Все послушались Удалова и, выйдя из-за сарая, стали подниматься вверх, переулком, чтобы не попасться на глаза противникам.
Уже поднялись до половины склона, как вдруг Минц остановился.
– То, что вы предложили, Корнелий, – сказал он, – очень разумно. В каком-нибудь фантастическом романе, наверное, так бы и произошло. Я бы отправился в параллельный мир, оттуда получил бы совет и помощь, вы бы с Удаловым подняли восстание в подшефном хозяйстве, где много горючего человеческого материала. И был бы счастливый конец. Но я сейчас сообразил: мы же не в романе!
– Ты прав, Лев Христофорович, – поддержал Грубин. – Мы в реальной жизни. И действовать должны, как будто никаких параллельных миров и нет. Может, их и в самом деле нет?
– Как так? А я? – спросил Удалов.
– А ты нам только снишься, – заключил Грубин.
– Точно, – подтвердил второй Удалов. – Ты прав, Саша. Сами мы Пупыкина вырастили, сами и ликвидируем.
– У нас не может быть революции! – напомнил Удалов.
– Кто говорит о революции? – ответил Минц. – Мы собираемся навести порядок в своем доме.
Трое друзей переглянулись и согласно кивнули.
– Минутку, – сказал Минц и вытащил из кармана записную книжку. Быстро набросал на ней три строчки цифр и протянул Удалову: – Вот это передай моему двойнику. Это, конечно, не расчеты, но если бы я был на его месте, то обязательно бы догадался, каким путем идти.
– Спасибо, – произнес Удалов. – Хотя все равно считаю, что вас, как ведущего ученого, мы должны эвакуировать в наш мир.
– Эвакуировать пришлось бы весь город, – ответил Минц. Он протянул Удалову руку и добавил: – Спасибо, что к нам заехали. Вы нам сильно помогли. Действием и примером.
– Спасибо, Корнелий, – сказал Грубин, прощаясь с Удаловым. – Рад был встретиться.
Последним с ним попрощался двойник.
– Надеюсь, что Ксения поймет, – сказал он.
– Все образуется, – успокоил его Удалов. – Она у нас отходчивая.
И они втроем, как три мушкетера, так и не объяснив Удалову, что намерены делать, быстро пошли вверх по улице.
Страшно за них было. И приятно смотреть на мужскую дружбу. Прямо как крейсер «Варяг», подумал Удалов, когда он уходил в свой последний неравный бой. Удалову стало одиноко.
Он сложил вчетверо бумажку с формулами, спрятал в ботинок. Если задержат, может, не найдут.
Когда распрямлялся, услышал сверху короткий хлопок. Выстрел?
Он вгляделся. Нет, не выстрел. Это хлопнула калитка. Кто-то вышел на улицу и пошел рядом с тремя мушкетерами. Удалов потоптался на месте еще с минуту. И припустил в гору за друзьями, которые уже скрылись за ее гребнем.
А когда догнал их, увидел, что рядом с ними идут человек десять, не меньше. А двери и калитки все раскрываются…
Часть перваяСлучилось это в застойные времена. Сам товарищ Чингисов обещал быть к открытию районного чемпионата по игре в домино. Открытие решено было проводить на площади перед горкомом, у памятника землепроходцам.
Все знали, как радеет Чингисов о вопросах благоустройства: если по маршруту следования увидит колдобину или рытвину, сразу слетает повинная голова. Поэтому задача номер один была замостить площадь таким образом, чтобы горошина, пущенная с западного угла, где стоит памятник, без препятствий докатилась бы до восточного угла, где стоит горком.
Поручили операцию Корнелию Удалову.
Предварительно Батыев вызвал его к себе и долго «возил носом» по ковру. Чтобы Удалов проникся.
Удалов проникся. Перекрыли движение. Сняли асфальт. Стали копать глубже.
За два дня до приезда Чингисова ковш экскаватора натолкнулся на металл – чуть правее памятника, совсем близко к поверхности земли находился верх металлического предмета громадного размера.
Правда, про размер выяснилось к вечеру, когда предмет окопали с целью извлечения. Он оказался космическим кораблем неизвестного происхождения и возраста.
Батыев стоял у окна своего кабинета и гневался. Еще бы ему не гневаться! Если Чингисов увидит, до чего докатилось благоустройство в Великом Гусляре, без наказаний не обойтись.
– Засыпай! – крикнул Батыев из окна.
Удалов, который стоял на краю глубокой ямы и глядел на матовую, обожженную миллионами парсеков овальную поверхность космического корабля, поднял на крик голову и развел руками, потому что за его спиной сплоченной толпой стояла местная общественность. Общественность была готова к бою.
– Людмила, – велел проницательный Батыев, – прикажи немедленно закрыть почту и телеграф. На ремонт.
– Зачем? – спросила секретарша.
– А затем, что в любую минуту общественники начнут сыпать в Москву письма и телеграммы, чтобы к нам приехала комиссия.
– В ГАИ сообщить?
– Умница, – сказал Батыев и ласково ущипнул секретаршу. – Ни один интеллигент не покинет город.
А между тем из окна уже было видно, как общественность спускается к кораблю и постукивает кулаками по обшивке. Даже до кабинета Батыева долетал котельный гул.
Через десять минут профессор Минц, Елена Сергеевна из музея и провизор Савич от творческой интеллигенции попросились к Батыеву на прием.
Батыев демократично обошел стол, чтобы встретить их на полпути. Пожал всем руки. Мысленно пожелав им провалиться сквозь землю, спросил о здоровье и успехах.
– Как вы знаете… – начал профессор.
– Знаю, знаю, – вздохнул Батыев. – Рад бы вытащить, да нет у меня такого крана. И распилить нечем. Так что придется засыпать.
– Мы же не варвары! – сказала Елена Сергеевна.
– Если бы варвары, – сказал задумчиво Батыев, почесывая крепкую малиновую шею, – тогда бы взорвали к чертовой матери.
– Ах! – перепугалась Елена Сергеевна.
– Но мы не варвары! – воскликнул Батыев. – Мы сохраним это произведение природы. Для потомков.
– Правильно, – обрадовался провизор Савич. – Наш город прославится на весь мир. Еще бы – первый космический корабль с другой планеты.
– С другой? – насторожился Батыев и подошел к окну. – С чего вы решили?
– Это же очевидно.
– Ничего не очевидно. Может, он здесь всегда лежал, – сказал Батыев. – Но заверяю вас: как только завершим соревнования по игре в домино, сразу же займемся исследованиями. Тем более что Родине нужен металл!
– Когда? – не понял Минц. – Когда займемся?
– По завершении. Не хотите же вы погубить репутацию города в глазах гостей и лично товарища Чингисова?
– Как можно сравнивать? – удивился профессор Минц. – Какое-то районное мероприятие и веху в истории человечества.
– Я тебе, Минц, так скажу, – ответил Батыев. – Лично для меня нет ничего выше интересов родного города, который дал мне жизнь, образование и достойный пост. Как патриот и гражданин приказываю засыпать этот метеорит, а когда соревнования завершатся, посмотрим. Может, и раскопаем.
