Например, Рейчел Розен. Но, пожалуй, она слишком худа — никаких выступающих округлостей, особенно груди, — фигура ребенка, плоская и не возбуждающая желания. Он смог бы выбрать кое-что и получше.
Сколько лет Любе Люфт? Он разгладил листок и отыскал графу «возраст». В досье было указано «двадцать восемь лет». Единственное, на что обращаешь внимание, когда имеешь дело с анди, — это внешний вид.
«Хорошо еще, — подумал Декард, — что я знаю кое-что об опере. И в этом мое преимущество перед Холденом. У меня более широкий кругозор. Сначала я попробую справиться еще с одним анди, а уж потом решусь попросить помощи Рейчел Розен, если мисс Люфт окажется особенно крепким орешком.»
Но интуиция подсказывала ему обратное. Трудно было только с Полоковым, а остальные не подозревают, что за ними идет охота; их прихлопывают словно мух.
Снижаясь к крыше Оперы, он громко напевал попурри из арий, сочиняя по мере надобности псевдоитальянские слова. И без стимулятора настроение у него было прекрасное; он был полон оптимизма. И еще одно чувство владело им: алчное ожидание.
В огромном, подобно чреву кита, зале старинного здания Оперы, построенного из камня и стали, Рик Декард застал репетицию в самом разгаре. Он узнал музыку — репетировали «Волшебную флейту» Моцарта, шла финальная сцена первого акта. Рабы — другими словами, хор — вступили чуть раньше, и это свело на нет ритм волшебных колокольчиков.
Какая радость! Ему очень нравилась «Волшебная флейта». Рик сел в кресло в ложе бельэтажа — кажется, никто не заметил его появления — и устроился поудобнее. Как раз в этот момент Папагено в своем фантастическом наряде из птичьих перьев присоединился к Памине, чтобы спеть слова, всегда вызывающие у Рика слезы:
Всякий храбрый человек
Счастья добивается.
А его ближайший друг
Помешать старается.
«Нет, — подумал Рик, — никаких волшебных колокольчиков в реальной жизни не существует. И ничто не заставит твоего врага бесследно исчезнуть. А жаль. Моцарт умер вскоре после завершения „Волшебной флейты“ от болезни почек в возрасте меньше сорока лет. Как странно — предчувствовал ли Моцарт, что у него нет будущего, что его время прошло и его вскоре похоронят в безымянной могиле для нищих. Возможно, я тоже предчувствую что-то похожее».
Он следил за ходом репетиции.
«Репетиция кончится, кончится представление, а в конечном счете исчезнет последний листок партитуры, да и само имя композитора пропадет в веках, и прах окончательно победит, если не на этой планете, так на другой. Мы лишь можем ненадолго отсрочить конец. Как и анди — пусть какое-то время они могут прятаться, но все равно их настигнут: либо я, либо другой охотник. В некотором смысле я тоже часть разрушающего процесса энтропии. Компания Розена создает, а я уничтожаю их творения. Во всяком случае, так это выглядит со стороны.»
Папагено и Памина начали диалог на сцене. Рик прервал свои размышления и прислушался.
— Дитя мое, что же нам теперь сказать? — пел Папагено.
— Правду, вот что скажем мы, — отвечала ему Памина.
Наклонившись вперед, Рик пристально вглядывался в Памину, одетую в тяжелое, с оборками платье; с чепца на лицо свисала вуаль. Потом он сверился с досье и удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
«Вот и третий андроид, — осознал он. — Это Люба Люфт». Ее сценическая роль заключала в себе некоторую иронию.
Сам андроид, полный жизни и симпатичный, вряд ли мог сказать правду, во всяком случае о себе.
Люба Люфт запела, и Декард был поражен чистотой ее голоса, не уступающей голосам знаменитостей в его коллекции записей певцов. Компания Розена потрудилась на славу.
Рик снова представил себе, что он — разрушитель того, что сейчас видел и слышал. «Вероятно, чем лучше оно функционирует, а следовательно, чем лучше поет, — подумал он, — тем больше общество нуждается во мне. Если бы андроиды оставались достаточно неуклюжими и непохожими на человека, как древние К-40, производившиеся компанией Дерана, проблемы бы не было, и не понадобились бы охотники на андроидов. Когда же мне начать? Вероятно, как можно скорее. В конце репетиции, когда она придет в свою уборную».
По окончании первого акта репетиция была остановлена, и дирижер сообщил, что она возобновится через полтора часа — это объявили на английском, французском и немецком языках. После этого дирижер покинул зал, за ним удалились музыканты. Рик встал и прошел за сцену, туда, где располагались уборные артистов. Он медленно двигался за последними участниками репетиции, оттягивая момент ареста. «Да, так будет лучше, — размышлял он, — ликвидировать сразу, как только тест даст положительный результат. Вдруг Дейв ошибся? — задал себе вопрос Декард. — Может быть, но едва ли». До сих пор полиция не допускала ошибок.
Остановив проходившего мимо статиста, он узнал, где находится уборная мисс Люфт. Статист, на котором были грим и костюм египетского копьеносца, показал ему дорогу.
Рик подошел к двери с надписью: «МИСС ЛЮФТ. ГРИМЕРНАЯ» и постучал.
— Войдите.
Он вошел. Певица сидела у гримерного столика, держа на коленях раскрытую потрепанную партитуру и делая пометки шариковой ручкой. Она не сняла костюма и грима, не считая вуали, которая лежала на столике.
— Да? — удивилась она, подняв голову. Ее большие, подчеркнуто увеличенные гримом глаза пристально смотрели на Декарда. — Вы видите, я очень занята.
Ее английский был безукоризнен.
— Вы вполне прилично поете даже при сравнении со Шварцкопф, — начал Рик.
— Кто вы?
В ее голосе слышались холодная отчужденность, недружелюбие и та ледяная бесстастность, которую он всегда замечал у андроидов. Мощный интеллект и бездушие, что ли… Ему это не понравилось, но без данной особенности выявлять андроидов было бы много труднее.
— Я из полиции Сан-Франциско.
— О? — в огромных глазах орехового оттенка не проскользнуло ни искорки, ни намека на ответную реакцию. — И что же вам нужно?
Странно, но тон ответа казался снисходительным.
Усевшись в ближайшее кресло, он расстегнул молнию служебного чемоданчика.
— Мне поручили произвести стандартный тест на психопрофиль личности. Он не займет более нескольких минут.
— Это так необходимо? — она показала на партитуру. — У меня много работы.
Только в ее тоне стали заметны нотки какого-то предчувствия.
— Да, необходимо.
Декард достал приборы и начал собирать комплект.
— Тест на умственные способности?
— Нет, на эмпатию.
