Отец буквально отшатнулся от него. Лицо его покрылось бледностью, как от пощечины.
– Какой бес в тебя вселился, Джефф? Это…
– Оставь меня в покое!
И Джефф направился в спальню матери.
Следующие несколько дней для Джеффа прошли как в тюрьме. Он, разумеется, был свободен в пределах «Деревни» и мог ходить всюду, только не в Центр контактов. А его, конечно, только туда и тянуло.
Он слонялся по зеленым аллеям, часами не вылезал из библиотеки, разглядывал в иллюминаторы планету.
Наконец он завалился на кровать в своей комнате и стал прокручивать видеоленты с программами новостей из библиотеки корабля. Перенаселенная, отравленная, опасная, запакощенная Земля. Кишащие толпами людей города, умирающие реки и озера, океаны, усеянные множеством кораблей, странствующих в отчаянных попытках найти пищу и другие ресурсы для постоянно растущего населения.
Вот таким, свернувшимся в комочек, и нашла его однажды мать, придя днем домой после уроков.
– Видишь, твой отец не преувеличивал, – мягко сказала она, стоя в дверях комнаты Джеффа. – Условия на Земле для большинства людей ужасающие. Вот почему нам нужен этот мир, и нам, и другим людям, нашим кровным братьям. Этот мир, и еще многие другие. Это тяжкая работа, отец делает ее во имя всего человечества.
Джефф не ответил. Да и что он мог ответить? Либо погибать людям Земли, либо погибать животным Песни Ветров. К тому же у него не было способа повлиять на решение. А решение уже было принято, даже до того как «Деревня» покинула Землю и направилась к Альтаиру. Песне Ветров суждено умереть, а на ее месте должна появиться новая Земля под названием Альтаир-6. Новая Земля?
Джефф вновь впился глазами в экран, где шла очередная лента новостей. Насилие, ненависть, ужас, смерть… Дать людям новый мир, чтобы они и его довели до таких же бедствий? И это то, ради чего они убивают Крауна?
Джефф задумался, что же он может поделать? Часами бился он в поисках выхода, но так и не находил его.
Ничего.
Ничего он поделать не может. Он помог им воспользоваться Крауном, чтобы начать долгий, медленный процесс уничтожения мира, который называется Песня Ветров. Собственный отец вовлек его в это предательство, предательство целого мира.
Однажды вечером сразу после ужина к нему заглянула Лаура. Джефф пошел с ней прогуляться. При родителях он разговаривать не мог. С отцом он и десятком слов не перемолвился с тех пор, как его отстранили от Крауна.
Лаура была сильно возбуждена.
– У меня для тебя хорошая новость, Джефф, – радостно заявила она, когда они бесцельно шли по тропинке.
– Что такое? – спросил он.
– Я сегодня была с Крауном!
– Точно?
– Да. Это был он, я знаю… Нога у него еще не совсем сгибается.
Джефф схватил ее за руку.
– Как он там? Еда у них есть?
Лаура встряхнула своими рыжими волосами.
– Отлично. Хотя, признаться, они изрядно голодали. Еды там никакой не осталось. Обезьяны заходят в океанский прибой и выкапывают моллюсков. Иногда им даже удается схватить рыбу. Но волкоты этого не едят.
– Что же они едят?
– Доктор Карбо сказал нам, чтобы мы заставили их раскапывать в лесу норы. Так они набирают на пропитание зверьков, впавших в спячку. Не так, чтобы много, но волкоты только тем и живы.
Джефф покачал головой.
– Они должны были отпустить волкотов. Нельзя заставлять животных оставаться там, где нет пищи… И эти кислородные преобразователи… Обезьяны больше не умирали?
– Одна или две, – ответила Лаура. – Всякий раз, когда одна из них умирает, остальные пытаются разбежаться. Из-за этого и нужны волкоты… Чтобы удерживать обезьян на базе.
– Вот это плохо, – пробормотал Джефф. – Черное дело мы здесь творим.
Лаура прикоснулась к его щеке.
– Джефф… я тоже так думаю. И большинство ребят тоже. Но что мы можем сделать?
Он заглянул в голубые льдинки ее глаз: как бы ему самому хотелось знать ответ!
На следующий день Джефф постарался зайти в кафетерий в такое время, когда Аманда обычно там завтракала.
Проталкиваясь сквозь шумную толпу, Джефф высматривал ее в суете кафетерия. Большинство столиков было занято. По просторной комнате носились тысячи разных запахов, разговаривали сразу на тысячу разных тем. «Краун здесь рехнулся бы», – подумал Джефф.
А вот и она! Однако Аманда сидела за двухместным столиком с доктором Карбо. Джефф попятился назад, наблюдая, как они о чем-то разговаривают, смеются. Зрелище это вызвало у Джеффа чувство, похожее на злость. Такого он, пожалуй, еще не испытывал.
Наконец Карбо встал, намереваясь уйти. Аманда поднялась было с ним, но он жестом остановил ее: она еще не кончила еду. Он показал на свои часы, она улыбнулась, кивнула в ответ.
Не успел доктор Карбо направиться к выходу, как Джефф моментально встал в очередь. Он выбил на клавиатуре селектора свой заказ, молоко с пирожком, получил поднос и двинулся прямо к ее столу.
Аманда встретила его широкой улыбкой.
– Привет, Джефф. Как самочувствие, получше?
Он поставил поднос на стол и сел в кресло напротив нее.
– Нормально. Аманда, надеюсь у тебя не было из-за меня слишком больших неприятностей?
– Так, покипятились день-другой. Но мне удалось усмирить бурю.
– Ага. – Он совершенно не представлял себе, о чем говорить дальше. – А как… а как там дела на Песне… на поверхности?
Лицо Аманды посерьезнело.
– Разве отец не говорил тебе?
– Нет. Эти дни мы почти не разговариваем.
– О, – она на мгновение задумалась, потом сказала: – Да, дела там идут не слишком хорошо. Биохимики приготовили синтетическую пищу для животных, но каждый раз, когда они сажают транспортную капсулу с пищей возле лагеря, все животные, даже волкоты, настолько пугаются, что отказываются приблизиться к ней. Ну, и еда попросту гниет.
– Изумительно, – Джефф постарался вложить в это слово все свое отвращение. – Я бы им и так сказал, ведь ничего другого и не могло произойти. Почему бы им не посадить капсулу где-нибудь не на виду, а потом просто послать туда Крауна и других волкотов?
– Послушай, а ведь это идея, – вскинула брови Аманда. – Как же это мне в голову не пришло?
– Это потому, что тебе не приходилось бывать волкотом.
– Или обезьяной, – улыбнулась она.
– Ага… Ну, идею я дарю. Подскажи доктору Карбо или матери Лауры…
– А почему ты не скажешь об этом отцу?
– Я же говорил, – ответил Джефф, качнув головой, – мы больше с ним не разговариваем.
– Что за глупости! – сказала Аманда. – В конце концов, ты слишком ценный работник для всего проекта, чтобы дуться, как капризное дитя.
– Нет, здесь нечто большее. Мы… мы очень во многом не сходимся.
