Но большей частью они просто лежали на снегу, тупо смотря по сторонам, совершенно без сил. Но тот, кто схватил хлыст, глядел на своих спасителей-гортиан вызывающе. Лицо его распухло, рубцы покрывала засохшая кровь. Он мог быть любого возраста, но вёл себя как обученный воин и голову держал высоко поднятой. Тело его было избито и измучено, но дух оставался сильным.
— Кто вы? — слова с перерывами вырвались из окровавленных губ.
Джонатал сорвал плащ с мёртвою стражника и набросил на дрожавшую от холода женщину, потом ответил:
— Мы вас освободили.
Пленник повернул избитое лицо с одним открытым глазом от Джонатала к Кинкару. Очевидно, разум и любопытство не покинули его даже после такого грубого обращения. Но он либо не хотел, либо не мог воспринимать их как друзей. Кинкар решил показать мирные намерения лучшим способом, какой смог придумать. Он достал из ножен ближайшего мёртвого стражника меч и протянул его рукоятью вперёд.
Единственный раскрытый глаз недоверчиво расширился, затем рука устремилась вперёд, меч был вырван у Кинкара. Пленник дышал так тяжело, словно взбежал на гору.
— Вот каково оно, — одобрил Джонатал. — Освободиться и получить меч в руки. А дальше всё зависит от тебя и твоего меча.
Но Кинкару показалось, что пленник не слышал этих слов. Он был слишком занят, снимая цепи. Большая часть остальных оставалась апатичной; у всех — и мужчин, и женщин — тела хранили следы такого жестокого обращения, что Кинкар, сражаясь с упрямыми ошейниками, подавлял тошноту. Наконец Джонаталу удалось разгадать секрет их замка, и цепи были отброшены. Некоторые из освободившихся схватились за сумки стражников с провизией. И Кинкару и Джонатану пришлось отгонять их, чтобы справедливо разделить еду.
Кинкар опустился на колени рядом с женщиной. Он пытался заставить её попробовать чёрствую лепешку, а она с полным отсутствием разума в глазах смотрела на него. В это время к ним и подошёл человек, которому Кинкар дал меч. На пленнике теперь были куртка и шлем стражника, он сосал сушёное мясо, так как жевать не мог из-за сломанных зубов. Но обнажённый меч держал в другой руке. И бдительно следил за Кинкаром.
— Кто ты? — с набитым ртом спросил он, но в голосе его звучали нотки приказа. — Зачем вы это сделали? — и он указал мечом на дорогу, на которой мёртвых раздевали ради живых.
— Мы враги любых правителей, которые заковывают людей в цепи, — Кинкар тщательно подбирал слова. — Если хочешь знать больше, обратись к нашему вождю…
— Пойду, но только с мечом, приставленным к твоей спине, — восходящее солнце отразилось от лезвия.
— Хорошо, — Кинкар закутал женщину в плащ и встал.
— Мои руки пусты, капитан, — он назвал пленника титулом, судя по его поведению.
И не оглядываясь, пошёл за кусты, где укрылись звёздные повелители. Но кто-то другой сумел обнаружить этот путь раньше. Кинкар отвёл лишённые листвы ветви и увидел лорда Бардона и лорда Франса, которые рассматривали стрелы. Рядом стоял Оспик, одну за другой передававший эти стрелы. Но эти трое, занятые своим делом, были не одиноки. Один из стражников пережил нападение и не только пережил, но и выследил источник неожиданной смерти.
Вероятно, удивление при виде тех, кто возглавил нападение, — звёздных повелителей, вначале заставило его стоять неподвижно. Но теперь он присел за лордом Бардоном, на лице его ясно читалась ярость, в руке он держал тонкий, как игла, нож. И Кинкар, хорошо зная, какое это страшное оружие в руках опытного бойца, бросился вперёд.
Он ударил затаившегося стражника на уровне пояса, но не свалил на землю, как планировал. Тот высвободился и готов был нанести удар оружием, предназначенным для лорда Бардона. Кинкар перехватил его руку и удержал, чувствуя, как лезвие застыло, коснувшись его кожи. Он пытался сбить стражника с ног. Кинкару обожгло подбородок, острие застряло в кольчуге и сломалось. Но прежде чем обломанное лезвие впилось ему в глаз, их обоих схватили могучие руки и растащили. Потом Кинкара отпустили.
— Он до тебя добрался, мальчик!
Кровь капала с подбородка Кинкара, струйкой текла по куртке. Лорд Бардон пальцами поднял ему подбородок, с одной стороны, потом с другой осмотрел ущерб.
— К счастью, всего лишь царапина! — воскликнул чуть погодя звёздный повелитель. — Остановим кровотечение, и будешь жить, младший… — в голосе его послышалось облегчение. Но когда он заговорил снова, как будто лёд прозвенел в воздухе. — А этого прибереги, Франс. Он может ответить на вопросы, — лорд Бардон, придвигая Кинкара к скале, чтобы заняться его ранами, вдруг увидел бывшего раба, последовавшего за молодым человеком. — А ты откуда выскочил?
— Он один из пленников, — начал было объяснять Кинкар, но тут же под пальцами лорда Бардона вынужденно замолчал.
— И он тоже не прочь увидеть цвет нашей крови, — предположил лорд Франс. Он искусно связал стражника и положил у скалы. А теперь с пустыми руками смотрел на пришельца.
Но даже если этот человек и хотел убить своих спасителей, он не нападал. Прочесть выражение его избитого и распухшего лица было невозможно, но он стоял и просто смотрел на то, что делает лорд Бардон, всё время переводя взгляд на бранящегося пленника, бывшего стражника. А когда заговорил, то задал тот же вопрос, что к перед этим Кинкару.
— Кто вы? — и тут же разразился потоком слов, ясно выдававших его недоумение. — У вас внешность Чёрных, но вы убили их верных людей, освободили нас, приговорённых рабов. А теперь ты занимаешься ранами этого жителя низин, словно он твой родственник. А стражник, твой верный приспешник, который нёс нам мучения и смерть, лежит в оковах. И я снова спрашиваю, кто вы?
— Скажем так: мы те, кто прислан, чтобы положить конец несчастьям этого мира. Внешне мы похожи на ваших правителей, но мы не из их числа. Можешь ты поверить в это?
— Лорд, сегодня я стал свидетелем трёх великих чудес. Я увидел нападение на караван рабов. Я увидел, как люди моего народа и Тёмные действуют в единстве, как родичи, и заботятся друг о друге, как боевые товарищи. И я увидел, как тот, кто командовал нами, связанным лежит у твоих ног. Может ли свидетель таких невероятных событий не поверить? А теперь, увидев тебя вблизи, я могу сказать, что ты не Тёмный, хотя носишь его тело. Клянусь Лором, Лоем и Лис… — он опустился на одно колено и протянул меч лорду Бардону, — я ваш человек… я, который у Лесного алтаря поклялся никогда не служить чужеземным повелителям.
Лорд Бардон прикоснулся к рукояти меча, но не стал брать его в руки, и глаза бывшего пленника сверкнули. Он был принят не как крепостной, а как свободный человек, и то, что лорд Бардон знал это правило, больше всего поразило гортианина.
