— Он гвардеец, Ормона!
— Что не мешает ему облизываться с черными мстителями, — задиристо дернулась она. — Да к вьюге и стуже твоего националиста, не о том речь! В машине у меня снимки и отчет, их надо передать советнику. Пусть решают в Ведомстве, выделят ли нам технику для расчистки пещеры с «куламоэно».
— Хорошо, сегодня после Теснауто я буду говорить с кулаптром…
Ормона смилостивилась и присела с повторно наполненным бокалом в просторное кресло под панно с изображением нежного рассвета в Эйсетти. Сетену померещилось, что он когда-то, не то в грезах, не то в иной жизни, уже видел ее, освещенную утренним солнцем, овеваемую теплым ветром, смотревшую на него ярко-синими глазами, и во взгляде том, чарующем и незабываемом, было столько любви, сколько он не видел от жены за всю их совместную жизнь. Она хотела, чтобы ему это померещилось, и она немало сил отдала сейчас ради этого. Все переворачивалось у нее в душе от воспоминания о том, как в ее «видении» в горах он смотрел на рыжеволосую жену Ала, которую Ормоне до сих пор так и не удалось разглядеть.
— Сетен…
— Да?
— Ты тоже мерзнешь на Оритане?
Не успел он ответить, как двери открылись, и Ал пропустил вперед себя невысокую молоденькую северяночку с пышными рыжими волосами и девчачьими конопушками по всему лицу.
— Танрэй, — представил ее Ал.
Та смиренно потупилась, чуть присела в приветственном поклоне и, здороваясь, произнесла традиционную фразу.
— И о тебе пусть думают только хорошее, сестричка, — беззастенчиво ее разглядывая, сказала Ормона.
Так вот ты какая нынче, виэталэа… Ничего не ускользало от внимательного взора — ни того, что веснушки у Танрэй не только на лице, но и на руках, на плечах, груди, ни того, что при складном телосложении она как жена Ала могла бы быть изящнее, выше, не мешало бы и обрести стать, уверенность, самолюбие. Впрочем, сойдет и так. Зато, наверное, умная и готовить умеет.
Не зная мыслей Ормоны, Танрэй улыбнулась и стала чуть раскованнее. Здесь все были много старше нее, и она чувствовала себя ученицей, попавшей в компанию взрослых и мудрых преподавателей. Да еще этот жутковатый друг мужа… Не таким она представляла себе Тессетена из многочисленных рассказов Ала! Реальность, на которую она налетела, в очередной раз ее разочаровала.
Ормона усмехнулась. Да, детка, реальность — штука жестокая, если ты еще этого не поняла.
— Ну что ж, мы едем? — воодушевленно потирая руки, спросил Ал, распаленный хорошим вином и предвкушением праздника.
Но поднявшаяся с места Ормона сделала протестующий жест:
— Сначала Танрэй устроит мне прогулку по одежным лавкам. За эти два года я потеряла всякие представления о том, что с чем носят в цивилизованных краях.
Девчонка радостно кивнула, вызвав у той кривоватую, но заметную лишь Тессетену усмешку, и обе они унеслись из дому. Ал с досадой хлопнул себя по бокам, догадываясь, что это надолго.
— Сдается мне, они подружатся… Разговоры о тряпках так сближают женщин, что не разлить водой.
Сетен нахохлился и, глотнув вина, чуть отвернулся на вращающемся стуле в сторону окна и пробормотал под нос:
— Да, да… Водой не разлить…
* * *
Пятигранный Храм возвышался в небе островерхой горой. Сумерки наступали на город, последние лучи закатного солнца касались граней Духа и Разума. Грань Воли (Сердца) уже уходила в тень, отливая багрецом.
Сегодня в Эйсетти съезжались со всего Оритана: заканчивался последний год эры под сенью созвездия Всадницы Земли, и на смену ей приходило созвездие Белого Зверя Пустыни. Помнящие говорили, что это великие времена, но что чреваты они переменами и потрясениями, когда сама планета «становится с ног на голову». Поскольку в таком состоянии она пребывала без малого последние пятьсот лет, все давно уже привыкли ходить вверх тормашками и ничему не удивлялись.
Паском явился в обществе странного (и столь же странно одетого) человека. Тот был необычайно высок, тощ, как палка, черная кожа его отливала синевой, а волосы походили на съежившуюся от огня закопченную паклю. От многоцветья его костюма у окружающих рябило в глазах, и южане, больше привычные к приглушенным тонам, провожали советника с его спутником озадаченными взглядами.
— Это мой друг Оганга с материка Осат, — сказал кулаптр, подводя своего пестрого приятеля к стоявшим у статуи Танэ-Ра Тессетену и Алу с неизменным волком. — Это еще одна экспедиция в поисках «куламоэно», я говорил вам с Ормоной о ней лет десять назад, если помнишь, — добавил он, значительно поглядев на Сетена. — Однако устройство там так и не обнаружили…
Чернокожий друг советника вымолвил что-то маловразумительное и размашисто поклонился, на мгновение спустившись до того уровня, до которого дорастали нормальные мужчины-ори. Голос его был трубным, словно говорил Оганга в рупор, сильно растягивая слоги. Нат с любопытством разглядывал незнакомца, который даже пах иначе, нежели пахнут люди на Оритане.
Учитель Ала продолжал:
— В их народе до сих пор бытует легенда о каком-то там острове в океане, что между их материком и Олумэару. На нем жили воплощенные боги, они все умели. А потом на тот круглый остров, по легенде, упал небесный камень и потопил сушу в волнах.
— А что ж боги? — ехидновато уточнил Тессетен.
— Боги сели на свои повозки и улетели.
— Оу! Ха-ха! Интересная версия. Интересно, это кто же у них до нее додумался?
Но Ал взмахнул указательным перстом и авторитетно заметил:
— Возможно, это была колония аринорцев. Это же на их Атлиэру-Сэо упал тот метеорит пятьсот лет назад…
Оганга закивал невпопад, несколько проходивших мимо женщин шарахнулись от него в сторону, одна схватилась за сердце, другие стали смеяться и приветствовать Паскома. Тот слегка поклонился в ответ и продолжил:
— Оганга быстро освоился у нас. Только на ори говорит плохо.
— Знакомая картина, — кивнул Тессетен. — У них у всех что-то творится с глотками: сколько ни учи, выговорить не могут. Прямо не знаю, что бы такое выдумать, чтобы они хотя бы понимали нас. А что, племя Оганги тоже мнит себя детьми звезд?
— Безусловно. Каждый уважающий себя этнос должен считать именно так. Теперь Оганга думает, что в незапамятные времена его народ просто откололся от нас и ушел на континент Осат, а там почернел от жары.
— И что с «куламоэно» на Осат? Вы ведь для того и направили туда другую экспедицию, верно?
Паском покачал головой:
— На той территории, где сейчас живут сородичи Оганги, телепорта[13] нет и никогда не было. Вот если бы продвинуться на северо-восток материка да поискать там, в скалистой части… Ближе к морю происходят подозрительные изменения климата. Саванна стремительно становится пустыней. Может быть, это следствие катаклизма, а может, воздействие устройства. Когда им долгое время не пользуются, оно опустошает все вокруг себя — так говорится в записях древних аллийцев. На нем время от времени должна происходить транспортировка, иначе собранная энергия начинает искажать пространство, а как следствие — и климат…
