Гиад задумался. Здесь, в лаборатории, у него почти нет продуктов питания и питьевой воды. То и другое он должен себе достать. Но как? Как сможет он покинуть это помещение, возможно, единственно уцелевшее? Лаборатория не имеет воздушного шлюза, и он не рискнет открыть дверь: в коридоре определенно царит пустота. Гиад подошел к двери, ощупал ее изучающим взглядом. Приблизив лицо к бронированному стеклу величиной с ладонь, которое было вделано в дверь на уровне головы взрослого человека, он в страхе отпрянул назад. На него смотрели два глаза, губы шевелились и, казалось, что-то выкрикивали. За дверью стоял Чадвик.
Гиад машинально хотел нажать на кнопку около двери, управляющую затворным механизмом. Чадвик замотал головой. «И верно,- спохватился Гиад,- в коридоре господствует вакуум».
Неожиданно он обнаружил, что Чадвик неподвижно смотрит мимо него — на одну точку в лаборатории. Неприятный холодок пробежал по телу Гиада. Он медленно обернулся, посмотрел, но ничего подозрительного не увидел и снова взглянул на дверь.
Чадвик по-прежнему глядел на что-то в лаборатории. Что бы это могло означать? Вдруг радость догадки промелькнула в глазах Гиада. Экспериментальная камера! Она имела сквозное отверстие, проходившее через бронированную обшивку корабля. Ее можно использовать как шлюз, через который легко проникнуть в лабораторию. Так вот почему Чадвик смотрит туда…
Гиад кивнул ему, подбежал к экспериментальной камере, хлопнул по ней ладонью, сделал знак Чадвику и снова кивнул. Чадвик исчез.
Прошло много времени…
Гиад давно открыл камеру снизу, соединив ее с мировым пространством. Но она была все еще пустой.
Наконец послышался стук.
Спотыкаясь, Гиад ринулся в камеру и рванул запоры. Воздух из лабораторий, шипя, устремился в аварийный шлюз. Крышка люка откинулась, выдвинулось безжизненное тело. Гиад сразу узнал Бео. За ним в люк протискивался Чадвик. Гиад уже расстегнул защитный костюм Бео. Лицо начальника экспедиции было в крови.
Кто-то закашлял в камере. Удивленный, Гиад обернулся: пара рук протягивала баки с провизией и водой. Значит, перенес катастрофу? Это был Трофимов. За ним сразу же появился Акатль.
— Так вы все живы? — вырвалось у Гиада. Он вопросительно заглядывал в темную камеру, ожидая, что вот-вот появятся остальные.
Однако там никого больше не было видно.
Чадвик сидел на плоском «резервуаре-20», опустив голову. Глухая давящая боль сжимала сердце.
Людмила была мертва.
В зыбкой тьме прошлого он увидел ее расплывчатый образ. Потом она яснее представилась ему, светлая и стройная. Он узнал бы Людмилу среди тысяч женщин. Своеобразная привычка держать голову так, словно она ждала порыва ветра, на волю которого готова была отдать свое лицо в обрамлении великолепных каштановых волос, придавала ей озорной вид. Большие серые глаза с тонкими, далеко разлетевшимися бровями всегда смотрели на Чадвика тепло и нежно… Еще недавно она мечтала… и вдруг… Чадвик со стоном сжал ладонями лицо.
Ему сообщил об этом Трофимов. Он первым побывал в рубке управления. Стены рубки были прошиты каменными осколками, почти все приборы, пилотрон, радарные установки, электронный мозг оказались разбиты. Мезор, Людмила и Анна погибли мгновенно, тела их рассыпались пылью в жесточайшем холоде вакуума.
Чадвик отнял от лица судорожно сплетенные пальцы рук. «Что ж, ничего не вернуть», — подумал он, и спокойствие неожиданно пришло в его душу Новые воспоминания и образы больше не причиняли ему страдания, словно смерть Людмилы стала для него завещанием. В глазах Чадвика снова появился блеск. Он вернулся к действительности.
Акатль склонился над Бео, стараясь привести начальника экспедиции в чувство. Трофимов нервно расхаживал взад и вперед, а Гиад крутился около аппаратуры.
— Как долго мы еще протянем?
Этот вопрос ни к кому не относился. Но Гиад, оторвавшись от работы, повернул голову к Чадвику:
— Один я прожил бы тридцать два дня. Для пятерых остается только…- Он не договорил и сделал гримасу, словно ему стало вдруг неприятно говорить об этом.
Шаги Трофимова стали быстрее.
«Итак, еше шесть или семь дней,- подумал Чадвик.- Времени достаточно, чтобы побывать в рубке. Людмила!…» — Чадвик вздохнул.
Он только сейчас заметил, что стены лаборатории слегка покрылись инеем. Всюду — на потолке, на полу и на стенах — осаждается пар, дыхание пятерых спасшихся. За бортом, и это недвусмысленно доказывали мельчайшие ледяные кристаллики, хозяйничала Вселенная. Лишь стена, к которой он прислонился, была сухой.
«Как?- Чадвик был озадачен.- Стена без инея?». Он медленно встал и ощупал ее. Значит, там еще одно помещение, пригодное для них, пригодное для жилья?
— Гиад! — крикнул он. — Гиад! Что за этой стеной?
Раскачиваясь, как на ходулях, подошел Гиад. Недоверчиво провел рукой по гладкой поверхности. Внезапно он раскинул руки и в порыве бурной радости обнял Чадвика.
— Регенерационная установка,- сказал он.- Там именно она. Может быть, еще действуют некоторые из регенерационных элементов. Тогда мы имели бы воздух, еще сотни дней воздуха для нас!
Чадвик мрачно смотрел в сторону… Что им этот воздух. Все равно с тем помещением нет сообщения. Но даже если бы они прорезали дыру в этой стене, они не нашли бы там для себя ни пищи, ни воды.
«Какая разница, — думал Трофимов, — задохнемся ли мы через несколько дней или умрем от голода, жажды через несколько недель. Неужели моя жизнь должна оборваться так глупо? А ведь я мог бы жить. Нет!» Страх охватил его, страх за себя. Разве нельзя спастись одному, хотя бы одному ему? Трофимов продолжал беспокойно прохаживаться взад и вперед.
Тем временем Бео открыл глаза и огляделся вокруг. Странная улыбка- грустная и одновременно радостная — пробежала по его лицу. Грустная потому, что он думал о гибели Канзу и, не видя здесь Анны, Мезора и Людмилы, понимал, что это значит. И радостная — оттого, что Гиад, Акатль, Трофимов и Чадвик здесь, что они живы.
— Гиад, ледяной человек,- проговорил он слабым голосом,- ты еще не сдался, а?
Гиад на мгновение обернулся и кивнул ему, словно хотел сказать: «Вижу, вижу, ты снова стал на ноги». Потом выпрямился и крикнул Трофимову:
— Чего мечешься, как одержимый? Делай что-нибудь! Подумай, как лучше сможешь быть полезным.
Трофимов растерянно остановился и отпрянул к стене.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал он, глядя на Гиада, словно впервые видел его.
— Правильно, — поддержал Акатль. — Мы должны что-то предпринять, чтобы улучшить свое положение. Я думаю, нам надо обследовать обе части «Регера» и притащить сюда все, что найдем из еды и жидкостей.
