– Без фонарей интересней. Будем считать, что мы потерпели аварию.
– Вообще вода там теплая… Свалишься - ничего, не замерзнешь…
– Айда, ребята!
И тут они увидели человека. Он шел как раз с той стороны, в какую они только что собирались направиться. Шел неровной, спотыкающейся походкой, иногда останавливался, прижимал руку к груди и наклонялся, словно его тошнило. Несмотря на холодную погоду, он был без пиджака и даже, похоже, в майке.
Ребята опешили: кто такой?
– Пьяный! - догадался кто-то.
– Пьяному там делать нечего, - поправил другой и быстро сообразил: - Это шпион, ребята, вот кто!
– Ну да, шпион - и в майке!
– Честное пионерское, шпион! Они как хочешь маскируются!
– Мотаем в совет, ребята!
Они побежали было, переговариваясь на ходу, но вскоре остановились: а что, если шпион куда-либо спрячется. Поело короткого, но бурного совещания, когда один из мальчишек потер покрасневшее ухо, а другой поднял с земли сбитую в «споре» шапку, они разделились. Несколько человек карьером помчались к поселку, остальные пошли шагом, не выпуская неизвестного из виду, но и держась от него на почтительном расстоянии.
– Вот здорово, правда?
– Это тебе не игра!
– В школе ребята обалдеют!
– А мы как придем, как скажем…
– Тише вы! Скажем! Еще ничего не известно, может, и не шпион никакой.
– Ну да! А откуда он идет?
– Там ни одного поселка нет, я знаю.
– Может, это корреспондент какой.
– Хе, сказал тоже!
– Ребята, смотрите, он нам машет!
Неизвестный действительно махал рукой и кричал, чтобы ребята погодили.
Сначала они струхнули. Но, решив, что их много, а незнакомый дядька - один, да, кроме того, удрать они всегда сумеют, они остановились, сбившись в кучу и настороженно глядя на приближающегося человека.
Человек был худ, настолько худ, что глаза казались двумя черными провалами. Волосы его походили на свалявшуюся баранью шерсть, на лице и на груди белели непонятные пятна. Темные пятна покрывали изодранные брюки. Дышал он хрипло, тяжело, и руки его тряслись непрерывной дрожью.
Ребята испугались всерьез. Но человек, не доходя несколько шагов, остановился.
– Здравствуй, племя младое, незнакомое! - сказал он.- Как называется ваш аул?
Мальчики выжидающе помолчали.
– Пушкина знает! - шепнул один.
Другой громко сказал:
– Это не аул, а поселок! А вам зачем?
Незнакомец слабо усмехнулся.
– В гости хочу зайти.
– Так по гостям не ходят!
– Это вы о моем костюме? Сам знаю, но ничего не поделаешь, так уж получилось.
– А вы откуда идете?
– Иду я, ребятки, издалека. Из-под земли иду!
Мальчишки переглянулись: не сумасшедший ли, чего доброго! На всякий случай подались немного назад.
– Да вы не бойтесь, - сказал незнакомец, - я из пещеры иду. Знаете небось ее?
– Знаем… А что вы там делали?
– Это длинная история, друзья…
– А паспорт у вас есть?
Незнакомец засмеялся, и вдруг его дернула судорога. Он схватился за грудь и согнулся, зевая широко раскрытым ртом. В горле у него свистело и клекотало. Потом он выпрямился, обвел глазами притихших мальчиков и очень серьезно сказал:
– Паспорта у меня нет, но вы мне все равно поможете, иначе я до поселка не доберусь…
И ребята как-то сразу поняли, что человека этого не надо бояться, что он еле-еле стоит на ногах. Первым их движением было помочь, поддержать, но незнакомец предостерегающе поднял руку:
– Ша! Ко мне подходить близко нельзя. Лучше сбегайте кто-нибудь в поселок и попросите, чтобы сюда прислали автомашину и врача.
Со стороны поселка шла автомашина.
Глава четырнадцатая. Трое
Мергенов возился с закапризничавшим генератором УВЧ, когда на пороге появился лаборант Миша.
– Игоря Петровича нашли! - закричал он.- Линкевича!
Мергенов вздрогнул, схватился за оголенный контакт, ужаленный током, отдернул руку.
– Ах, черт!…
На пол грохнулся вольтметр, сухо чмокнула лопнувшая генераторная лампа.
– Где нашли? Живой?
– У поселка. Вчера в клинику Бардиса привезли…
Миша говорил еще что-то, но Мергенов уже не слышал: он мчался по лестнице к выходу, перескакивая через три ступеньки. Пола халата зацепилась за выступ перил. Он свирепо рванул ее и выскочил на улицу.
Опомнился он только за рулем автомашины. «Жив! Жив! Жив!» - пело и ликовало внутри, и он до отказа жал на педаль акселератора.
Мелькнули последние постройки, машина вырвалась за город. И только тут Мергенов сообразил: зачем к Бардису?
Бардис крупный специалист по лучевым поражениям, к нему попадают только безнадежные больные. Неужели?…
Бросив машину у подъезда клиники, он ворвался в вестибюль и столкнулся с ординатором.
– Мне к Игорю Петровичу!… - задыхаясь сказал Мергенов.
Ординатор потер ушибленное плечо.
– К нему нельзя. Тяжелое состояние.
– Как нельзя?
– Очень просто, нельзя. Его готовят к отправке в Москву. Сам профессор сопровождает.
– Я Мергенов, понимаете? Мне надо!
Ординатор с откровенным любопытством прищурился, кивнул:
– Пойдемте. Только прошу вас: не больше десяти минут.
– Хорошо, - согласился Мергенов, шагая за врачом. - А он как, очень плох?
– Как вам сказать… - врач пожал плечом, покосился на Мергенова. - Случай тяжелый и редкий: поражение необычного характера.
– Излечимо?
– Вилис Густавович не теряет надежды… Вот, вторая палата. Только напоминаю: не больше десяти…
С гулко бьющимся сердцем, на цыпочках Мергенов вошел в палату и сразу же услыхал хрипловатый голос Игоря Петровича:
– Ну чего, чего крадешься, как кот к мыши!
– Здравствуйте, - сказал Мергенов, силясь сдержать улыбку.
– Здорово, брат. Присаживайся.
– Как вы изменились!
– Все течет, все меняется… А кое-что и остается, верно?
– Я уже не ожидал вас увидеть - сколько времени прошло!
– Честно говоря, я тебя тоже. Тем более, что и рана у тебя была не из веселых, и флягу с радиоактивной водой я позабыл от тебя убрать.
– Так ведь вода меня и спасла!
Мергенов вкратце сообщил о находках в Синем Лесу. Игорь Петрович сказал:
– То-то я удивляюсь, что меня излучения не берут! Вот, оказывается, в чем дело. Подай-ка мне, пожалуйста, вон ту пачку!
– Вы же не курите!
– Справедливо. Но это специальные. Мне их медицинский бог собственноручно изготовил. Говорит, для предварительного лечения. А теперь я вижу, что он просто цену себе набивает, меня предварительно уже вода вылечила, верно?
