительной памятью?
— Не жалуюсь.
— Смотри и старайся запомнить.
— А зачем?
Копаев нахмурился:
— Ты ведь взялся за это дело? Я правильно понял?
Андрей внимательно посмотрел на него. Сказал:
— Леший меня подери, если мне тут все ясно.
Копаев взгляда не отвел.
— Я, — сказал он, — даю тебе очень подробную информацию. Н не скрываю, что это пока еще только синица в руке. А журавль… сам знаешь где. У Япета. О какой ясности может идти речь?
«Чего-то он все-таки не договаривает», — решил Андрей. Но смолчал. Ему стало тревожно и неуютно. Отчего ему стало тревожно и неуютно, он не мог себе объяснить, и от этого неприятное ощущение только усилилось. Он слышал, как представитель МУКБОПа что-то переключил на пультике фотоблинкстера, и едва не вздрогнул, увидев изображение головы Николая Асеева. Широкое массивное лицо, приплюснутые уши, слегка приплюснутый нос. Левая бровь рассечена светлой черточкой шрама. Это было самое уязвимое место Асеева в боксерских поединках. Из-за левой брови Асеев чуть не потерпел поражение в полуфинале розыгрыша Лунного Кубка и проиграл в сравнительно легком финальном бою. Заметив соболезнующий взгляд Андрея, рассмеялся, а потом, уже в раздевалке, снял халат и подарил со словами: «Возьми, Андрюша. На память. Мне хочется, чтобы этот халат был на тебе в день финала, который ты выиграешь…»
Аверьян кивнул на портрет:
— Начальник рейда «Лунной радуги» к Урану…
— Не надо, — сказал Андрей. — Я знаю.
— В составе группы десантников «Лунной радуги», — невозмутимо продолжал Аверьян, — Асеев принимал участие в высадке на Оберон. Командир группы Юс Элдер был уверен в безопасности десанта. Его уверенность стоила жизни ему самому и еще пятерым. Асеев погиб, заслоняя собой, своим телом… Впрочем, фильм про оберонский гурм ты, наверное, помнишь?
Андрей не ответил. Перед глазами снова возник лиловый скафандр с лиловыми катофотами. Гибель Асеева — последние кадры этого фильма, но там уже почти ничего нельзя было понять. Медленное, как во сне, перемещение гигантских теней, их причудливая деформация, зеленые зарницы, снежная и ледяная пыль, бессильные перед клубами пыли лучи фар и дрожащие мутно-желтые ореолы вокруг лучей, окантованные полукружьями неярких радуг… Нет, на просмотре он так и не уловил момент гибели Асеева, а потом разбираться в деталях ему уже не хотелось. Разбираться в деталях, осмысливать — это дело специалистов. А с него довольно было знать, что Николай Асеев как человек и боец, которого уважала, любила вся летающая молодежь УОКСа, не дрогнул там, на ледяной окраине Внеземелья, и, спасая товарищей, распорядился собой, своей жизнью так, как подобает бойцу, человеку.
— Рамон Джанелла, — сказал Копаев, и Андрей увидел над зеркалом отражателя рыжеволосую, коротко стриженную (это в обычае у десантников) голову незнакомца. Длинное лицо с едва различимыми на загорелой коже крапинками веснушек, длинный некрасивый нос. Желтовато-зеленые глаза Рамона глядели весело и лукаво — казалось, десантник еле сдерживает ухмылку. В его лице угадывались кое-какие черты, присущие аборигенам Латиноамериканского континента, однако уверенно отнести Рамона к людям южного типа было бы невозможно.
— Мстислав Бакулин.
Чертами лица Мстислав напоминал Валаева. Правда, рот иной формы: разрез чересчур правильный (красивый, но какой-то математически точный), сурово сжатые губы. Волосы русые, глаза гипнотически-пристальные, светло-серые — почти белесые. Андрей с удивлением обнаружил, что рот и глаза Мстислава ему знакомы. Знакомы и чертовски не нравятся. Ему вдруг подумалось, что человек этот нравом был крут и, вероятно, способен на резкие выходки. Да, бесспорно, этого человека он видел когда-то. Мельком. Очень давно. Лет десять — двенадцать назад. Где и при каких обстоятельствах? В Леонове? Или в Гагарине?… Нет, в Королеве. Это было под прозрачным, как воздух, керамлитовым колпаком смотровой площадки полигона для испытаний малотоннажных флаинг-машин — лунная верфь «Перун 2-бис» демонстрировала новое изделие — двенадцатиместный космодесантный катер «Циклон». Посмотреть пришли в основном профессионалы, связанные с работой в условиях Дальнего Внеземелья, потому как «Циклон» специально был создан с учетом условий работы в лунных системах дальних планет. Пришли десантники, пилоты-барражировщики, рейд-пилоты, орбит-монтажники, стройбазовцы и даже пилоты дальнорейсовых кораблей — «Циклон» вызывал любопытство. Странная новинка не была похожа ни на одну из космодесантных флаинг-машин того периода. Четырехногий юркий «Казаранг», остроносый «Буран», каплевидный «Сирокко» и чемоданообразный «Блиццард» по форме не имели ничего общего с новым драккаром. Черная пирамида с выпуклостями на гранях (словно пирамиду распирал изнутри втиснутый в нее шар), бугры шлюзовых тамбуров и дыр вакуум-люков на ребрах, двойные блестящие кольца роторно-струйных моторов. «Не взлетит! — шутили вполголоса в своем кругу молодые пилоты. — А если взлетит — начнет кувыркаться на скользящих коррекциях сразу вокруг всех осей!» «Кошкин дом», — внес свою лепту Андрей. Огляделся, очень довольный собственным остроумием; вдруг замер, как замирают в минуту серьезной опасности: головы двух стоящих неподалеку незнакомых десантников медленно повернулись в его сторону, и он увидел две пары глаз — пару стальных на скуластом жестком лице и пару гипнотически-пристальных белесых… Оглядев остроумца (а заодно и весь «цыплячий выводок»), десантники отвернулись и снова застыли как изваяния со скрещенными на груди руками. Ничего не произошло, но каждый член «выводка» ощутил себя так, словно его аккуратно взяли за шиворот и крепко встряхнули. Жалкое зрелище: кучка «цыплят», возле которых застыли две «дикие кошки» (на рукавах десантников красовались эмблемы с мордами кугуаров). Впоследствии он узнал, что человек со скуластым лицом и стальными глазами — Дэвид Нортон, и позднее часто встречал его в лунной столице. А вот с «белоглазым» довелось снова встретиться только теперь. Значит, Бакулин Мстислав…
