Вот так.
К счастью, служба безопасности не пропустила на стартовую площадку посторонних. Идти стало значительно легче. Главный вырвался вперед. Сделал он это намеренно. Хотел подойти к люку первым. Ведь они ждали именно его. Все шестеро. Кто из них кто, из-за одинаковых белых скафандров издали не разобрать. Но главный конструктор знал, что те двое, что стоят справа и чуть поодаль – космонавты особой миссии. Остальные – пара пилотов и их дублеры. Только у четы Карнауховых дублеров не было. Они были воистину незаменимы. Два года назад, когда стало известно, что марсиане избрали для личной встречи представителей двух цивилизаций Татьяну Тимофеевну и Сергея Владимировича, сводки состояния их здоровья стали государственной тайной. Разумеется, это порождало лавину слухов. СМИ и блогеры строили чудовищные предположения относительно судьбы двух самых знаменитых стариков планеты, которые тем временем спокойно готовились к полету. Даже слишком спокойно, словно знали, что все будет хорошо.
Папе исполнилось семьдесят шесть, а мама на два года младше. В далeком и страшном октябре две тысячи четырнадцатого поженились лихой казак, ополченец ЛНР, Серега Карнаухов, позывной «Серый», и безбашенная оторва, снайпер Таня Климова, позывной «Гостья»…
За отца он беспокоился особенно. Все-таки ранение, две военные контузии. Ну да, медики подключили весь арсенал, но… вот мама. Мама всегда была для Вадима загадкой. Тут и вправду было что секретить. Ей и так на вид никто больше пятидесяти не давал, а обследование показало здоровый, да что там – идеально здоровый организм тридцатилетней женщины. За нее можно не волноваться. Кто-кто, а мама справится…
Если по линии отца родня Карнауховых велика и изобильна, мама – всю жизнь одна. Отец как-то обмолвился, что у нее все родичи погибли под обстрелом в Луганске и даже документы пропали, но… зачем мама несколько раз ездила в Ленинград, рылась в блокадных архивах? Сама ничего не объясняла, но как-то взяла пятилетнего Вадима с собой. Он плохо помнил ту поездку, но хорошо – как мама вернулась из архива на их съемную комнату, прижала сына к себе и сказала:
– Никого. Все погибли.
А он растерялся и заплакал, хотя и не знал, кто эти «все», но чувствовал, что маме очень больно, а она погладила его по голове и сказала:
– Забудь, сынок. Давай пойдем на аттракционы.
И он забыл, а вспомнил, только когда у них с мамой появилась собственная тайна.
Это произошло в период разработки гравитационного двигателя. Раз за разом и главный, и целые научные коллективы упирались в непроходимые теоретические, а потом и технологические тупики. У Вадима Сергеевича совсем уж опустились руки, когда пришла Она.
Это случалось во сне. Во сне к нему являлась удивительная красавица в нарядном платье и с неизменной низкой черного жемчуга на гордой шее. Она брала конструктора за руку, гладила по голове, и вихрь беспорядочных видений укладывался у ее ног, а мозг Карнаухова начинал мыслить четко, ясно, становились видны решения сложнейших тензорных уравнений или ошибка в виде расходящегося интеграла. И непременно наступало озарение, выход из тупика. И, проснувшись, надо было только не забыть, записать, зафиксировать хотя бы на диктофон.
Коллеги удивлялись, поздравляли, а Карнаухов не знал, гордиться ему или стыдиться. Однажды рассказал матери про удивительный сон.
– Что ты, сынок, – только и улыбнулась мама. – Радуйся. К тебе приходит муза.
– Но выходит, что не я – ученый и конструктор.
– Сынок, – строго сказала мама. – Дело музы дарить вдохновение, а не разбираться в формулах. Просто очистить глупую твою башку от всего лишнего. Да Асель и не понимает ничего в ваших формулах и конструкциях.
– Кто? – не понял Вадим.
– У всякой уважающей себя музы должно быть имя. Так вот, твою музу зовут Асель.
– Я думал, у музы Науки другое имя… – Главный конструктор растерялся, как малое дите.
– А она не муза Науки. Она – просто муза. Муза Человека.
– Мама… Ты что-то недоговариваешь… Мистика какая-то. Ты знаешь ее, да? Она и к тебе приходит?
Мама улыбнулась и прижала палец к губам. И он почел за благо больше не расспрашивать.
Так что мама справится, можно не сомневаться…
Он вдруг понял, что нужно как-то выделить ее – самую фантастическую женщину во Вселенной – среди этих безликих фигур… Огляделся в поисках чего-нибудь особенного, но вокруг была лишь степная трава. Главный конструктор беспомощно повертелся на месте и вдруг зацепил краем глаза алые пятна, словно капли крови качались на зеленовато-серебристых волнах. Маки. Он поспешно наклонился, сорвал…
Мама всегда любила красные цветы.
