- Сэр Фрэнсис Уолсингем и лорд Берли, мадам. Желаете ли вы их принять?
- Пригласи в мою комнату.
Елизавета поднялась и расправила широкую юбку из фиолетового дамаста. Драгоценные камни ослепительно засияли в солнечных лучах. Королева направилась к двери и на ходу заметила:
- Оставшееся время можете провести по собственному усмотрению.
Джоан надеялась, что все сразу оживятся. Вдруг кто-нибудь предложит прогуляться по парку? А может быть, леди Шроузбури даже позволит заняться собственными делами? Однако ничего интересного не произошло, и время по-прежнему тянулось невыносимо медленно, пока в дверь не постучали.
Графиня взглянула на младшую из камеристок и властным движением полной, унизанной перстнями руки приказала открыть. Сама она реагировала только на сигнал часовых, который те подавали лишь в присутствии королевы. Джоан немедленно встала со стула и поспешила к двери.
На пороге показался один из управляющих дворца, вооруженный, как того требовал протокол, жезлом и печатью.
- Ее величество приглашает к себе графиню Шроузбури.
Он ловко повернулся и отправился выполнять следующее важное поручение.
Джоан закрыла дверь. Графиня ждала, вопросительно подняв брови. С легким реверансом Джоан передала сообщение и вернулась к своему стулу. Леди Шроузбури горделиво поднялась и с достоинством направилась к выходу, а комната вновь погрузилась в унылую тишину.
В личных апартаментах королевы Розамунда Уолсингем застыла в нижайшем почтительном поклоне, ожидая высочайшего позволения подняться. Сердце стучало, словно стремилось вырваться из жесткого тесного корсета. У входа в монаршие покои Томас оставил сестру на попечение членов государственного совета, и на встречу с ее величеством Розамунде пришлось идти в сопровождении двух молчаливых высокомерных джентльменов. Еще ни разу в жизни одиночество не казалось столь безысходным. Всего лишь месяц назад ей и в страшном сне не снилось, что судьба заставит оказаться здесь, в покоях королевы, и, склонив голову, рассматривать ковер и украшенные драгоценностями туфли ее величества.
Сэр Фрэнсис закончил представление и отошел в сторону. Государственный казначей лорд Берли - внушительного вида джентльмен, подобно секретарю канцелярии одетый в черную мантию и черную шапочку, открыто скучал и не скрывал недовольства: ежедневное совещание с королевой откладывалось.
- Можете подняться, мистрис Уолсингем. - Елизавета села на трон. - Подойдите.
Она кивнула, словно подтверждая собственные слова.
Розамунда медленно выпрямилась и, сражаясь с тяжелым шлейфом, пошла по ковру. Недалеко от трона остановилась и скромно потупила взор, а королева принялась бесцеремонно ее рассматривать.
- Читаете ли вы по-латыни и по-гречески, мистрис Уолсингем?
Розамунда зарделась.
- Очень плохо, мадам.
- Значит, учились недостаточно прилежно? - Тонкие, старательно выщипанные брови недовольно сошлись у переносицы.
От страха в горле пересохло, и слова с трудом складывались в жалкое подобие оправдания:
- К сожалению, обстоятельства не способствовали учебе, мадам. В нашем доме не было наставников. Братья учились на стороне, а матушка серьезно болела.
- Ах! - Елизавета кивнула. - Какая жалость! Что же вы умеете? Может быть, музицируете?
- Немного играю на клавесине, однако вовсе не считаю свое мастерство достойным внимания, - поспешно пояснила Розамунда, опасаясь, что тотчас последует приказ продемонстрировать искусство.
- А какой у вас голос? Приятный? Поете чисто? Моя фрейлина непременно должна обладать творческим даром.
Такого подробного допроса Розамунда не ожидала. Она с трудом сглотнула, пытаясь побороть нервную сухость в горле, и доложила:
- Мадам, я обладаю некоторыми навыками рисования и, в меньшей степени, живописи. Кроме того, уверенно владею каллиграфией. Может быть, подобные умения покажутся вам полезными?
Она снова поклонилась.
Елизавета смотрела внимательно.
- Личный секретарь порой бывает весьма кстати, однако только в том случае, если почерк действительно хорош. Продемонстрируйте, на что способны. - Она кивнула в сторону небольшого алькова. - Пергамент, перья и чернила найдете на столе.
Розамунда покорно отправилась выполнять задание. Посмотрела на прекрасные кремовые листы и с ужасом представила, как сейчас, при первом же прикосновении неловкой руки, безупречная поверхность покроется ужасными черными кляксами.
- Что именно написать, мадам?
- Катехизис, - коротко ответил сэр Фрэнсис, чувствуя, что королеву разговор уже утомил.
Розамунда села, разгладила перед собой лист и опустила перо в чернильницу. К счастью, строки катехизиса услужливо всплыли в памяти. Глубоко вздохнув, она принялась старательно выводить завитушки и черточки, без которых трудно представить каллиграфический почерк. Дойдя до конца страницы, придирчиво проверила работу и не обнаружила ни одного, даже самого крохотного, изъяна. Присыпала чернила песком и украдкой взглянула на королеву. Ее величестве вполголоса беседовала с советниками. Все трое погрузились в обсуждение государственных дел и, казалось, окончательно забыли о присутствии посторонней особы.
Прерывать разговор Розамунда не осмелилась. Почти машинально придвинула чистый лист и принялась рисовать бабочку, которая уютно устроилась за окном, на цветке жимолости.
- Розамунда… Розамунда.
Настойчивый голос сэра Фрэнсиса вывел ее из счастливого забытья.
- Прошу прощения, сэр. - Она вскочила так поспешно, что едва не опрокинула чернильницу. - Вы были заняты, и я побоялась помешать.
- Покажите работу, - потребовала королева и нетерпеливо вытянула руку.
Розамунда подошла и с поклоном подала листок. Королева взглянула, и на лице появилось ошеломленное выражение.
- Что это?
Она повернула пергамент, и бедняжка с ужасом увидела, что от волнения представила ее величеству не текст катехизиса, а бабочку.
- О, извините, мадам. Перепутала… всего лишь… о!
Она бросилась к столу, схватила образец каллиграфического искусства и подала, даже забыв сделать реверанс.
Королева внимательно изучила работу и с бесстрастным видом кивнула:
- У вас твердая рука, мистрис Уолсингем. - Она перевела взгляд на рисунок. - И точный глаз. Пригласите ко мне леди Шроузбури. - Последние слова адресовались слуге, застывшему возле двери в ожидании распоряжений. - Вы свободны, Розамунда. - Елизавета повернулась к советникам. - Лорд Берли, сэр Фрэнсис. Продолжим. Сегодня утром пришла депеша из Нидерландов, от графа Эссекса.
