Подъехал "Камаз" – из тентованного кузова выбралось еще два десятка по-зимнему одетых автоматчиков. Разделившись на две группы, они неспешно направились в подъезды. Вскоре из недр соседского дома послышалась приглушенная пальба и разрывы ручных гранат. На балкон второго этажа выскочила женщина с ребенком на руках, попыталась спуститься вниз, используя вместо веревки виноградную лозу. Нападавшие, оставшиеся у бронетранспортера, дружно вскинули свои автоматы, не жалея патронов изрешетили беглецов и балкон.
– Игорь – да что это за дела?! – охнул Рощин.
– Не знаю!… Может переворот какой-то… я давно чуял, что к стрельбе дело идет… Что творят…
По долгу службы Рощин неплохо представлял, как осуществляются перевороты, или каким образом начинаются гражданские беспорядки. При этом никто не станет нападать на дом старой постройки, в котором живут простые люди – такими домами занимаются в последнюю очередь, если вообще занимаются.
– Может провокация? Толпу каких-нибудь бандеровцев нагнали, дали оружие и приказали шум устроить. У нас им морды уже не раз били – им Севастополь не нравится…
Рощин не стал комментировать этот политизированный бред и высказав свои, более-менее разумные предположения:
– На погром это похоже. Еврейский. Только очень уж радикальный. И это не солдаты. Не профессионалы. Стоят кучно, передвигаются тесными группами. Будь у нас с тобой пара серьезных стволов, десяток бы положили и успели уйти в подъезд, прежде чем БТР развернет башню.
– Ага… И погибнуть смертью храбрых… Женщину-то за что!
Опять загрохотал крупнокалиберный пулемет – уже вдалеке. Следом трещоткой захлопали автоматические пушки, затем громыхнул взрыв, потом еще сразу два. Автоматы застрекотали, похоже, в каждом дворе – шум стрельбы увеличивался с каждым мгновением, отдельные выстрелы быстро слились в единый рев сотен стволов.
Это не провокация. И не налет группы обкурившихся дезертиров. В Севастополе происходит нечто очень странное.
И страшное.
Рощин, вернувшись в комнату, схватил телефон. Увы – сеть на экранчике по-прежнему не отображалась. Полковник уже не верил в сбой связи – не бывает таких совпадений.
– Синий! У тебя городской телефон есть?
– Зачем он мне?
– Твою мать! Сотовые не работают!
– Ты что – ментов вызывать собрался? Остынь – и без тебе все прекрасно слышат.
Автоматическая пушка захлопала прямо под окном – наверное, тот самый БТР ожил, что возле соседнего дома расположился. Снаряды полетели в дом Игоря – пол под ногами Рощина завибрировал, откликаясь на попадания в несущие стены.
– Игорь – сваливать отсюда надо! Если в квартиру такой залетит, нам мало не покажется.
– Да, валим. Одевайся бегом!
Рощин, спешно застегивая рубашку, поинтересовался:
– Синий – у тебя ствол дома есть?
– Откуда?! Здесь блин тебе не Техас!
– Ну хоть двустволка. Ты ж вроде охотиться любил.
– На кого тут охотится?! На кошек?! Здесь тебе не тайга! Уходим давай.
Уже на бегу одевая пиджак, Рощин выскочил на лестничную площадку. Синий основательно закрыл дверь на два замка, что полковника поразило больше всего – он бы, в этой бредовой ситуации, вообще бы не стал на это время тратить.
Друзья рванули вниз по лестнице. В этот момент внизу гулко хлопнуло металлом, затем протрещала короткая очередь. Срикошетившая пуля, деформированная после удара, с душераздирающим визгом ушла в крышу дома, найдя себе щель меж лестничных пролетов. Затем завизжала женщина, прогрохотало сразу несколько очередей и все завершилось звонким разрывом гранаты.
Синий, попятившись к двери, обреченно произнес:
– Они здесь.
Рощин тоже догадался, что аналогичная группа штурмовиков занялась сейчас их подъездом. И он прекрасно понимал, чем они сейчас занимаются. Врываются в квартиры, поливая все из автоматов и закидывая гранатами. Жильцы, не имея огнестрельного оружия, противостоять им не могут. Да и с оружием не все так просто – попробуй отбейся от толпы автоматчиков, поддерживаемых бронетехникой. Если затаиться в квартире Игоря… Да где там спрятаться? Под плинтус забраться?! Эти и искать не будут – пулями все углы от порога нашпигуют. "Калашу" мебель и простенки не помеха, плюс гранаты. Выбраться через окно вариант нехороший – во дворе стоит БТР, вокруг него дефилирует с десяток боевиков. Пристрелят ведь, как ту женщину с ребенком.
Игоря, очевидно, обуревали те же мрачные мысли, но в отличие от Рощина он, наверное, сильно растерялся и решил укрыться в квартире – вновь загремел ключами.
– Синий – не дури! Давай на крышу выбираться – в квартире нам не отсидеться!
– Ага, счас, все брошу, и на крышу полезу, – буркнул Игорь, нервно возясь с замками. – С нашей крыши только вниз башкой на асфальт прыгать – для другого она не приспособлена. Не спрятаться там нигде и не спуститься. Сосед мне ключи оставил, уехал с женой на заработки – цветы я им поливаю. У них окна выходят на боковую сторону. Если там чисто, можно будет спуститься.
Игорь действовал быстро – замки открыл молниеносно, ключ выхватил из прихожей, толком не зайдя в квартиру, и закрывать дверь больше не стал. Правильно сделал – стрельба внизу не прекращалась. В замкнутом мирке подъезда трудно различать детали – все тонуло в грохоте, оглушенные уши уже начали барахлить. Но перепуганным мозгам казалось, что шум приближается – вот-вот покажутся злобные убийцы.
Дверь соседской квартиры, наконец, распахнулась. Синий, рванув внутрь, развернулся уже за порогом, требовательно выкрикнул:
– Чего встал?! Бегом сюда!
– Так это… – замялся Рощин. – Остальным бы сказать, а то ведь пропадут.
– Кому говорить?! Да ты оглянись – никто кроме нас не вышел! Все по хатам сидят! Забились в углы и дрожат! Хот кувалдой в двери им стучи – не откроют и слушать тебя не станут! Уходим!!!
И верно – не будь ситуация столь адреналиновой, Рощину стало бы стыдно за свой глупый альтруизм. Ведь действительно никто больше не показывался. На площадке четыре квартиры, пусть две уже необитаемы, но в остальных наверняка должен быть народ – утро ведь. Неужто думают, что удастся отсидеться за дверью? Да пусть думают что угодно – это уже их проблемы.
Окна соседской квартиры выходили на торцевую сторону дома. Стену здесь затеняли несколько здоровенных деревьев. Погромщиков видно не было, а если они и рядом, разглядеть сквозь листву подробности не смогут. Синий установил мировой рекорд по сооружению баррикады за входной дверью, а Рощин поставил аналогичный рекорд в связывании перерезанных кусков бельевых веревок.
Спуск с четвертого этажа прошел без травм. Повезло – веревка слова доброго не стоила. Все же хорошо, что Рощин не дослужился до генерала – генеральскую жирную тушу она бы точно не выдержала.
