Аарон, низко склонившийся над столом, насмешливо взглянул на внука.
- Ну иди, помолись Горy, как Джоанна, или побегай по полям, считая себя Исидой, Божественной Матерью. Ну что ты все скачешь? Я уже стар, страсти давно покинули мое сердце, но будь у меня твой пыл, я бы не стал тратить его на проклятия и вопли. Сядь! Давай поговорим спокойно. До их отъезда еще четыре дня.
Генри с досадой ударил себя кулаком по колену.
- Да тут и за четыре часа нельзя поручиться! В любой момент этот старый дуралей может оскорбиться и уехать. Если завтра все обойдется, то на Рождество он, положим, не уедет, но мы же не можем держать его здесь насильно?
- Предоставь его собственной судьбе, - вкрадчиво посоветовал Аарон.
Генри медленно вернулся к столу.
- Что ты имеешь в виду? Ты что же, хочешь рискнуть и действовать силой? Но ты же прекрасно знаешь, какие серьезные предупреждения существуют на этот счет. Неизвестно, как это отзовется на картах. Кроме того, нам не обойтись без помощи... О нет, это невозможно.
- Он считает, что карты принадлежат ему, - заговорил Аарон. - Так почему бы не отдать его им? Разве ветер - пустяк? Разве вода - пустяк? Отдадим его на волю воды и ветра и посмотрим, одолеет ли его упрямство волю карт? Не надо крови, не надо насилия; просто отдадим его картам.
Генри подался вперед и долго молча смотрел в пол.
- Я думал о чем-то подобном, - наконец сказал он.
- Но все упирается в Нэнси.
Старик насмешливо фыркнул.
- Предлагаешь пощадить отца ради дочери, а? Глупец, что еще нам остается? Если ты, предположим, сумеешь украсть у него карты, то как ты потом покажешь их ей? А ведь ты собираешься пользоваться ими вместе с ней? Если она не сможет смотреть на них спокойно, твоим экспериментам это не пойдет на пользу. Она так печется о своей честности...
- Я мог бы показать ей, что наша работа и знание стоят выше, - неуверенно предположил Генри. - Научил бы ее...
- Всему свое время, - перебил Аарон. - Он в любой момент может отдать карты в музей. И не забудь про его сестру.
- Да я и так все время о ней думаю, - вздохнул Генри. - Как ты заставишь ее жить в твоем доме и стать жрицей танца?
- Если... - медленно начал Аарон, протянул ладонь и накрыл ею руку молодого человека, - если ее брат, скажем, исчезнет, а ее племянница выйдет за тебя замуж, то она вполне может остаться жить вместе с племянницей. А если племянница занимается гаданием, и любит поговорить о картах, и спрашивает у тетки совета и помощи - почему бы той и не рассказать о том, что она видит?
Он замолчал, и в комнате надолго повисла тишина.
- Да, такой вариант возможен, - наконец произнес Генри. - Я видел это хотя и смутно - даже сегодня вечером я видел это. Но тут есть опасность...
- Смерть - один из Старших Арканов, - заметил Аарон. - Будь у меня силы, я справился бы с этим в одиночку. А теперь уже не могу. У меня нет ни энергии, ни воли, я не могу удержать контроль над картами. Я могу только изучать их и читать по ним. Работать придется тебе, но и я постараюсь помочь чем-нибудь.
- Старшие Арканы, - с сомнением проговорил Генри. - Мне одному с ними пока тоже не справиться.., это зависит от Нэнси.., я даже не знаю еще, сможем ли мы с ней жить. Но уж во всяком случае она не должна знать...
- Есть ветер, и есть вода, как я уже говорил тебе, - ответил старик. - Не думаю, что твой м-р Кенинсби выдержит даже двойки, тройки и четверки Чаш и Жезлов. У него нет силы воли. Я куда больше опасаюсь Джоанны.
- Джоанна! - воскликнул Генри. - Что ты мне толкуешь о Джоанне! Она же не видит, как танцует Шут. Аарон пожал плечами.
- Может и увидеть, когда сумеет преодолеть свои страсти. Интересно, кстати, было бы узнать, а как справилась с этим Сибил Кенинсби? Какими они были?
- Вряд ли она станет рассказывать об этом, - ответил Генри. - Но она обрела мир внутри себя, овладела искусством внутреннего покоя, сама при этом не зная, что совершила. Впрочем, не о ней и не о Джоанне сейчас надо думать. Главное - Нэнси и.., этот человек.
- А потом останется только Нэнси? - насмешливо поинтересовался Аарон. Генри твердо посмотрел на него.
- Я не спрашиваю, чего ты хочешь достичь с помощью карт, - сказал Аарон. Если все пойдет хорошо, мне будет довольно знания танца. Ну, может быть, я попробую проследить кое-какие закономерности в движениях танцоров. Но предположим, что со временем карты дадут Нэнси мудрость, которой она пока не владеет. Она обнаружит твои проделки, и что ты будешь делать тогда? Ты думал об этом?
- Если ее действительно осенит мудрость, я надеюсь, она все поймет как надо, - ответил Генри. -Она увидит, что никто не вправе нарушить целостность мира. Ей станет ясно, что отец встал на пути вещей куда более великих, чем он сам. Во всем виноваты его сварливость и жадность.
- Значит, ты готов рискнуть? - уточнил Аарон.
- Здесь нет риска, - пожал плечами Генри, - а если я ошибаюсь и риск все же есть, значит, вся затея заранее обречена на провал.
Аарон кивнул и с кряхтением выбрался из-за стола.
- Однако еще десять минут назад уверенности в тебе не чувствовалось, заметил он.
- А ее тогда и не было, - ответил Генри. - Такие вещи начинаешь понимать, только когда решаешься окончательно.
- Ну и когда? - спросил Аарон. - Моя помощь понадобится? Имей в виду, если все пройдет удачно, то девушка может оказаться слишком подавленной и какое-то время толку в работе от нее не будет.
- В таком случае, - медленно сказал Генри, - я подожду до завтра, потому что завтра я хотел показать ей судьбы народов. Но больше я ждать не намерен. Ты прав: ей понадобится время, чтобы прийти в себя. По мне, так лучше бы все произошло на Рождество. Он всегда гуляет днем - он говорил мне еще месяц назад, что за тридцать четыре года ни разу не пропустил дневной рождественской прогулки.
- На том и порешим, - ответил дед. - Я займу женщин разговорами, а ты позовешь ветер. Если сразу не получится, попробуем еще раз. На самый крайний случай, можно позвать огонь в машину на обратном пути.
Генри удивленно посмотрел на деда.
- А что тогда будет с Нэнси и ее тетей? Аарон покачал головой.
- Я забыл, - сказал он. - Ладно, способы всегда найдутся.
Глава 7
МИРОВОЙ ТАНЕЦ
Напряженность в отношениях, возникшая вечером в четверг, не прошла и к утру сочельника. Центрами конфликта были, конечно, Генри и м-р Кенинсби. М-р Кенинсби, в свою очередь, постарался втянуть в войну и дочь, которая почему-то не спешила принимать его сторону. После завтрака, прошедшего отнюдь не безоблачно, м-р Кенинсби высказал Нэнси свою точку зрения на спектакль, виденный прошлым вечером.
- Должен заметить, - сказал он, - что твой Генри проявил еще худший вкус, чем я ожидал, устроив этот фокус с движущимися куклами.
- Но почему фокус? - вскинулась Нэнси. - Они ведь действительно двигались; а Генри только это и имел в виду.
