Портьера тем временем пришла в движение - сначала слабое и неуверенное, но с каждой новой секундой все более размашистое и энергичное. В конце концов, она задергалась, забилась, заметалась сразу по всем направлениям, закрутилась в некое подобие спирали и, вдруг оборвавшись, с утробным хрюком шлепнулась на мрамор балконного пола. Немного повозившись там, портьера горделиво восстала в виде фигуры, по драпировке напоминавшей одновременно римского патриция в тоге, средневекового священника в рясе и типичного умалишенного в смирительной рубахе. Все варианты облачений были из зеленого бархата...
Юная баронесса непроизвольно замерла на полушаге, втайне ожидая некоего удивительного перевоплощения, но из верхних складок запыленного одеяния резво высунулась все та же ушастая ефрейторская голова, которая по всем параметрам, к сожалению, не годилась даже для среднестатистического сумасшедшего, не говоря уже о прочих изысканных возможностях. Голова несколько ошалела от яркого пополуденного света, золотого солнца и звонкого пения неизвестной птицы где-то там, в вышине, и на минутку крепко зажмурилась. Затем резко вскинула веки, вылупилась на девочку и, узнав ее, издала радостный боевой клич непередаваемой экспрессии. Потом уставилась воспаленными эенками чуть левее... и тут уже озвучивание было совершенно другого рода и исходившее из иного, куда менее приличного места...
Опортьеренная фигура ефрейтора, в белесых зрачках которого теперь плескался тихий ужас, начала осторожное отступление заученным деревянным строевым шагом с почтительными паузами после каждого четного. Тринадцатый из них оказался для нее роковым, ибо с фатальной неизбежностью привел обратно к лестничному пролету. Там фигура естественным образом оступилась и, обретя шарообразную форму, покатилась по ступенькам вниз под эмоциональные возгласы сексуального характера, в которых фигурировало почешски краткое и талантливое описание извращенного полового сношения с неизвестным лицом абстрактного типа...
Не сразу, конечно, однако же Элиза сообразила, что причина для столь неожиданного финала затянувшейся эротической гонки с преследованием находится прямо за ее спиной. Оборачиваться было страшновато, а оставаться неподвижно стоять в неведении - просто невыносимо! Помедлив еще с минутку и вдоволь насладившись новым неожиданным ощущением уютного страха, приятно щекочущего нервы, девочка храбро крутанулась на пятке - увидела, осознала и даже подпрыгнула от восторга.
Прямо ей в лицо с тупой лаской прирученного опасного хищника глядело огромное черное жерло "Большой Берты", тяжело нависшее как раз над южными невысокими перилами. Сам же орудийный ствол невообразимо чудовищной величины уходил далеко вниз, постепенно расширяясь, и покоился своим увесистым основанием на шестнадцатиколесной платформе, занимавшей аж три стандартные стоянки. Сверху эта конструкция чем-то слегка напоминала донельзя укрупненные мужские гениталии, наподобие тех самых грязных ефрейторских, но именно "слегка". Практически неуловимо. Идентифицируемое разве что профессиональным психологом-брейдистом.
Не удержавшись, Элиза протянула руку и с чувством погладила теплый металл, пахнущий пряным машинным маслом, радуясь удачному завершению своих сегодняшних проказ. Весело засмеялась, поправила волосы, туго затянулась пояском... Подошла к изогнутому балконному ограждению в виде переплетавшихся бесхвостых русалок, глянула вниз с высоты третьего этажа и замерла.
Пожарная тревога выгнала из терема великое множество всякого люда мужеского рода от холуев до господ - белых, черных, желтых, коричневых - в нарядах, достойных для карнавала всех времен и народов. Мелькали сюртуки, кафтаны, халаты, бурнусы, рубашки, пиджаки, френчи, гимнастерки, жилеты, пончо, ливреи, мантии; колыхались цилиндры, малахаи, тюбетейки, чалмы, панамы, шляпы, фуражки, шлемы, кепки, ремешки, парики, тонзуры... Сейчас все мужчины, дружно задрав головы, глазели как раз на Элизу, шокированные одним фактом неожиданного появления хорошенькой девицы совсем рядом с предполагаемым очагом возгорания. Но, возможно, еще и тем, что означенная девица, принародно приводя себя в порядок, позабыла одернуть подол своего сарафанчика, который за время приключений шаловливо задрался гораздо выше колен...
Юная баронесса ничего не знала о случайно приключившемся с ней конфузе - ее глаза были прикованы к напряженным фигурам дедушки, отца и брата, сразу замеченным в толпе. Сердечко забилось часто-часто от предчувствия неминуемой выволочки. Однако ее родичи вдруг повели себя весьма странным образом. Брат со всех ног ринулся обратно в терем, отец стал размахивать руками, отвлекая часть всеобщего внимания на себя, а дедушка выразительными телодвижениями принялся подавать своей внучке настойчивые сигналы. Повинуясь им, Элиза послушно оперлась ладонью об орудийное дуло, выпрямила стан и приняла горделивую позу, для чего согнула левую ножку в колене и поставила ее на одну из русалочьих спин. Внизу пронесся дружный вздох стихийного мужского восхищения, вполне сравнимый с легким порывом ветра...
Вновь на какую-то долю секунды справа жалобно вскрикнули знакомые сирены, включенные явно по ошибке; затем столь же не к месту грянули первые такта марша "Прощанье древлянки". С третьей попытки подходящая мелодия была найдена - и бесцеремонные тангонизирующие звуки врезались в толпу, заставив ее слегка расступиться. В образовавшемся свободном пространстве снова объявился Элизин брат с двумя некими грузными типами в заляпанных краской малярских балахонах. В их руках трепетал наскоро сварганенный плакат: "Наша "Большая Берта" надежно защитит ваших маленьких детей! Спешите приобрести! Недорого! ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР!!!"
Последние внушительные слова произвели нужный эффект: в толпе зашевелились, зашарили по карманам, тут и там зазвенели и заблестели круглые серебряные и желтые кружочки. Впрочем, по-настоящему серьезные покупатели не нуждались в подобной суетливости, лишь умаляющей их собственную солидность. Они вразвалочку подходили к хозяевам, обменивались с ними емкими неторопливыми фразами и, по большей части, уходили, многозначительно пожимая плечами. Лишь немногие оставались стоять неподалеку, что-то соображая и прикидывая. Наконец, одной толстой чернокожей личности удалось, видимо, договориться с владельцами "Берты", и они все вместе неспешно направились к фантастического вида экипажу, запряженному усталым, дряхлым, по виду давно больным, но, тем не менее, самым настоящим тигром...]
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Так толком и не отдохнувший измученный тигр, спасаясь от жары, давно уже заполз под двуколку и оттуда обреченно наблюдал за подходом чуть ли не тонны важно разглагольствующего человеческого мяса мужского пола, которое, очевидно, снова заставят куда-то везти. По пути к оборотистым баронам и их эфиопскому проводнику монофизитского вероисповедания присоединилась еще парочка здоровенных ниггеров в очень даже представительных "тройках", с бесчисленными орденами и медалями на старомодных двубортных пиджаках. Они вели себя как настоящие господа и обращались к тиграйцу исключительно в повелительном наклонении. Тот, в свою очередь, неожиданно утратил всю свою внешнюю крутость и теперь выглядел тем, кем он и был на самом деле, - обыкновенным посредником при крупной сделке, с жалким процентом своих комиссионных.
