Горничная с готовностью бросилась на помощь.
- Что скажешь?
Розамунда восторженно сжала руки:
- Восхитительно, мадам!
Когда утром, за завтраком, леди Уолсингем сообщила, что намерена перешить для подопечной два парадных платья, которые сама уже не носила, та постаралась выразить восторг и благодарность, однако в душе с трудом примирилась с мыслью об обносках. Впрочем, во время примерки и подробного обсуждения ленточек, кружев и золотого шитья у нее хватило выдержки, чтобы ни словом, ни взглядом не проявить разочарования. И вот сейчас, спустя три дня, с восторгом глядя на готовое произведение белошвеек, Розамунда даже не вспомнила о недавних переживаниях.
- Можно примерить?
- Да, конечно. Но сюда потребуется испанский кринолин, а носить его непросто: юбка будет очень широкой. Ну-ка сними платье и нижнюю юбочку.
Розамунда послушно освободилась от изрядно потертого одеяния из терракотового бархата и дала себе слово сегодня же добросовестно его почистить и пересыпать глубокие складки лавандой. Сейчас она стояла перед благодетельницей в одной лишь сорочке и шерстяных чулках.
Хенни принялась старательно закреплять на талии каркас для юбки, а леди Уолсингем со знанием дела отдавала распоряжения:
- Кринолин должен сидеть безукоризненно. Если хоть немного перекосится, платье будет плохо слушаться. Вот так.
Она отступила, чтобы оценить работу со стороны.
- Да, все в порядке. Теперь корсет, Хенни.
Горничная начала шнуровать на спине жесткую конструкцию, и Розамунда жалобно взмолилась:
- Ой, пожалуйста, не так туго. Я же задохнусь!
- Ничего, привыкнешь, - неожиданно строго оборвала леди Урсула. - Жаль, что до сих пор никто тебя не научил: это абсолютно необходимо.
Розамунда затаила дыхание, пытаясь смириться с ощущением пытки: костяные пластины безжалостно врезались в кожу. Что ж, раз все терпят, значит, и она научится. Впрочем, неприятные впечатления отступили уже в следующее мгновение, когда дошла очередь до платья. Поверх корсета лиф сидел, как перчатка, а юбка задрапировала кринолин свободными грациозными складками. Квадратный вырез был тонко подчеркнут жемчужным узором, а широкие рукава украшены дамастом цвета слоновой кости. А вот шлейф оказался неподъемно тяжелым и отказывался подчиняться. Розамунда попробовала пройтись по комнате, однако через пару шагов остановилась в отчаянии.
- Но как же в этом ходить, мадам?
- Не забывай, что ты босиком, и оттого юбка чересчур длинна. Подай-ка розовые атласные туфельки, Хенни.
Туфли оказались на небольшом каблучке, и едва горничная, встав на колени, надела их на маленькие стройные ножки Розамунды, та сразу почувствовала себя увереннее. Теперь она стала заметно выше ростом, плечи расправились, а суровый корсет диктовал полную достоинства осанку и единственно возможную походку: ровную, грациозную и элегантную.
Юная леди пошла по комнате, и шлейф послушно потянулся следом. Пластичный бархат уже не путался в ногах и не тянул вниз, а вел себя, подобно дрессированной собачке на поводке.
- Великолепно! - похвалила леди Уолсингем. - Ты наделена природной грацией, дорогая. У меня есть еще одно лишнее платье - из изумрудной парчи. Думаю, из него без труда получится второе парадное платье. Мало кто из фрейлин располагает тремя придворными нарядами, так что стыдно тебе не будет. Но ведь и зависть вызывать нельзя: дамы ее величества так мелочны!
Наставница щебетала легко и непринужденно, но Розамунда уже знала, что за светским тоном скрываются важные сведения.
- Любая мелочь, даже самая незначительная, становится поводом для соперничества, - продолжала Урсула, критически разглядывая зеленую парчу. - Каждая обновка вызывает нескончаемый поток пересудов. Носовой платок, и тот не пройдет незамеченным. Да, думаю, фасон можно сделать таким же, как в розовом платье, а рукава украсить золотой нитью. Очень впечатляюще, тебе не кажется, дорогая?
- Конечно, мадам.
Розамунда уже не знала, действительно ли хочет попасть в безжалостный мир женского соперничества. Она выросла, почти не зная общества дам. У нее никогда не было близкой подруги, и даже в детстве общение ограничивалось кругом горничных, а у тех не хватало времени ни на игры, ни на болтовню. Разница в возрасте с двумя старшими сестрами была настолько значительной, что Розамунда их почти не видела: обе вышли замуж и покинули Скэдбери, когда она была совсем маленькой. Неизвестно даже, узнали бы они друг друга при встрече или нет.
Урсула заметила нерешительность и поспешила успокоить:
- Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Просто постарайся не забывать о наших беседах, а если вдруг возникнут вопросы или затруднения, немедленно приходи ко мне.
- Вы очень добры, мадам.
- Не стоит благодарить, дитя мое. К сожалению, у тебя нет матери, а значит, некому помочь. Я сделаю все, что смогу. Ну а теперь давай посмотрим, как можно освежить повседневные платья.
Спустя пять дней гардероб был полностью готов: два придворных платья для торжественных случаев и два обновленных - на каждый день.
Сэр Фрэнсис снова пригласил Розамунду в рабочий кабинет.
Когда та вошла, господин секретарь, как обычно, сидел за столом, однако выглядел не столь угрожающим, как во время предыдущих встреч, и даже изобразил нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
- Итак, леди Уолсингем сообщила, что ты вполне достойно экипирована и готова предстать перед ее величеством.
- Благодарю за предоставленную возможность, сэр Фрэнсис. Надеюсь, вам не придется сожалеть о проявленной доброте.
Розамунда почтительно присела в реверансе и низко склонила голову.
- Уверен, что повода для сожалений ты не дашь, - заметил секретарь обычным сухим тоном. - Супруга отзывается о тебе наилучшим образом, а мне известно, что ты обладаешь острым умом и не менее острой памятью, да еще и немалым талантом к рисованию.
Розамунда промолчала, поскольку перечисление способностей, пусть и значительно преуменьшенное, соответствовало правде.
Сэр Фрэнсис положил руки на стол, переплел пальцы и посмотрел на нее пронзительным взглядом.
- Этот мир держится исключительно на благодеяниях - оказанных и принятых. Запомни это. Все, что сделаешь для того или иного человека, со временем непременно отзовется. То же самое касается и дурных поступков. Не забывай никогда! Ничто не дается даром, и вот пришло время рассказать, чего я хочу от тебя в обмен на возможность найти достойного мужа.
Розамунда на мгновение замерла, а потом с трудом вздохнула и почти шепотом произнесла:
