Многие ученики носили оружие, а дробовик на плече учителя, так это вообще обязательно. Не в этом ли причина такого всеобщего миролюбия? Рони он не встречал. А вот разговор о ней услышал. Два старшекурсника с его факультета за обедом упомянули.
– Знаешь, представить не мог, что смогу начать формулировать связные выражения на этом свистючем барнотском. Эта малышка Рябова – просто сокровище какое-то. Ника, конечно, предмет знала, но так объяснить!
– Симбел с биофака тоже у нее заговорил, а его хотели вернуть в языковую группу предыдущего курса. И еще три тупаря из юриков. Тем вообще взрослость не светила.
– А первое впечатление помнишь? – Парни заржали.
– Простите, господа? – Джек понимает, что лезть в чужой разговор очень нехорошо, но любопытство взяло верх над осторожностью. – А каким было первое впечатление?
Парни переглянулись. На их месте в других школах ему бы нахамили. Но они снова загоготали.
– Представь! В класс к большим дядям приходит ребенок. Забирается на кафедру, рассаживает там кукол, расставляет мебель, посуду, и начинает нам про все это рассказывать. Кто что съел, кто, пардон, нагадил в штаны, и как его за это отругали. Мы от удивления теряемся, смотрим на этот балаган, и вдруг до нас доходит, что рассказ ведется на чистом барнотском.
– И начинается диалог. Девчонка ведет сюжет, а мы играм роли. Мне поначалу пришлось изображать суповую ложку. Бр-р. До сих пор вздрагиваю от прикосновения к горячей ухе. – На этот раз хохотал весь стол.
Джеку стало стыдно. Он ведь обещал помочь ребенку с цифирной премудростью. А разговор, тем временем, продолжился.
– Фидель Рипано сказал, что будет ее защищать, чтобы она обязательно выросла. И тогда он на ней женится.
– Можете передать Фиделю, – это уже Джек вступил, – что профессор Рябова сама любого защитит. Она при мне неслабого питона тремя выстрелами на три части разделила.
– А почему не на четыре? Промахнулась?
– Третий в голову.
Народ притих. Джек выбрался из-за стола и пошел искать зал технического факультета.
Помощь Рони приняла с благодарностью. Джеку пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы не выходить из себя во время занятий. Туговато шли эти уроки. Девочка легко разбиралась в логике формулировки любой задачи, находила верный путь решения, но расчеты проводила с ошибками.
Огромным трудом далась им таблица умножения и особенно устный счет. Да и вычисления с записью на бумаге пришлось тренировать помногу часов. Но через месяц занятий Рони вдруг сообщила, что по арифметике ее перевели на пятый курс. И только тут до Джека дошло, что за эти недели он не просто подтянул свою подопечную до уровня ее возрастной группы, а перенес в ее голову все, что сам знал по предмету. Откуда у ребенка способности взрослого человека?
Как обычно после совместных трудов девочка провожала его к жилому корпусу гуманитариев. С наступлением темноты хождение по территории допускалось только в сопровождении взрослого. Они без приключений прошли половину пути, как вдруг Рони вскинула ружье к плечу. Джек помнил, как в вестернах ковбои выхватывали свои кольты. Здесь они вспоминались с улыбкой. Черепахи. Он тоже приготовил свою помповку к стрельбе.
– Говорит профессор Рябова. Назовите себя.
– Я профессор Белкина. Не стреляй в меня внученька.
В круг света вошла… девочка лет четырнадцати. Ружья за спины, обнимашки, слезы радости. Проводили Джека до входа в жилой корпус гуманитарного факультета, и умчались.
Он долго ворочался без сна. Снова вспомнилась четвертая бабушка. И ее сын, который выглядит всего лет на десять младше. Они тут что, не взрослеют? И ребенок, умудрившийся за месяц освоить то, на что у других уходят годы. И ведь никто больше не замечает этих странностей! Завтра же расспросит Рони, или потеряет способность спать.
***
Пытаясь описать произошедшие с ним события, Джек невольно выстраивал и общую картину жизни этой новой для него страны, где люди и те, кого он невольно продолжает считать животными, обитают совместно. И картина эта получалась непростой. Многие мелкие детали запутывали все невероятным образом.
Например, учительницу истории культуры прямо с урока на руках унесли в медпункт. Начались роды. Студенты усадили ее на стол и, вшестером, окружив его со всех сторон, рысцой потрусили в соседний корпус. Джек тоже участвовал.
Через четыре часа все знали, что у госпожи Фертаки родился мальчик. С чем и поздравляли старшекурсника Сорнелли, неприятного типа с внешностью гориллы и манерами питекантропа. А ведь перед этим олигофреном вертели хвостами несколько старшекурсниц.
Как назло, у Джека не завелось друзей. Даже приятелей не образовалось. Не с кем поговорить. Задавать свои вопросы Рони ему не хотелось. Сам не мог понять почему. Возможно, намерение все здесь разнюхать, а потом на весь мир раззвонить, казалось ему предательством по отношению к маленькой девочке. И тут он вспомнил про Гошку.
Зал приматов – факультета прикладной математики – называли дубуаром. Здесь были самые мягкие кресла во всей школе. Народ тут часами просиживал перед мониторами. И Гошка опять гонял ту самую "бродилку", что и дома. Когда, увидев Джека, он поставил паузу, стало видно, что в строку комментариев выводятся не сообщения игрового сценария, а операторы языка программирования, изобилующие специфическими значками.
Выслушав проникновенное повествование о желании понять и описать жизнь этой уникальной общности, дабы выработать профессиональные навыки на стезе журналистской карьеры, Гошка вдруг как-то просветлел лицом, и даже выглядел обрадованным.
– Знаешь, а ведь у нас действительно нет своей писаной истории. И никто еще не пытался разобраться со здешней социологией.
Услышав такие речи от сверстника, Джек перевел взгляд на его ружье, прислоненное к креслу. Такое же, как у Рони, только калибр больше.
– Ты взрослый?
– Взрослый. Семейная традиция.
– И ты закончил барнотскую школу, где директором Осиный Рой.
– Закончил. Только у нас директор Вольный Ветер. Да не заморачивайся. Барнотов миллионы, и еще никто не сосчитал, сколько у них школ. А вот у людей на всю планету школа одна. Ты пытался оценить, сколько в ней детей?
– Сотни четыре.
– Правильно. По четыре десятка в каждой возрастной группе. И это обстоятельство следует положить в основу твоих рассуждений.
– Погоди, не сбивай меня. Ты взрослый, свободно владеешь барнотским. Почему тогда не тебя, а маленькую девочку, новичка, первокурсницу назначили преподавать?
