Пять Имперских линейных кораблей, захваченных, когда за линией Императорского Пограничного Флота восстала Сайвенна, проплыли над головой, огромные и массивные, грохоча в ответ на салют.
Теперь ничего, кроме пьянства, развлечений и великосветских разговоров…
Чей-то голос позвал его. Это был Форелл; человек, который, как хладнокровно рассуждал Деверс, мог купить двадцать таких, как он, за одну дневную выручку. Но сейчас этот Форелл поманил его пальцем с добродушной снисходительностью.
Он вышел на балкон на холодный ночной воздух, подобострастно поклонился, пряча скривленные губы в колючую бороду. Барр тоже стоял там, улыбаясь. Он сказал:
— Деверс, придется тебе помочь мне. Меня обвиняют в скромности — ужасном и совершенно неестественном преступлении.
— Деверс. — Форелл перекинул толстую сигару из одного угла рта в другой. — Лорд Барр утверждает, что ваше путешествие в столицу Клеона не связано с отзывом Риоза.
— Конечно не связано, сэр. — Деверс был краток. — Мы не встречались с Императором. Репортажи о суде, которые мы получали на обратном пути, показали, что это была чистой воды фальсификация. Поднялась пустая болтовня вокруг причастности Генерала к подрывным действиям против двора.
— А он был не при чем?
— Риоз? — переспросил Барр. — Да! Клянусь Галактикой, да! Бродриг предал Генерала, но его нельзя обвинить ни в одном из приписываемых ему преступлений. Это был судебный фарс; но необходимый, предсказуемый — и неизбежный.
— Психоисторически неизбежный, я полагаю, — Форелл звучно, непринужденно произнес фразу — с оттенком фамильярности.
— Именно. — Барр стал серьезным. — Это было непостижимо раньше, но потом все изменилось, и я смог… заглянуть в ответ в конце книги. И проблема разрешилась просто. Теперь ясно, что социальная основа Империи делает возможными для нее захватнические войны. Под управлением слабых императоров она разрывается на части генералами, которые борются за бесполезный и смертоносный трон. Под управлением сильных императоров Империя врастает в бессильное оцепенение, когда разложение прекращается лишь на какое-то время и за счет любого возможного роста.
— Я не совсем понимаю, вас, лорд Барр, — сквозь клубы дыма неясно промычал Форелл.
Барр медленно расплылся в улыбке:
— Ммм… Я думаю. Это трудно объяснить, когда человек не знаком с психоисторией. Слова — это довольно неточный заменитель математических расчетов. Но давайте посмотрим…
Барр размышлял, Форелл расслабился, опершись на ограду, а Деверс уставился в бархатное небо и, задумавшись, вспоминал Трантор.
Затем Барр сказал:
— Видите ли, сэр, вы и Деверс, как и, несомненно, все, считали, что победа над Империей может быть достигнута прежде всего разделением Императора и его Генерала. Вы, и Деверс, и все прочие, конечно, были правы — правы все время в том, что касается принципа внутреннего разъединения.
Однако вы ошибались в том, что это внутреннее разделение может быть вызвано отдельными действиями, сиюминутными порывами. Вы испробовали взятки и обман. Вы взывали к амбициям и страху. Но ваши планы ни к чему не привели. В действительности, все разворачивалось час от часу хуже.
И среди этой всей безумной мелочной суеты приливная волна Селдона двигалась вперед, медленно и неумолимо.
Дасем Барр отвернулся и посмотрел сквозь ограду на огни веселящегося города. И сказал:
— Призрак руководил всеми нами, сильным Генералом и великим Императором, моим миром и вашим — призрак Хэри Селдона. Он знал, что такой человек, как Риоз, должен будет провалиться, ведь его успех приносил поражение; и чем больше был успех, тем вероятнее поражение.
Форелл сухо заметил:
— Не могу сказать, что мне становится яснее.
— Секундочку, — сказал Барр серьезно. — Взгляните на всю ситуацию. Слабый генерал, конечно же, никогда не смог бы угрожать нам. Точно так же сильный генерал во времена слабого императора не мог бы быть опасен для нас, потому что он направил бы свое оружие против более достойной цели. События показывают, что три четверти императоров последних двух веков были восставшими генералами или мятежными вице-королями, прежде чем стали править.
Поэтому только альянс сильного императора с сильным генералом может повредить Фонду, потому что сильного императора трудно свергнуть, а сильный генерал вынужденно выталкивается вовне, за пограничные форты.
Но что делает Императора сильным? Что сделало Клеона сильным? Это очевидно. Он силен потому, что не допускает сильных подданных. Придворный, который становится слишком богатым, или генерал, который чересчур популярен, — опасен. Вся предшествующая история Империи доказывает это любому умному императору, достаточно умному для того, чтобы быть сильным.
Риоз одерживал победы, и Императору это стало подозрительно. Вся окружающая атмосфера требовала, чтобы он был подозрительным. Риоз отказался от взятки? Весьма подозрительно: скрытые мотивы. Его самый проверенный придворный внезапно взял Риоза под покровительство? Очень подозрительно, опять скрытые мотивы. Подозрительны не отдельные действия. Можно было сделать все, что угодно — вот почему наши собственные заговоры были ненужными и тщетными. Подозрительным был успех Риоза. Вот поэтому его отозвали, обвинили, приговорили и убили. Фонд снова выиграл.
Вот подумайте, ведь вовсе немыслимая раскладка событий привела к победе Фонда! Это было неизбежно: что бы ни делал Риоз, что бы ни делали мы.
Магнат Фонда тяжело кивнул:
— Так. А что, если бы Император и Генерал были одним лицом? А? Что тогда? Вот этот случай вы еще не осветили, и потому ничего не доказали.
Барр пожал плечами.
— Я ничего не могу доказать. У меня нет расчетов. Но вы просто подумайте. В Империи, где каждый аристократ, каждый сильный человек, каждый пират может домогаться трона — и (как показывает история) часто успешно, — что угодно может произойти даже с сильным Императором, занятым только войнами на противоположном конце Галактики. Сколько времени он сможет находиться вне столицы, прежде чем кто-нибудь не поднимет знамя гражданской войны и не принудит его вернуться домой? Социальное окружение в Империи сильно сократит этот срок.
Я как-то говорил Риозу, что вся мощь Империи не может противостоять призраку Хэри Селдона.
— Хорошо, хорошо! — Форелл был явно доволен. — Тогда вы подразумеваете, что Империя никогда больше не станет нам угрожать?
— Мне так кажется, — согласился Барр. — Честно говоря, Клеон может не прожить и года, и последует дискуссия о наследовании и возможном претенденте, что может обернуться последней гражданской войной для Империи.
