Мужчина взревел:
— Закрой рот! У меня от тебя голова раскалывается! А ну, закройте его!
Обратился он к своим людям. Те и упёрли острия своих алебард в тело главного редактора. Он, забившись в угол своего стула, сжался и замолчал.
Ерохин долго ждать себя не заставил. Он без стука открыл дверь кабинета и вошёл. Этот человек был полной противоположностью главного редактора. Тот был маленьким толстым со скудными остатками волос на голове. Ерохин худой и высокий, носил пиджак размера на два больший. Он и висел на нём, как на вешалке. Густая грива длинных волос венчала его голову. На лице красовались жиденькие усы и такая же бородка. В зубах он держал потухшую трубку. Его глаза были устремлены в потолок. Как он ходил, не спотыкаясь и не цепляясь за преграды на своём пути? Было загадкой. Очевидно, он ждал оваций или восторженных возгласов. Но вокруг стояла тишина. Поражённый таким холодным приёмом он остановился и опустил свой взгляд вниз. Здесь поразился ещё больше. В его тело были направлены острия толстых копий с насаженными ниже топорами. Перед ним стоял мужчина в странной одежде и вертел перед его носом острой шпагой или саблей. В холодном оружии Ерохин не разбирался. Хотя и был репортёром криминального отдела газеты. За этим громким названием скрывался он, в единственном числе. Ерохин посмотрел на вжавшегося в стул главного редактора, на два острия копий с топорами упирающимися в тело того и мгновенно принял решение. Отвечать на все вопросы этих людей с опасными предметами. Решил и сознаться в том, что это он пишет анонимные письма, литературно называемые доносами, во все инстанции на всех. На коллег по работе, на соседей по дому. К этому был готов, но человек, махавший чем-то острым перед его носом, спросил совсем о другом деле. Он сунул Ерохину под нос газету со статьёй и потребовал:
— Быстро! Фамилию и адрес того, кто поставлял тебе информацию. Или предпочитаешь умереть в муках с этой тайной? Не получится! Всё равно под пытками скажешь!
Ерохин вздохнул облегчённо. О его коварстве и подлости никто не спрашивал. А это? Чужие проблемы его не волновали:
— Зачем поступать так не красиво? Пытки? Мы с вами интеллигентные люди! Я Вам и так всё расскажу! Сразу хочу оговорить, я ни в чём не виноват. Материалы мне поставлял и заставлял сдавать их на публикацию один криминальный авторитет. Дома я у него не бывал. Имение его не знаю, мы с ним общались по телефону, а встречались ночью. Но я сумел проследить за ним и установил его адрес. Вот он.
Ерохин выпалил адрес. Стас от досады плюнул на пол и выругался. Он старался избавиться от привычек порочащих честь звания капитана преторианцев империи. Но это был тот случай, когда выразить свою досаду он иначе не мог. Названный Ерохиным адрес был ему знаком. В отличие от Ерохина он знал имя, фамилию, отчество и погоняло криминального авторитета. Это был "Удав", уже имевший счастье встречи с ним и императором. Всё это оправдывало не красивое поведение капитана преторианцев империи. Стас пошёл к выходу из кабинета мимо Ерохина. Его спутники потянулись за ним. Едва они вышли главный редактор бросился к окну и прилип к стеклу. Наблюдал за выходом из здания. Недалеко от него стояла патрульная машина милиции. Главному редактору было интересно, чем закончится встреча людей с холодным оружием с людьми с огнестрельным оружием. В кино видел разное, а в жизни ни разу. Старался не пропустить. В окне над ним торчал Ерохин. Ему тоже было интересно.
Сколько они торчали у окна? Так и осталось тайной. На пятерых мужчин в серых костюмах внимания они не обратили. Те сели в джип и уехали. Понятно куда. По знакомому адресу.
… Лёха, "Лях" и "Зюзя" развлекались. Играли в "дурака" на "носики". Это очень интересная игра. Весь интерес игры содержится в конце. Участник проигравший, в известную всем игру, вытягивает из колоды карту. В зависимости от её номинала победитель остальной колодой бьёт проигравшего по носу вытянутое количество раз. Одного взгляда на сидящую троицу было достаточно, чтобы определить, как кому везёт в этой высокоинтеллектуальной игре. Нос "Зюзи" был красно-фиолетовым. Нос "Ляха" был просто красным. Нос Лёхи был обычного цвета. Цвета их носов и были видимым ответом на вопрос. Очередная партия игры подходила к концу. Определился и претендент на получение "носиков". Это был многострадальный "Зюзя". Он уже готовился морально получать удары по своему носу и молил Бога, помочь ему вытянуть из колоды "валета". Это было всего лишь два удара! По его фиолетовому носу. Но здесь произошло чудо, отсрочившее казнь. В дверь позвонили.
"Это Бог услышал мои молитвы!"
Возликовал "Зюзя" и бросился к двери. Увы, ошибся! По носу он не получил, но его тело влетело в комнату, мешком шлёпнувшись на пол. Там и замерло.
Лёха и "Лях" переглянулись. Этот сценарий им был знаком, но верить в повторение тех событий не хотелось, а пришлось. В комнату вошли два человека в знакомой форме с алебардами. Лёха взлетел в воздух с места. Упал на пол у спинки тахты и пытался втиснуться за неё. Не получалось! Втиснуть в щель шириной сантиметров 15 тело имевшее рост 190 и вес 105 килограмм очень сложно. Но он старался! "Лях" метался по комнате, пытался найти щель для себя. Оба стражника наблюдали за ними, заинтересованно и молча. В комнату входил знакомый капитан с обнажённой знакомой шпагой. Леха увидел шпагу. Ему хватило прошлого знакомства с этой шпагой. Всё помнил! Он сумел сделать не возможное дело, влезть в ту щель! "Лях" тоже всё помнил. Его стокилограммовое тело "ласточкой" влетело под стол и затихло там. Двое оставшихся быков очень завидовали "Зюзе", лежавшему в образе бесчувственного тела.
Капитан на них внимания не обращал. Он подошёл к двери в соседнюю комнату и ударом ботфорта распахнул её.
"Писатель" творил. Он был весь в работе. Слушал запись и корректировал очередной текст. Распахнувшаяся дверь отвлекла его. Оторвав, от рукописи задумчивый взгляд, он посмотрел на проём двери. Увидел там капитана с обнажённой шпагой и память "Удава" подсказала ему. Кто этот человек? Что за шпага в его руках? Он отреагировал мгновенно. Вскочил из кресла и забился в угол комнаты. Капитан направил на него шпагу:
— На место! Рвань подзаборная! Я что за тобой бегать должен. Или уговаривать быть послушным?
Ждать когда с конца шпаги слетит огненный шар? "Удав" ждать не стал. Подошёл к столу и послушно упал в кресло. Руки положил на стол и замер. Даже не дышал. Страх и обречённость сковали его тело. Капитан подошёл к его столу и бросил на него газету. Но взгляд "Удава" не отрывался от наконечника шпаги. Капитан заметил это, вздохнул и уткнул наконечник шпаги в газету. Туда же переместился и взгляд "Удава". Газету и статью он узнал. Это было не сложно. Из такой же газеты он вырезал эту статью и подшил её в папку газетных вырезок. Капитан увидел, что "Удав" прочитал статью:
— Следы привели к тебе. Человек, подписавший эту статью, сдал тебя как своего информатора. Отпираться не советую! Колись! С какой целью собирал материалы и организовал издание их? Решил опорочить империю?
Здесь в "Удаве" проснулся "Писатель". Проснулась гордость за свой труд. Его творчество, рождённое в муках, синяках и неоднократно разбитом носе, было не лёгким. Что мог знать этот разряженный убийца об этом? За свой труд, за свою идею, за своё творчество любой литератор готов взойти на эшафот и положить голову на плаху. Под топор, меч или шпагу палача. Исключением "Писатель" не был! Гордо вскинув голову, бросил в лицо капитана:
— Вы можете четвертовать меня! Но порочить мой труд? Я Вам не позволю! Я писал для людей! И писал правду! Правду, добытую с огромным трудом, в муках. Правду, идущую из моего сердца. Я не пиарщик! Народ имеет право знать всё! В этом и состоит мой труд, моё служение. Вот так! Можете меня убить! Сатрапы!
Внезапно до "Удава" дошло, что и кому он несёт. Он испугался. Но понимал, что было уже поздно, за вырвавшиеся слова придётся отвечать. Увы, своей жизнью. Ему стало жалко себя и слёзы набежали на его глаза. Одна крупная слеза котилась по его щеке. Как ни странно, но капитан его дерзость проглотил, молча. Не проткнул его шпагой, не метнул в него испепеляющую молнию. Он задумчиво смотрел на "Писателя":
— Говоришь труд? Значит, кроме этой статьи были и другие статьи? Значит, есть и исходные материалы? Где всё?
"Писатель" вздрогнул. Он понял, каково быть на допросе в застенках. Не важно, в каких застенках. Везде пытали одинаково, он об этом читал. Старуха занесла над ним свою острую косу и сейчас опустит её. Но смерть его не страшила! Его страшила только одна мысль. С его смертью пропадут все его материалы, все плоды его тяжкого труда, и никто не узнает о нём, о его работах. Не двигая, лежавшими на столе руками, он мотнул головой вправо и влево:
— Кассеты в сейфе там. Архивные материалы в сейфе там. Сигнальные материалы в этих двух папках на столе.
