Ознакомительная версия.
– Ты ведь не уедешь сейчас, правда? Говорят, ты закончишь курс с самыми лучшими оценками.
– Это теперь не важно.
– А должно быть! – Дэнни встала у нее на пути. – Твоя бабушка ждет, что ты получишь диплом. Все равно ты ей ничем не поможешь, даже если приедешь. А еще ты назначена капитаном нашей команды в товарищеском матче с парнями с соседнего ранчо. Как же мы без тебя?
Лиззи нахмурилась:
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ты что, не читала объявление о матче? Хотя, наверное, нет. Ведь Чико вывесил его перед самой вечеринкой.
Она резко втянула воздух. Дэнни права: нельзя подвести своих товарищей.
– Извини. Просто я в шоке.
– Еще бы! – согласилась подруга, обнимая Лиззи. – Но возвращение домой ничего не решит – так сказала Энни. А новый матч будет вовсе не ради забавы, как прошлый. Нам придется играть всерьез с лучшими игроками с соседнего ранчо, которые приедут посмотреть, как мы управляемся с нашими пони.
Это может стать уникальной возможностью для Лиззи рассказать многим людям, связанным с выращиванием лошадей, о Роттингдине, который она все еще надеялась спасти.
– Я вылечу завтра, а на следующий день уже буду в Шотландии.
– Но ты пропустишь матч и потеряешь шанс произвести впечатление на игроков и коннозаводчиков. – Лиззи замялась, и Дэнни добавила: – Это, случайно, никак не связано с Чико?
– Нет, – чересчур поспешно ответила Лиззи. – Это все из-за бабушки и поместья, которым владели многие поколения Фэйнов. Мои родители чуть не потеряли его, а бабушка когда-то спасла Ротттингдин, и теперь я не могу ее подвести. Пришел мой черед действовать.
Когда Лиззи подошла к входу в общежитие, на ее плечо легла чья-то рука.
– Чико! – воскликнула Лиззи, обернувшись и приложив руку к груди. – Ты напугал меня до смерти.
– Что случилось?
– Ничего. Отпусти.
– Не отпущу, пока не скажешь, почему так расстроена. Что тебе сказала Дэнни?
Лиззи оказалась зажатой, словно в ловушке, между Чико и холодной твердой дверью. Эмоции ее снова зашкалили.
– Просто отпусти меня!
– Нет! Сначала расскажи, в чем дело.
– Моя бабушка больна, а поместье забрали за долги, – выпалила Лиззи. – Теперь доволен?
– Что? – тихо переспросил Чико.
Она отстранилась.
– Не пытайся меня остановить. Я должна уехать.
– В середине курса?
– Да. Я не могу тут остаться, пустив все на самотек. Я должна что-то сделать. Неужели ты не понимаешь?
Лиззи всматривалась в лицо Чико, стараясь прочесть на нем понимание и сострадание. Но тщетно. Оно оставалось непроницаемым.
– Значит, уезжаешь.
– Я должна.
– Я буду по тебе скучать.
Она не ожидала услышать от него таких слов.
– Неужели?
– Конечно. Не хочешь рассказать о своих проблемах подробнее?
Но Лиззи и сама точно не знала, что происходит в Роттингдине. Ей стало больно от мысли, что, как бы хорошо им с Чико ни было вместе, скорее всего, они больше не увидятся. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, и, когда он наклонился к ней, Лиззи отпрянула, прижавшись спиной к двери. Это не остановило Чико. Он схватил Лиззи за волосы, запрокинул ей голову и накрыл ее рот своим. Все мысли на мгновение испарились. Поцелуи этого мужчины были для Лиззи словно наркотик. Но почти сразу ее охватило тоскливое ощущение, что это – их прощание навсегда.
– Ты позволишь мне тебе помочь? – спросил Чико после поцелуя.
– Даже не знаю, чем ты можешь быть тут полезен, – призналась Лиззи.
– Деньги могут многое.
– Нет, – покачала она головой. – Я должна сама разобраться со своими проблемами.
– Это может оказаться нелегким делом.
– Жизнь вообще сложная штука.
– Будет гораздо легче, если ты позволишь другим тебе помочь.
– Что ты имеешь в виду?
– Хочу сказать, что у меня есть люди, которые могли бы вместо тебя приглядеть за всем в Шотландии, а ты бы пока закончила учебу. Не забывай, что без моего диплома у тебя мало шансов преуспеть в бизнесе.
Лиззи терпеливо его выслушала, а затем решительно ответила:
– А эти твои люди будут держать за руку мою бабушку на смертном одре? Они объяснят нашим фермерам-арендаторам, почему их вдруг лишили их домов? Нет, Чико. Это могу сделать только я.
– Прямо сейчас? Глухой ночью?
– Как можно скорее.
– И как долго ты будешь отсутствовать?
– Столько, сколько потребуется. – Она даже не была уверена, вернется ли вообще. Наверное, у нее не останется денег на авиабилет после того, как будут оплачены все необходимые счета.
– Но у тебя здесь есть обязательства.
Лиззи посмотрела Чико в глаза. Неужели он ее не понял? А может, уже прикидывает, кто сможет занять ее место на курсе и возглавить команду в ответственном матче?
– Мне очень не хочется уезжать.
– Ну так оставайся. Ты – капитан команды. Не покидай своих товарищей в трудный момент и не теряй шанс закончить учебу.
– Кое-что важнее амбиций, в том числе жизнь моей бабушки.
Чико придвинулся ближе, уперся кулаком в дверь и заглянул Лиззи в глаза:
– Твоя бабушка хочет, чтобы ты доучилась, так ведь, Лиззи?
– Я нужна ей. Семья всегда должна быть на первом месте. Наши арендаторы тоже для меня словно члены семьи, и меня заботит, что с ними будет.
Чико вспыхнул:
– Ты говоришь мне о семье?
– Да, и не боюсь поднимать эту тему. Надеюсь, ты поймешь, что я больше не живу прошлым.
Покачав головой, Чико поджал губы, не соглашаясь.
– Я скажу тебе, что я понял. Я понял, что такое семья и как она может разрушить твою судьбу. Почему бы твоим родителям не сделать что-нибудь полезное хоть раз в жизни?
Лиззи рассмеялась:
– Не думаю, что они собираются этим заняться. А ты как полагаешь?
Они оба знали ответ на этот вопрос.
Чико рассказывал когда-то Лиззи о своем ужасном детстве в трущобах. И вот, пройдя через такое, он оказался втянутым в омерзительные интриги ее близких.
– Ты был прав, когда говорил о том, что родители пренебрегали мной. Если бы не дружба с Дэнни, вообще не знаю, что со мной было бы. Дома я всегда забивалась подальше от всех в какой-нибудь угол, никому не доверяла. А потом в Роттингдин приехал ты. Наверное, я почувствовала в тебе родственную душу, потому что ты был первый, кому я открылась по-настоящему. Но та девочка, которую ты помнишь, – это уже не я. Я изменилась. Моя бабушка научила меня снова доверять людям и жить не по чужой указке. Я никогда не забуду того, что она для меня сделала.
– Того, что она сделала для нас двоих.
– Так ты не забыл?
– Как я мог? Ведь твоя бабушка и Эдуардо спасли меня. Когда я услышал, в чем твоя мать меня обвиняет, я сперва был ошеломлен, а потом разозлился и почувствовал себя так, словно я опять тот десятилетний пацан с пушкой в кармане, жаждущий мести. Но когда ярость схлынула, я ощутил свое бессилие защититься от обвинений. Уверенный, что ты меня хорошо знаешь и поймешь, что меня оклеветали, я написал тебе письмо. А ты не ответила на него. Вот тогда я и научился скрывать свои чувства.
Ознакомительная версия.
