Кир Булычев - Последние драконы

Ознакомительная версия.

— Какая?

— Ваша голограмма никогда не просит кофе, а вы наяву первым делом просите меня сварить кофе покрепче.

Комиссар задумался.

— В этом что-то есть, — произнес он наконец. Ему хотелось кофе, но кофе он просить не стал — пускай обманываются. — А что говорит наблюдение за Корой? — спросил Милодар у профессора.

— Пик беспокойства миновал, — ответил Гродно, — я думаю, что Дороти удалось вырваться из фактории.

— Откуда вы знаете?

— У нас свои каналы, — ответил Гродно, а Пегги коварно усмехнулась.

— Говорите! — потребовал комиссар.

— Нам дали сеанс визуальной связи по каналам Академии наук.

— Та-ак… — угрожающе пропел комиссар. — И вы забыли поставить меня в известность?

— Мы не могли этого сделать. Мы пытались, — ответил Гродно. — Но ваша секретарша сказала, что вы ликвидируете наркобанду на поясе астероидов и с вами нет связи.

— Предательница, — прошептал Милодар. — Я отказался жениться на ней, и вот результат!

Но тут же комиссар взял себя в руки и потребовал:

— Что вы узнали?

— Мы узнали, что Дороти находилась на фактории в то время, когда на нее напали буйволы.

— Без тайн и загадок, попрошу! Какие буйволы напали на Дороти?

— Дядя Дороти, король Лигона, решил взять себе пушки англичан, чтобы оборонять перевалы от авской армии. Для этого он пригнал в Рангун двести буйволов.

— Вы говорите словно на чужом языке. А ну, признавайтесь, сколько сеансов связи вы провели без меня, чтобы ни с кем не делиться славой от эксперимента?

— Всего три сеанса, — ответил Гродно. — По полчаса. К тому же мы поддерживаем эмоциональную связь с Корой, а Кора осознает свою связь с Дороти. Все в порядке, комиссар, все в порядке.

— Все в полном беспорядке, когда за спиной у органов некоторые безответственные лица совершают мелкие жульничества.

— Вы меня пытаетесь оскорбить, комиссар? — вежливо спросил профессор.

Комиссар Милодар пробыл столько лет на руководящих постах, потому что умел чувствовать опасность задолго до того, как она материализовывалась. И тут он счел за лучшее отступить.

— Не обращайте внимания, профессор, — сказал он миролюбиво. — Вы занимаетесь наукой, а я выполняю директивы Галактического центра. А оба стремимся к одной цели — счастью человечества.

— Замечательно, — согласился профессор. — Тогда я могу добавить к тому, что известно: Алекс с Дороти расстались с королем и три дня назад в Моулмейне взошли на борт голландского брига «Гарлем», следующего на ремонт в Кейптаун. Они, насколько нам известно, записались в судовую роль в качестве мистера Фредро и мисс Форест, подданных Польского королевства.

— Еще чего не хватало! — возмутился комиссар, недавно изучавший соответствующий том истории. — В 1799 году Польского королевства не существовало! Его завоевали!

— Капитан голландского брига этого не знал. Видно, Алекс решил, что так путешествовать безопаснее.

— Но почему же?

— Потому что Голландия завоевана французами.

— Это еще когда случилось?.. Впрочем, это неважно! Но что там делает Алекс?

— Алекс — наш жених, — сказала Пегги. — Вам сделать кофе?

— Чашечку, и покрепче, — ответил комиссар, не задумываясь. Пегги подмигнула профессору, тот кивнул. Комиссар продолжал: — Мне не нравится этот поляк. Что он там делает? Ведь он в плену у Сюркуфа!

— Это информация вчерашнего дня, — ответил профессор, — что же касается Алекса Фредро, то он, возможно, и станет основателем польской линии в пределах вашей сотрудницы.

Черт побери! Комиссару показалось, что Кора по-джокондовски ухмыляется. Но, конечно же, это от нервов…

— Может, вы мне скажете, что нашла, если нашла, эта самая Дороти? — спросило от двери Лицо империи Эпидавр, той самой, что лишилась коронных сокровищ во время мятежа триста лет назад. Правда, лица этого вельможи никогда не видела даже его жена, так Лицо было засекречено. На земле Лицо не снимало черного гермошлема, непрозрачного снаружи.

Инопланетный вельможа опустился в свободное кресло и явно вознамерился присутствовать на заключительном этапе эксперимента. Комиссар хотел было рассказать Лицу все, что он думает о нахалах и о лицах, приходящих без приглашения, но ему удалось взять себя в руки, и он криво улыбнулся Лицу, выразив радость по поводу того, что Лицо соблаговолило прервать развлечения и заняться делом.

— Когда ж начинаете? — спросило Лицо. — А то у меня заказан обед с некоторыми местными министрами. Мне не хотелось бы его срывать по вине полицейского офицера.

И Лицо показало длинным тонким голубоватым пальцем на Милодара.

Тот с трудом проглотил обращение к себе как к полицейскому офицеру.

Он мысленно просчитал до ста, а потом сказал профессору:

— А почему бы нам и на самом деле не заглянуть в восемнадцатый век?

Дороти возвратилась с прогулки в свою каюту. На море было светло, и бриг несся вперед так, что казалось, будто паруса могут в любой момент оторваться и улететь в небо.

Алекс постучал и вошел к ней в каюту.

Он был одет к обеду.

Дороти он понравился. Она подумала о том, как многое могут сделать деньги. За несколько дней, проведенных в море, она потратила всего три рубина, но на корабле нашлась одежда для Алекса, который наконец-то выглядел настоящим джентльменом. Хоть цивилизованных женщин на борту не было, но деньги позволили ей еще в Моулмейне купить приличной материи, ниток, иголок, и за первые дни путешествия Дороти смогла сшить себе два платья и другие детали туалета, так что она могла, не стыдясь, обедать за столом с капитаном «Гарлема».

— Ты чудесная портниха, — сообщил Алекс, разглядывая новое платье невесты.

— Я ничто по сравнению с мамой. Ты посмотришь, какие она шьет платья. А за ее шляпами охотятся лучшие мастерские в Лондоне.

Это было, конечно, некоторым преувеличением, но не таким уж и большим.

Алекс смотрел на Дороти, готовый поверить любой чепухе, которую та вздумала бы нести. Сам звук ее голоса лишал его способности здраво рассуждать.

Дороти достала свое зеркало. В последние дни оно перестало показывать угрожающие рожи врагов, а научилось вести себя подобно обыкновенному зеркалу.

Очевидно, это происходило оттого, что врагов не водилось на расстоянии тысячу миль.

И вот когда Дороти протянула зеркало в серебряной оправе жениху, чтобы тот держал его, пока она будет перед ним вертеться, в углу материализовался комиссар Милодар в скромном сером костюме.

Ознакомительная версия.