– А ты не лезь в чужие пороки, – засмеялась Афродита, тряхнув золотистыми кудрями. – Бухаешь? Вот и знай себе бухай да людишек спаивай. А то ишь ты какой умник нашелся – решил невинную девчонку совратить. Не твой профиль.
– И главное что, – пожал плечами Дионис, – главное, не просто пошутила, а со скалы меня скинула. Морок навела и швырнула! Размазало по всему утесу – целый день восстанавливался. У-у… шалава!
Зевс обнял Афродиту за тонкую талию и сплюнул сквозь зубы. Гера громко засопела, но возражать не решилась.
– Ты б шейпингом занялась, что ль, – сказал коротко стриженный мужик с бесцветными глазами, хлопнув Геру по объемной заднице.
– Аид, не доводи меня. Ой не доводи! Владыка мертвых вдруг рассмеялся.
– Ты чего, совсем охерел? – тут же взвилась Гера, багровея.
– Да не горячись, ягодка! Я вовсе не о том… – отсмеявшись, сказал Аид. – Любой их историк или специалист по древнегреческой мифологии съел бы собственную диссертацию, увидь он такие взаимоотношения олимпийских богов.
– Ну-у… – хмыкнув, протянул Зевс, – есть, конечно, легкие нестыковки.
Боги заржали.
Все, кроме старика Гефеста, продолжающего монотонно лузгать семечки…
А Земля стонала от внезапной катастрофы, научного объяснения которой никто не мог дать.
Разом погасли все самокрутки, сигареты, сигары, трубки, кальяны, косячки. Сотни миллионов курильщиков и наркоманов недоуменно посмотрели на пепел и, злобно ругаясь, принялись тщетно высекать пламя из зажигалок и спичек. И это было самой маленькой из всех бед, постигших планету в эти роковые пять минут.
Вырубились двигатели внутреннего сгорания, и тысячи водителей не справились с управлением. Машины сталкивались друг с другом, врезались в столбы, сбивали пешеходов… Транспортная система всех городов мгновенно была парализована, вызвав нарастающую волну паники.
Ракета-носитель, стартовавшая с космодрома в Китае, потеряла тягу и свалилась в озеро Поянху.
Самолеты, находящиеся на низкой высоте, попадали, словно отравленные мухи. Повезло лишь тем лайнерам, которые сумели продержаться в течение пяти минут на бреющем полете.
Пули отказались вылетать из стволов пистолетов и автоматов, гранаты и фугасы отказались взрываться, ракеты и торпеды отказались стартовать.
Остановились все виды тепловых электростанций. Планета лишилась более 60 процентов энергии. Обесточенные больницы и линии метрополитена, дома и гостиницы, заводы и телефонные станции, мечети и синагоги, музеи и бордели, мегамаркеты и ночлежки. Улицы и кварталы… Кварталы и районы. Целые города вмиг оказались без тепла и электричества! Во многих странах было введено чрезвычайное положение, но люди не знали об этом, потому что отключились практически все виды электронных коммуникаций…
Весть о конце света передавалась из уст в уста, заражая умы и сердца людей, резво расползаясь черным инеем страха.
Мир в считанные мгновения потерял равновесие.
И ничто не могло его восстановить – ни подразделения МЧС и FEMA, ни военные, ни специальные программы ГО, ни остатки благоразумия, смятые животными инстинктами.
Боги на несколько минут забрали огонь, и Земля с истошным визгом сорвалась в бездну хаоса. Ледяное дыхание страха не оставило планете ни единого шанса. Все вокруг забыли о высоких словах, о морали и самопожертвовании, о непоколебимых научных постулатах, о системах обороны, о причинах и следствиях.
Стоило лишить людей огня, и они моментально превратились в зверей.
Люди, наверное, слишком привыкли к теплу, которое, как выяснилось, им вовсе не принадлежало.
Люди не были готовы встретиться с богами.
Максима буквально выбросило из южного входа «Атланта» вместе с людским потоком. Он сумел выбраться из бурного фарватера и отбежал к небольшому магазинчику спортивной одежды. Пиджак лишился одного рукава, рубашка была запачкана шоколадом, из разбитой губы сочилась кровь.
В магазинчике шуровали несколько подростков-мародеров. Один из них, завидев Максима, схватил бейсбольную биту и заорал, подбадривая самого себя:
– Чего тебе надо, мент поганый? Пистолетики все равно не стреляют! Пошел вон!
– Да я не мент в общем-то. – Долгов отошел от разбитой витрины и оглянулся.
За административными строениями виднелись деревья лосиноостровского парка. В них была проломлена широкая просека, по всей длине которой валялись обломки лайнера. Одна из турбин, отвалившись, пробила стену корпуса медбригады и жутким дюралевым огрызком вылезла с противоположной стороны.
И ни намека на воспламенение топлива, ни струйки дыма. А ведь в такой громадине должно быть полно керосина…
Возле служебной стоянки образовался затор из нескольких машин, врезавшихся друг в друга. Водители, недоуменно оглядываясь, бродили рядом, кое-кто ковырялся в двигателях. Противно поскуливали сигнализации.
Мимо пробежали санитары, неся стонущую женщину на носилках. Ее юбка была в темных пятнах.
Долгов отвел глаза.
Мысли путались. Он достал из кармана зажигалку и попробовал трясущимися пальцами прокрутить колесико. Не было даже искр.
Неужели все это происходит в реальности?
Невозможно.
Да это, в конце концов, противоречит законам природы! Вся термодинамика катится к черту! Вся химия!
Максим поглядел на экран мобильника. Сети не было. Часы показывали 19:03…
Стоп. Эти люди… или боги… сказали, что огня не будет лишь пять минут! Разве эти пять минут еще не истекли?
Долгов еще раз щелкнул зажигалкой, и язычок пламени запрыгал над круглым отверстием. Сердце заколотилось чаще, в груди растекся холодок облегчения. Значит – не обманули. Значит, еще можно отстоять право владеть огнем!
Возле стоянки раздался чей-то радостный крик, и Максим услышал ворчание ожившего автомобильного двигателя.
Может ли быть все это правдой?
Можно ли вмиг лишить огня целую планету?
Стало быть… можно.
Пальцы обожгло. Максим выругался и отбросил раскалившуюся зажигалку. Где-то вдалеке взвыли сирены. Пробиваясь сквозь остатки покидающих стадион зрителей, в здание «Атланта» вбежал отряд СОБРа…
Фантасмагория какая-то, подумал Максим. Проснуться бы скорее…
А вдруг – не сон? Вдруг – самая настоящая явь?! Ведь, если отбросить догмы, посмотреть чуть выше постулатов материализма, позволить сознанию прорвать границы приемлемого, которые так старательно взращиваются современным обществом – тогда допустимо очень и очень многое. В том числе и вернувшиеся олимпийские боги, которым надоело смотреть с вершин своего могущества на людишек, забавляющихся с игрушкой, которую им когда-то подарил глупец Прометей…
