Магистр.
Вот так-так! Мною, стало быть, довольны. Чудесно, прекрасно, великолепно. Сам Магистр соизволил написать. Вот как. Стало быть, меня переводят с повышением. Стало быть, теперь я буду Организатором. Заметили меня, заметили, что я свои задания выполняю не кое-как, лишь бы отвязаться, а с фантазией, с изюминкой, так сказать. О! По этому поводу надо выпить! Я открыл бар и достал бутылку старого французского коньяка, до сих пор не пойму, как он называется, на этикетке нарисованы виноградная лоза и девушка с полной корзиной, именно нарисованы, а не напечатаны, потому что коньяк старый, его делали еще тогда, когда про печатные станки и слыхом не слыхивали. Так вот, я взял бутылку старого коньяка, нарезал лимон, налил рюмочку и со вкусом выпил, чокнувшись с воображаемым Магистром. Хорошо. Хорошо, когда тебя хвалят. Чувствуешь этакий подъем. И плевать на то, что Магистра я никогда в глаза не видел, и не знаю, что он за человек такой, и приятно ли от него получать благодарности. Я в который раз попытался вообразить себе Магистра во плоти, и, в который раз у меня это не получилось. Я не мог представить себе Магистра. Ну и Бог с ним. Зато Организатора я знал. Виделись мы с ним один раз, когда он меня вербовал в Орден. Звали его Фрол Митрофанович. Тихий такой старичок, седой, маленький, с очень интеллигентным лицом. Такие старички никогда не сидят на скамеечке во дворе в компании других старичков, и никогда не перемывают косточки соседям, и никогда не исходят в бессильной злобе, ругая правительство. Такой старичок предпочитает уединение и книгу вместо пустых разговоров. Он очень похож на учителя словесности, не русского языка и литературы, а именно словесности. Мне он тогда очень понравился. Мы с ним долго тогда беседовали, он меня уговаривал, я не верил и не соглашался. А ведь уговорил же! Никаких чудес не показывал, в воздухе не таял, через зеркало не проходил, и ведь уговорил! Мотаюсь я теперь по России и устраиваю чьи-то судьбы. Я налил себе еще рюмочку, выпил, откинулся на спинку своего любимого кресла и незаметно заснул.
* * *
Тридцатого мая я вышел из дому, поймал такси и поехал на другой конец города. Мой Организатор жил в частном доме. Добротный такой бревенчатый дом с резными наличниками, с сиренью в палисаде, с воротами в два роста вышиной. Вообще в этой части города все дома были такие, крепкие, кондовые, видно было, что хозяева не пьяницы какие-нибудь, а твердые мужики с руками и головами. Я подошел к калитке, взялся за массивное медное кольцо и три раза стукнул. Тотчас за забором послышался басовый лай огромного кобеля, зазвенела цепь, скрипнула дверь и голос Фрола Митрофановича произнес:
- Цыц, Цыган! Это ко мне гость пожаловал.
Калитка отъехала в сторону и я увидел Фрола Митрофановича. Он сильно постарел, съежился, стал еще меньше. И взгляд его был совсем погасший.
- Проходите, голубчик, проходите.
Черный Цыган проводил меня внимательным взглядом. Я вошел в дом. Добротные чистые сени. Скатерть на столе, занавесочки на окнах. Дощатый некрашеный пол. В углу - газовая плита с баллоном. Фрол Митрофанович открыл дверь, пропустил меня в горницу. Здесь было невероятно уютно - те же занавесочки, скатерти, салфеточки, портреты на стенах, круглый стол на пузатых ножках, массивный шкаф, комод, кожаный диван, старые стулья, в углу - железная никелированная кровать с огромной периной и толстыми подушками и подушечками. Стол был накрыт для приема тарелки с солеными огурцами и помидорами, с квашеной капустой, пузатая супница, из которой шел аппетитный дух, лафитники, запотевшая бутылка водки, и все это на белоснежной скатерти. Оглядывая горницу, я подумал: вот вернусь домой, повыбрасываю всю свою дурацкую мебель и заведу вот такую же кровать с периной, стулья, шкаф, такие же скатерти и занавесочки, и у меня в доме тоже станет уютно.
- К столу, к столу, - приглашал Фрол Митрофанович, а потом всплеснул руками: - Руки мыть!
И я пошел мыть руки к жестяному рукомойнику, и мы сели наконец за стол.
- Борща? - спросил хозяин и я кивнул. - Нина Панфиловна, конечно, готовила лучше, уж вы не обессудьте... - он замолчал и посмотрел на комод, где среди безделушек стояла фотография полной улыбающейся женщины, обрамленная черной ленточкой. Я пробормотал:
- Примите мои... соболезнования.
- Спасибо. - Он вытер глаза, налил мне ярко-красного пахучего борща и водки, поднял свою рюмку. - Скоро сорок дней будет. За упокой души, значит.
Выпили. Фрол Митрофанович похрустел огурцом, сказал:
- Да вы закусывайте, закусывайте. Вот как получилось. Сломала меня смерть Нины Панфиловны. Пусто стало в доме и в душе. - Он налил по второй. - А теперь - за ваше повышение.
Выпили за мое повышение. Борщ оказался невероятно вкусным. Какой же борщ варила Нина Панфиловна? - подумал я.
- Вот, голубчик, - говорил Фрол Митрофанович, - я устал и ухожу от дел. Вы займете мое место. Помню как я радовался, когда из Исполнителей переходил в Организаторы. Вы, наверное, тоже радуетесь? Молодость... Радоваться особо нечему, голубчик. Работы у вас прибавится. Нет, конечно, теперь вам не придется мотаться по стране, за вас это будут делать другие, но... Информация... Ее будет много, очень много. Ну ничего, вы молоды, справитесь. А я вчера написал Магистру и попросил отставки. И Магистр ее принял. Написал в ответ несколько теплых слов...
Меня кольнуло слово "вчера". Я узнал о его отставке почти две недели назад. Но такое у нас бывает. У нас еще и не такое бывает. А Фрол Митрофанович продолжал:
- Почему наша так называемая организация именуется Орденом, вы не задумывались? Орден - это объединение единомышленников, а объединение предполагает общение, согласитесь. У нас же общения никакого нет. Я имею в виду живое общение, голубчик. О каком живом общении может идти речь, если вас я вижу всего лишь второй раз в жизни, а Магистра видел только однажды, причем это было так давно...
- Вы видели Магистра? - Я подался вперед.
Вместо ответа Фрол Митрофанович налил водки и предложил выпить. Мы выпили.
- Я ухожу еще и потому, - продолжал Фрол Митрофанович, - что не понимаю. Я не понимаю целей и задач Ордена. Магистр не считает нужным нас в это посвящать. Я понимаю, Магистр - лицо подчиненное и ему даны на этот счет инструкции, но тем не менее, тем не менее... Еще борща?
- Да, пожалуйста. Невероятно вкусно.
- Спасибо. - Фрол Митрофанович грустно улыбнулся и седой ежик у него на голове зашевелился. - Вот вы, голубчик, задумывались когда-нибудь о целях Ордена?
Я откашлялся.
- Задумывался. Честно говоря - безрезультатно.
- Ну вот, ну вот, - Фрол Митрофанович покивал. - Непонятно, что мы делаем, то ли благо для человечества, то ли зло, то ли и то и другое вместе. Кто стоит за Магистром? Непонятно. Конечно, можно махнуть рукой, как я и делал до недавнего времени, но сейчас - не могу. Вот ваша акция, которую вы так блистательно провели недавно, знаете, как она называется в моих бумагах? "Двери во Вселенную". Каково? Что это значит?
