Пока Клим говорил. Ника расстегнула рубашку капитана, приложила ухо к его груди. Сердито махнула рукой на присутствующих, показывая, что они ей мешают. И так же, как и на "Аркебузе", ее уверенные действия произвели впечатление на неискушенных моряков. Они послушно вышли из каюты. Последним ушел старший помощник. Клим вежливо проводил его и закрыл дверь.
Капитан Кихос не открывал глаз, лицо его из синего стало уже багровым.
- Как бы не отдал Богу душу, - сказал Клим. - Что будем делать?
- Попробую пустить ему кровь - старинное средство из семнадцатого века. Других лекарств нет.
- А ты умеешь?
- С утра только этим и занимаюсь.
- Ладно, не пугай меня, а то убегу. Я серьезно.
- Во всяком случае, я читала, как это делается.
- Где читала? У отца в справочнике?
- В своей библиотеке, у Стивенсона. В "Острове сокровищ". Помнишь, как доктор Ливси приводил в чувство пирата Билли Бонса?
- Вообще-то, помню...
- Подай мне свой нож. И налей в стакан чего покрепче.
- Ты... хочешь выпить?
- Ох, Клим! Для дезинфекции, вместо спирта.
Клим достал нож, выпустил лезвие. Бутылка с ромом нашлась тут же, на столе. Он плеснул из бутылки в чашку.
- Господи! - сказал он. - Помоги капитану Кихосу!
Однако сама Ника приступила к операции без колебаний. Протерла ромом руку капитана, прицелилась и уверенным, точным движением разом вскрыла вену, чуть пониже локтя. Клим подставил плошку, которую прихватил со стола.
Ника оглядела каюту.
- Чего ищешь?
- Аптечку.
- Аптечку? - усомнился Клим.
- Должно же быть у них что-то такое, ведь не игрушечные у них сабли и пистолеты.
Если бы на "Санте" и было "что-то такое", очевидно, оно находилось где-то в другом месте, ничего похожего на перевязочные материалы Ника не нашла. Она открыла стенной шкаф, там висела верхняя одежда капитана, камзолы и прочее. В выдвижном ящике увидела стопку постельного белья и, не затрудняя себя дальнейшими поисками, оторвала две длинные полосы, которые могли заменить бинты.
Клим, поддерживая над чашкой локоть капитана, поправил ему подушку под головой и заметил на переборке карманные часы на цепочке. Он пригляделся к циферблату, выложенному мелкими серебряными гвоздиками. Несомненно, это были те самые - "Поль Блондель из Амстердама" - триста лет спустя подводные археологи поднимут их со два бухты Порт-Ройяла.
"Надо же, - подумал он, - как точно мы идем по следу всех случайностей!"
Кровь капитана продолжала сбегать в плошку тоненькой струйкой.
- Ты знаешь, сколько ее нужно выпустить?
Ника не знала. В "справочнике Стивенсона" какие-либо указания на этот счет отсутствовали. Однако лицо капитана Кихоса уже потеряло синюшный оттенок и начало постепенно бледнеть. Наконец он слабо шевельнул головой.
- Хватит!
Клим затянул на предплечье матерчатый жгут. Ника наложила тугую повязку. Капитан Кихос с усилием поднял набрякшие веки. Выслушав, что с ним случилось и что пришлось сделать, он отыскал мутным взором лицо Ники, и на его губах появилась чуть заметная улыбка.
- А, комарик... ты добралась и до меня.
Он попробовал поднять голову, но тут же бессильно уронил ее на подушку.
- Вам нужно лежать, капитан!.. Клим, переведи, губами...
- Значит, плохи мои дела... не умер сегодня - могу умереть завтра... нельзя мне, у меня дела... никто, кроме меня... очень важные дела... трудно мне говорить, мне бы рому глоток.
- Ром вас убьет!
- Не сразу... пусть потом...
Капитан не говорил, а шептал. Но он неотрывно глядел на Клима, и взгляд его выражал уже не просьбу, а приказ.
- Рому...
Клим понимал, какие-то весьма важные обстоятельства заставляют капитана так поступить. И уже не колеблясь, он взял кружку с остатками рома и поднес к его губам.
Некоторое время капитан лежал недвижимо, с закрытыми глазами. Клим вопросительно глянул на Нику, она только пожала плечами.
- Не знаю. Но, кажется, он сейчас заговорит.
Она взяла руку капитана, чтобы послушать пульс, и тут же он открыл глаза. Щеки его чуть порозовели. Он уже не шептал, а говорил, хотя и тихо, но достаточно осмысленно и внятно:
- Слушай меня, мой мальчик, и переведи своей сестре... Я доверяю ей так же, как и тебе. Закрой поплотнее дверь и последи, чтобы никто не заглядывал в окно. И наклонись пониже, мне трудно говорить... Мне поручено дело государственной важности, а я, как видно, уже не смогу выполнить его. Пабло Винценто верный мне человек, но он побаивается Оливареса, и я боюсь ему доверять больше, чем нужно. Вы - англичане. Вы кажетесь мне порядочными людьми, далекими от наших дворцовых интриг. Поэтому я и прошу вас мне помочь.
- Говорите, капитан. И за себя, и за сестру обещаю, мы сделаем все, что сможем.
- Первый гранд Испании граф-герцог Оропеса... Ты знаешь его?
- Я слышал о нем.
Говоря так, Клим немного брал греха на душу - историю Испании средних веков он усвоил в университете достаточно хорошо.
- Герцог Оропеса доверил мне секретное письмо. Он сказал, что письмо особой государственной важности, что о нем никто не должен знать, ни мать-королева, ни гранды Испании, ни один человек, кроме того, кому поручено его передать. Я не знаю, что задумал герцог, но я верю ему. А хуже, чем сейчас, в Испании быть уже не может. Достань из-под моей лежанки сундучок.
Клим наклонился, засунул руку под лежанку. Сундучок, хотя и небольшой по размерам, оказался неожиданно тяжелым. В его деревянную крышку был врезан королевский герб Филиппа Четвертого из полированной меди, и Клим тут же вспомнил рассказ дона Мигеля о находке подводных археологов.
Вот и сундучок! Как все идет одно за другим, даже страшно становится...
- Возьми под подушкой ключ, - сказал капитан.
Сундучок, как и ожидал Клим, был наполнен серебряными монетами. Поверх их лежали два кисета-кошелька, вероятно, с золотом.
"Так и есть - золото? Археологи кошельки не нашли, значит, их кто-то успел вытащить".
- У тебя есть нож? - спросил капитан.
Крышка у сундука оказалась двойная, нижняя стенка отодвинулась под лезвием ножа, и на руки Климу выпал конверт с тремя восковыми печатями. Ни адреса, ни какой-либо надписи на конверте он не нашел.
- Что с ним делать?
- Спрячь пока у себя. И запомни, никто, кроме вас двоих, об этом конверте не должен знать.
- Понимаю.
- Ни мои люди, ни люди Оливареса тем более. Мать-королева о чем-то догадывается, поэтому приставила ко мне своего Оливареса. Он верный ей человек. Он, Оливарес, хотя и сын гранда и дворянин, глуп и жаден, думает не столько о служении Испании и королеве, сколько о себе. Он везет на "Санте" рабов, собираясь продать их из Ямайке. Он решил захватить "Аркебузу", и я не стал ему мешать, - пусть он будет подальше от меня... Теперь слушай внимательно. Когда "Санта" придет в Порт-Ройял, вы сойдите на берег и разыщите церковь святого Себастьяна. В церкви спросите настоятеля. Его зовут Себастьян, он пока не святой, но истинный и верный католик и, кто знает, может, удостоится когда-нибудь святого звания. Передайте ему письмо. И постарайтесь выполнить то, о чем он вас попросит... На моем столе лежит Библия?
