— На сколько я знаю, мои взгляды разделяет большинство избирателей на Терминусе. Это вас устраивает?
— Вообще-то такое утверждение требует доказательств, но это не важно. Продолжайте. Вы не удовлетворены…
— Да, мы не удовлетворены политикой, которая уже тридцать лет оставляет Терминус беззащитным от неизбежного нападения извне.
— Понятно. А выводы? Продолжайте, продолжайте.
— Я очень рад, что вы согласны. А выводы те, что мы организуем новую политическую партию, ту, которая будет защищать настоящие нужды Терминуса, а не мистический «манифест» будущей Империи. Мы собираемся вышвырнуть вас и вашу клику бездельников из Городского Совета и скоро.
— Если не? Видите ли, в таких случаях всегда говорят «если не»…
— Но не в этом случае. разве что, если вы не уйдете в отставку сами. Я не прошу вас переменить свои политические взгляды, я все равно вам никогда не поверю. Ваши обещания ничего не стоят. Ваш уход — это единственное на что мы согласны.
— Понятно.
Хардин скрестил ноги и, откинувшись на двух ножках кресла, стал качаться вместе с ним.
— Это ваш ультиматум. Очень приятно, что вы меня предупредили, спасибо. Но видите ли, я все же думаю, что не обращу на него ровным счетом никакого внимания.
— Вы думаете, что это было предупреждение, господин мэр. Это было объявлением наших принципов и объявлением войны. Новая партия уже сформирована и начнет действовать с завтрашнего дня. У нас нет ни возможности, ни желания идти на компромисс и, честно говоря, только благодаря вашим прошлым заслугам мы решили предложить вам легкий выход из положения. Лично я никогда не думал, что вы его примете, но по крайней мере моя совесть чиста. Следующие выборы покажут вам и словом и делом, что ваша отставка необходима.
Он поднялся с кресла и кивнул головой остальным.
Хардин поднял руку.
— Подождите! Садитесь!
Сэф Сермак вновь уселся с гордым и независимым видом. Хардин улыбнулся в душе, сохраняя непроницаемое лицо. Несмотря на свои слова он ожидал предложения…
— Вы можете точно сформулировать, каких изменений во внешней политике вы хотите? Может вы хотите напасть на четыре королевства сейчас, сразу же одновременно?
— Я не делал такого предложения, господин мэр. Мы просто предлагаем, чтобы всяческие умиротворения немедленно прекратились. В течении всего вашего правления вы проводили политику научной помощи королевствам. Вы дали им атомную энергию. Вы помогли заново отстроить атомные электростанции на их территории. Вы основали там больницы, химические лаборатории и заводы.
— Ну? И каковы ваши предложения?
— Вы сделали это только для того, чтобы они не напали на нас. Подкупая их помощью, вы сваляли дурака в колоссальной игре шантажа и позволили им обобрать Терминус, как липку, а в результате мы сейчас находимся во власти варваров.
— Каким же образом?
— Потому что вы дали им энергию, дали им оружие, практически снарядили их звездолетами. Они стали неизмеримо сильнее, чем тридцать лет назад. Их требования возрастают, а имея новое оружие, они неизбежно захотят удовлетворить свои требования сразу и насильственно захватят Терминус. Разве шантаж не кончается именно таким образом?
— А каковы ваши средства?
— Немедленно прекратить всякий подкуп, пока это еще можно. Бросить все усилия на укрепление самого Терминуса, в первую очередь на отражение атак!
Хардин наблюдал за светлыми усами молодого человека почти с болезненным интересом. Тот чувствовал себя уверенным в себе, иначе он не сказал бы так много. Не было никакого сомнения, что эти его мысли вызывают поддержку у очень большой части населения, слишком большой.
Голос его ничем не выдал набежавших мыслей. Он был бесстрастен.
— Это все?
— Пока что да.
— В таком случае скажите, вы не заметили плаката, который висит на стене позади меня? Прочтите, если не трудно.
Губы Сермака скривились.
— Там написано: «Насилие — последнее убежище беспомощного». Это старинная доктрина, мэр.
— Я применил ее, будучи молодым человеком, господин член Совета, и успешно. Вы еще были очень заняты тем, что рождались, когда это произошло, но возможно, вы кое-что читали об этом в школе.
Он внимательно оглядел Сермака и продолжал размеренным голосом:
— Когда Хари Сэлдон создал на этой планете Основание с обманной целью писать Энциклопедию, мы в течение пятидесяти лет занимались ненужным делом прежде чем поняли, что он хотел на самом деле. К тому времени было почти что поздно. Когда коммуникации с центральными районами Империи были прерваны, мы осознали себя мирком ученых, сконцентрированных в одном городе, не обладающим промышленностью и окруженными заново созданными королевствами, враждебными нам и варварскими. Мы были крохотным островком атомной энергии в этом океане варварства и, естественно, очень ценной добычей. Анакреон, тогда так же как и сейчас самое могущественное из четырех королевств, потребовал и даже обосновал военную базу на Терминусе, и тогдашние правители города, Энциклопедисты, очень хорошо знали, что им нужно для того, чтобы захватить всю планету. Вот так обстояли дела, когда я… гм… принял на себя управление государством. Что бы вы сделали?
Сермак пожал плечами.
— Это академический вопрос. Ведь я знаю, что сделали вы.
— И тем не менее, я повторяю. Возможно, вы меня не поняли. наше искушение собрать все силы, которые могли драться, было велико. Это самый легкий выход и наиболее удовлетворительный для самоуважения, но почти всегда — самый глупый. Вы бы это сделали, вы, с вашими разговорами о том, что надо нападать первыми. Я же вместо этого посетил три остальных королевства, указал им, что позволить секрету атомной энергии попасть в руки Анакреона равносильно тому, чтобы как можно быстрее перерезать себе самому горло, и мягко предложил им сделать соответствующие выводы. Вот и все. Ровно через месяц после того, как космический флот опустился на поверхность Терминуса, король Анакреона получил три ультиматума от своих соседей. Через семь дней последний анакреонец покинул планету. А теперь скажите мне, где была необходимость в насилии?
Молодой член Совета задумчиво осмотрел окурок своей сигареты и швырнул его в урну.
— Я не вижу аналогии. Инсулин приведет диабетика в нормальное состояние безо всякого скальпеля, но аппендицит требует операции. С этим ничего не поделать. Когда остальные способы не помогли, что остается, как не это «последнее убежище». Это ваша вина, что у нас нет другого пути.
— Моя? Ах да, опять моя политика умиротворения. Вы, кажется, еще никак не можете понять наших основных нужд. Наши проблемы отнюдь не кончились после того, как последний корабль с Анакреона улетел с планеты. Они только начались. Четыре королевства были нашими врагами более, чем когда-либо — и каждое из них не вгрызлось нам в горло только потому, что боялись остальных трех. Мы балансировали на лезвии бритвы и малейшее колебание в любом направлении… Если бы, например, одно из королевств стало слишком сильным или два объединились в коалицию… вы понимаете?
