— Ранило в голову? — спросил Володя, присев в укрытие.
— Так точно, вашбродь…
— Снимай фуражку. Я промою рану и перебинтую.
— Некогда, вашбродь. Бежать надо. Татары сейчас в атаку попрут!
— Верно! Бросай ружья, возьмем только пистолеты, нам еще Бузова тащить на себе.
— Так точно, вашбродь, — согласился казак, но обрез свой сунул за ремень.
Валера пришел в себя от боли, когда его привязывали к лошади.
— У тебя всё плечо разворочено. Я подложил бинт, крупные сосуды не задеты, постарайся удержаться в седле, — ободряюще улыбнулся Гусев.
— Приказный! Скачите! Я на пять минут задержу татар и догоню вас, — бросил Володя команду Рябому.
— Так точно, вашбродь, — сказал свою дежурную фразу казак, и протянул свой обрез.
— Спасибо, — расчувствовался Гусев, — оставь себе. У меня есть еще целых два магазина, — похлопал Володя пистолеты за поясом, и добавил, — да и трофейный винчестер на дюжину патронов.
Татары услышали топот копыт уносящихся лошадей и ринулись в погоню. Всадники огибали скалу на полном скаку, красиво наклоняясь к самой скале. Гусев ждал их за уступом, присев и выставив вперед руки с пистолетом. Володя успел перестрелять четверых горцев, прежде чем всадники смогли остановить лошадей.
Мучительно потянулись минуты. Татары не хотели рисковать, высовывали руку с ружьём из-за скалы, и стреляли вслепую. Одна из лошадей вернулась, таща за собой по земле всадника. Гусев схватил её за уздечку, развернул и ударил трофейной шашкой по крупу.
Очередной горец высунул свою голову проверить: не ускакал ли русский, и был убит в упор. Татары продолжили старую тактику стрельбы наобум. Гусев отбежал к лошадям, поднял их и ускакал, постепенно наращивая темп. Обмануть горцев ему не удалось, топот копыт Володя услышал буквально через пару минут.
Гусев сделал еще пару засад в удобных местах, и татары растянулись длинной цепочкой, не желая нести большие потери. В последний раз Володе даже не удалось никого убить, горцы стали крайне осторожны.
Участок дороги перед перевалом пролегал по ровному плато. Две версты открытого пространства давали возможность татарам догнать Гусева. Рябого и Бузова Володя заметил сразу, те проскакали уже половину пути и были в безопасности. Основной отряд казаков длинной змейкой поднимался по тропе к перевалу.
Отрыв Гусева от татар составлял всего двести метров. Если бы горцы спешились и начали стрелять, то судьба Володи была бы решена. Но азарт погони сыграл с татарами злую шутку. Каждому всаднику казалось, что он легко догонит врага, и когда передовой отряд бросился в погоню, он перекрыл сектор обстрела. Татары быстро осознали свою ошибку, и ушли по дуге налево, но было поздно. Расстояние увеличилось до трехсот метров и разгоряченные стрелки мазали. Мало того, погоня отстала ещё на десяток метров. Лошадь у Гусева была лучше и свежее татарских коней, и, самое главное, он её не жалел. Володя повернулся, и попытался выстрелить из винчестера по преследователям. Его повело, и он чудом не свалился с лошади. Татары что-то насмешливо закричали, издеваясь над манерой езды русского офицера. Гусев выругался и пригнулся, затрудняя горцам прицельную стрельбу.
Десяток казаков, поднимавшийся на перевал в хвосте отряда, остановился сразу, как только раздались выстрелы. Казаки открыли огонь из своих карабинов задолго до того, как позволила дистанция. Володя забеспокоился, осмотрелся, справа, наперерез ему мчался небольшой отряд татар. Это их отгоняли казаки своим беспокоящим огнем.
Гусев направил свою лошадь левее, пытаясь увеличить расстояние. Володя хорошо понимал, что его уже зажали в клещи. Татары, преследующие его, радостно заверещали, они увидели свой отряд, посланный в обход. Две дюжины всадников, скачущих наперерез Гусеву, растянулись в редкую цепь. Казаки стреляли из карабинов с невероятной скоростью. Володя проскакал, отделяющие его пятьсот метров до татар меньше чем за минуту, а казаки успели сделать по пять-шесть выстрелов. Но целились они по лошадям. Пули, весом почти тридцать грамм, наносили животным чудовищные раны. Пятеро всадников уже выбыли из погони, в результате в отряде образовался разрыв. Для Гусева представляли опасность только двое горцев, вырвавшихся вперед. Татары выстрелили из своих допотопных пистолей и выхватили шашки. Володя, неожиданно для врага, отвернул свою лошадь вправо, заставляя горцев остановиться. Татары растерялись и напали на Гусева поочередно, подставившись под выстрелы его «макарова». Первого горца Володя убил, а второй, уворачиваясь от пули, промахнулся, и удар его шашки пришелся по крупу лошади. Через полминуты Володя был уже в безопасности, до казаков осталось двести метров, и их огонь по врагу стал убийственно точным. Татары осторожничали, не решаясь идти в атаку. Зато их огонь по Гусеву стал крайне плотным, горцев накопилось уже около полусотни. Метров за сто до подъема раненая лошадь остановилась, и Володя еле успел спрыгнуть на землю. Запасной конь пал еще раньше, и Гусеву пришлось пробежать маленький кросс под плотным огнем противника. Ни пистолеты, ни винчестер Володя не бросил.
Минут через пять со стороны татар огонь вели уже около сотни всадников, казаки также увеличили количество стрелков втрое. Гусев залег в самом начале подъема, и, отдышавшись, четко отстрелялся, дважды попав по лошадям. Вдалеке показался всадник в форме, эфенди или даже бей. Татары отступили, перестали стрелять, и позволили, наконец, казакам перейти границу.
* * *
Несмотря на то, что корнет выжил, ранения Рябого и Бузова удалось скрыть, а смена на кордоне завершилась вовремя, начальство пронюхало о вылазке. Вонь поднялась такая, что кое-кому стало не до благородного поведения. Столповского, лежащий в госпитале при штабе, навестил для приватной беседы полковник. Корнет проговорился после первых же угроз, и легенда о нападении татар на кордон полетела в тартарары. Казаки же стояли до последнего, не давая никаких показаний. Свидетельства одного корнета было недостаточно, чтобы завести на Гусева дело, и Володя подумал, что дело опять спустят на тормозах.
Беда пришла, откуда не ждали. Как говорит народная мудрость: не делай добра, не получишь зла. Два русских офицера из сопровождения грузинской княжны накатали на Гусева жалобу. Мол, казаки грубо с ними обращались, гнали лошадей, не считаясь с самочувствием раненых, бросили на чужом кордоне, не оставив им ни денег, ни коней, ни оружия. Фамилия штабс-капитана осталась для офицеров неизвестной, и жалоба только косвенно свидетельствовала против Гусева. Сами дворяне убыли на воды, поправлять здоровье, и были недоступны для проведения очной ставки. Володя уже обрадовался, считая, что выбрался из очередной неприятности. Полковник, скрепя сердце, собрался отпустить штабс-капитана на заставу. Как бы, не так! Грузинская княжна, успевшая с первого взгляда влюбиться в «благородного рыцаря» Бузова, готового пожертвовать своей жизнью ради её освобождения из лап грязных татар, явилась на его розыски. Жестокого штабс-капитана, убийцу детей и стариков она узнала сразу. Полковник даже не ожидал такого подарка, честь штабс-капитана княжна вывозила в грязи.
