Ознакомительная версия.
— Вот как? — усмехнулся Стюарт. — Так может, мы и за выпивку с тобой расплатимся ими, а не рыбой?
И он подмигнул друзьям.
— И не овощами! — подхватил Мэрфи.
— Нет, без твоей репы я не смогу! — запротестовал Смит. — И без рыбы тоже!
Все расхохотались. Мысль давать и получать бумажки вместо полезных вещей или продуктов показалась им очень забавной.
— Очень уж их много, — покачал головой Браун. — Этикеток на бутылках и то столько не бывает. А уж чего может быть больше, чем бутылок?
— А ты вспомни, сколько было пробок? — заметил Смит. — Я до сих пор новые бутылки закрываю новыми пробками.
— Пробки — вещь полезная, — согласился Браун.
— И эти бумажки скоро кончатся, — кивнул Питер. — Дерево — и то разное выбрасывает. Море переменчиво…
— Да, затонул какой-нибудь пароход, который перевозил бумажки, — глубокомысленно заметил Браун.
— Не иначе, — поддакнул Смит, — как тогда, с пробками…
«Любит он всё время быть в центре разговора», — неприязненно подумал Питер.
Но бумажки не кончились. На следующий день, выйдя за рыбой на лодке, Питер обнаружил на воде целое скопление зелёных бумажек, настоящий плавучий остров. Но, верный своему правилу ничего не подбирать в открытом море, миновал их. Захочет море — выбросит на берег. Питер даже обломки досок, самую нужную вещь в хозяйстве, не вылавливал. Разве только если они попадались у самого берега. У моря свои законы, нельзя брать то, чего оно не хочет отдать.
Так и получилось: в тот же день скопление зелёных бумажек выбросило на песок. Питер успел подобрать несколько из них, когда вернулся с уловом и решил побродить немного по берегу. Не потому, что они были ему особенно нужны, а потому, что не привык возвращаться с берега пустым. Тем более что всё равно больше почему-то ничего не нашлось.
Бумажки большей частью расхватали мальчишки. Какую-то они с ними новую игру придумали: передавали по счёту друг другу, меняли на камни, на пустые пластиковые бутылки…
На следующий день Питер вышел на берег моря и ахнул: всю поверхность воды, до горизонта, покрывал толстый слой зеленых бумажек… И с тех пор местные жители напрасно выискивали в полосе прибоя какие-нибудь полезные для жизни вещи. Море выбрасывало только толстые пачки зелёных бумажек…
Все знают: кошки — прирождённые лекари. Они ложатся на больное место и тем самым облегчают состояние больного. Кому не известна душещипательная история о кошке, отдавшей всю свою целительную силу больной хозяйке и потому погибшей? А вот мой кот… Но попробую рассказать по порядку.
Ещё когда я учился в мединституте, а мой котик был подрастающим котёночком, он уже проявлял интерес к хирургии: забирался на плечо, когда я готовился к семинарам или экзаменам, и внимательно следил, как я перелистываю страницы учебников. Особое пристрастие он питал к анатомическому атласу, особенно к тем страницам, где показана печень. Он прямо-таки облизывался, глядя на цветные иллюстрации.
С некоторых пор я начал замечать, что на страницах появляются царапины от кошачьих когтей, а один раз стал свидетелем того, как кот перелистывал страницы: подцепит когтями стопочку и давай искать нужное место. Какое? Ну, разумеется, с изображением печени!
Наказывать его за исцарапанные книги я не наказывал, а такое поведение отнёс на свой счёт: недокармливал котика. Ну, какие у студента доходы?
Потом у кота интерес к книгам пропал. Да и я стал подрабатывать, а его лучше кормить.
Обычно он лежал у меня на правом боку. Я считал причиной тому хронический аппендицит. Котик, похоже, разделял мою точку зрения, потому что каждый раз, прежде чем устроиться на любимом месте, всегда тщательно принюхивался.
А однажды меня прихватило. И, главное, в неудобном месте: в стройотряде. Причём когда все уехали на объект, а я остался готовить обед. Вот и приготовил.
Нет, сначала я думал, что всё обойдется, мало ли так случалось? Покрутит-покрутит, да успокоится. Но не успокаивалось.
Представьте ситуацию: вдали от жилья, без связи — сотовые в тех местах не действовали — и, главное, без инструментов.
Все хирурги знают случай, когда в Антарктиде наш врач сам себе аппендэктомию сделал. Высоцкий ещё про это песню написал. Ну, анестезия-то у меня была — сухого закона мы не придерживались, но оперировать чем, кухонным ножом? Прокипячённом в борще?
Была у меня одна перспектива: переть пешком двадцать пять километров до ближайшей райбольницы. Но можно же и не дойти, в другое место скорее попадёшь.
Лежу я, собираюсь с силами, обдумываю ситуацию, решаю животрепещущий вопрос: резать или не резать? А котик, обнюхав по привычке любимое место, к которому я бутылку с холодной водой приложил, вдруг как замявчит! Шерсть взъерошилась, усы топорщатся, и мяв до того яростный, будто он очередную крысу задрал — появилось у него недавно такое хобби.
Потом начал больное место облизывать — ну чисто собака. И бутылку лапой отталкивает, мол, не мешай!
Облизал, опёрся о мой бок левой лапой, а правую поднял и в глаза мне так пристально-пристально посмотрел. А глаза большие-большие да зелёные.
И, чувствую, меня вроде в сон потянуло. Ну, не совсем я уснул, но сознание слегка затуманилось.
Лежу, всё вижу, но ничего не чувствую. А котик поднятую правую лапу на мой бок опустил, да когтём длинным как резанёт! Только хрустнуло.
Крови пошло немного: котик всеми оставшимися лапами вцепился в края разреза и действовал ими как зажимами, одновременно раздвигая рану.
Потом, гляжу, запустил внутрь сначала правую, а затем и левую передние. Миг — вытащил он мой червеобразный отросток и отбросил в сторону. А сам мордочку в рану сунул и вроде как зализывает там что-то. Высунулся, усы облизал, затем замер, словно задумался, быстро оглянулся на меня — а я сквозь ресницы смотрю, глаз не видно — и ещё раз полез лапой, куда-то глубоко-глубоко, и вверх, к грудной клетке.
Вытаскивает лапу, а в когтях кусочек печёнки зажат — не выдержал, негодяй!
Ну, дальше дело известное: зализал кот края раны, они и срослись. Да ведь как зализал: и следа на коже не осталось! Если бы не выбросил он аппендикс а, к примеру, сожрал, я бы вполне мог подумать, что приснилось мне всё. А так закапывать пришлось.
Но я и обед сварить успел — ребят не подвёл. Котик вот, правда, на этот раз обедать не стал…
Дед Авдей готовился к дальней поездке. Задал кобыле корма — Манька с удовольствием захрупала овсом в торбе, — проверил упряжь, и принялся тестировать бортовой компьютер.
Ознакомительная версия.
