Самое страшное было уже позади, но он все еще был при исполнении. На первое время почти что в его распоряжении имелся даже кадровый офицер Правительства, до тех пор, пока не появились его преследователи. Чарлз ответил ему тем же:
— Чушь! Это ты арестован!
Офицер, казалось, быстро соображал, какие упущения он совершил, и, наконец, с любопытством спросил:
— Чьей властью?
— Я представляю Синдик.
Это был удар ниже пояса. Офицер начал скулить, заикаясь:
— Но вы не имеете права… каким образом… как…
— Без разницы, как.
— Вы сошли с ума! Вы сумасшедший, иначе бы вы здесь, не остановились. Я не верю, что вы с Континента, и не видно, что джип разбит. — В его голосе начали звучать истеричные нотки. — Он не мог остановиться здесь, мы должны были оказаться на тридцать миль дальше.
— Что особенного в тридцати милях отсюда?
— Аборигены, дурак!
Снова какие-то аборигены.
— Меня аборигены не волнуют. Особенно, когда у меня есть спаренный пулемет.
— Вы понимаете, — проговорил офицер, подчеркивая голосом свое спокойствие. — Это глубинка. Здесь хозяева они. Мы ничего не можем с ними поделать. Они в темноте нападают на людей и жарят их на вертеле. Прячьте этот чертов джип и сматываемся!
— Прямо в лапы этому взводу? Не будьте дураком, лейтенант. Полагаю, вы не станете пытаться удрать, пока я попробую отладить двигатель?
Офицер озирался по сторонам. — Ради бога, конечно, нет. Может, вы и гангстер, но… — Он сдался.
Орсино разозлился. «Гангстер» было почти ругательством.
— Послушай, ты, пират, — сказал он раздраженно, — я не думаю…
— Пират? — обиженно вскричал офицер, но тут же замолчал, озираясь вокруг. Это было не случайно, и Орсино насторожился.
— Расскажи мне лучше о ваших дикарях, — сказал Чарлз.
— Пошел ты к дьяволу. — ответил тот, надувшись.
— Слушай, ты первый обозвал меня гангстером. Так что ты скажешь об этих аборигенах? Ты ведь хочешь меня облапошить, ведь так?
— Поцелуй меня в задницу, гангстер.
— Не впадай в детство, — поучал его Чарлз, чувствуя себя взрослым и умным. (Этот болтунишка был, похоже, года на два его младше). Он выбрался с сиденья и поднял капот. Повреждение было тривиальным — острая щепка пробила трансмиссию, когда он пытался проехать через шестидюймовый ствол. Голосом, полным огорчения, Орсино произнес:
— Полетел блок. С джипом покончено навсегда. Можешь идти, лейтенант, я не буду пытаться тебя задержать.
Болтунишка весь вскипел от злости:
— Ты бы не смог меня задержать, гангстер, если бы и захотел. Если ты думаешь, что я собираюсь отправиться обратно на базу в темноте и в одиночку, ты точно сошел с ума. Будем держаться вместе. Вдвоем нам, может, и удастся удержать их поодаль. А утром посмотрим.
«Ладно, — подумал Чарлз, — может, офицер и вправду верил, что в лесу дикари. Но это еще не значит, что они там есть на самом деле».
Лейтенант вылез из машины и заглянул под капот. Было видно, что, во-первых, он ни бельмеса не смыслит в механике, а, во-вторых, что он не относится к тем, кто добровольно отправился бы в лес, а не на морскую базу.
— О-хо-хо! — протянул он. — Все полетело, черт подери! Сними пулемет, пока я разожгу костер.
— Есть, сэр! — ехидно улыбнувшись, отдал честь Чарлз. Офицеришка автоматически ответил на приветствие и отправился за хворостом.
Орсино уже снял левый пулемет, когда офицер подошел к нему на цыпочках и прошептал:
— Тихо! Включи прожектор на крыше!
Чарлз его включил и пробормотал:
— Что все это значит?
— Тихо! Кажется, там олень. Если ветер оттуда, он машину не почует. Заряди второй пулемет.
Прожектора проделали меж деревьев двойной туннель яркого света, и в нем на расстоянии двадцати ярдов появилась голова величественного животного.
— Дай по нему очередь! — прошептал офицер.
Чарлз не торопясь, спокойно подготовился: открыл магазин, почистил его, закрыл, убедившись, что он заполнен наполовину, вставил ленту, поднял прицельную планку, установил прицел на прямую наводку, дал поправку, поймал цель на мушку, взял пониже…
И тут произошло самое ужасное. Уже готовый было мягко нажать на спуск, он заметил, что мушка пулемета покачивается и ходит, описывая круги рядом с головой завороженного зверя. Это означало, что неправильная хватка за ручки пулемета заставляла его покачиваться и подпрыгивать. Это было не так плохо, как если бы его качало от страха перед сильной отдачей, но все равно это было неприятно.
— Давай, давай! — сердито шептал офицер.
Орсино закрыл глаза, сжал зубы и дернул курок. Грохот длинной очереди уже умолк, а он все еще не мог разжать пальцы.
— Ты попал, все в порядке, — произнес с сомнением в голосе офицер. — Возьми тот свободный ствол и пойдем посмотрим.
Почти машинально Чарлз отсчитал двадцать патронов с конца ленты и вытащил двадцать первый. Эту двадцатизарядную ленту он вставил в магазин и поднял пулемет. «Нет», — решил он, и вытащил седьмой патрон, а с восьмого по двадцатый высыпал на землю. Вглядываясь в темноту, он отправился за лейтенантом по яркому двойному световому туннелю и нашел его стоящим перед небольшой грудой мяса.
— Ну ты и даешь! — проговорил офицер. — Настоящий первый номер! Сначала ты разбил джип. После этого разносишь пятидесятифунтового олененка восемьюдесятью фунтами взрывчатки. Из него даже гамбургера не получится!
— Тогда почему не стрелял ты?
— Да, надо было мне, — с горечью проговорил тот. — Мне так и не удалось сдать нормативы по стрельбе из этой спарки, и я подумал, что у тебя получится лучше.
Он поднял продырявленный кусок мяса, внимательно его осмотрел и бросил.
— Пошли к джипу.
Они отправились восвояси. Орсино спросил:
— А как действуют эти ваши аборигены?
— Они незаметно подкрадываются в темноте. У них есть дротики и пара украденных ружей. Обычно у них к ним нет патронов, но лучше на это не рассчитывать. Но у них есть… ведьмы.
Орсино хмыкнул. Он уже действительно проголодался.
— Ты не знаешь, где здесь поблизости можно поесть?
Офицер самоуверенно изрек:
— Думаю, до утра мы продержимся и на подножном корму.
Чарлз прислонил пулемет к джипу. Он наугад вырвал какой-то куст, очистил его корень и попробовал. На вкус это был самый настоящий корень. Он вздохнул и сменил тему.
— Что мы будем делать с этой спаркой, когда я снял оба пулемета?
— Там в джипе должны быть какие-нибудь станины — можно поставить их на две небольшие треноги. Посмотри, что можно придумать, пока я разожгу костер.
