И если бы они придумали, как этот самый труд чужеземцев себе на пользу обращать, не привозя их сюда, так и вообще бы нас пускать перестали. Пашите, мол, на нас у себя дома, а уж как вы там у себя жить будете — сами и решайте, абсолютно свободно и независимо… то есть, конечно, до того момента, пока вы на нас пашете. А если вздумаете отлынивать и мудрить, то хозяева земли Глыхныг объявят вас средоточием зла и неправды, быстро соберут орду и навестят вас с дружеским визитом…
— Да уж, перспективка… — хмыкнул Арил. — Ну ладно, давай спать, а то до второй стражи уже всего ни чего осталось…
— Давай, грязноногие, пошевеливайся! — зычно заорал погонщик и щелкнул бичом. В ответ Трой навалился грудью на ремень и оттолкнулся ногами. Рядом столь же рьяно надсаживался Крестьянин. Они двое, как самые здоровые, двигались впереди всей упряжки бурлаков, тянущих по Помаку связку из трех тяжело груженных барж. Арил, который, как выяснилось, неплохо умел обращаться с рулевым веслом, упряжи избежал и сейчас орудовал длинной и тяжелой лопастью на корме одной из этих барж.
— А ну надсадись! — вновь заорал надсмотрщик и ловко огрел кончиком кнута одного из варваров-арбайтеров, который, по его мнению, недостаточно старательно налегал на свой ремень. Троя и Крестьянина он не трогал. И потому, что они не пытались въехать, так сказать, в рай на чужом горбу (хотя еще надо посмотреть, что это за рай, в который требуется въезжать именно таким образом), ну и потому что, когда он давеча все-таки попытался, для порядку, огреть Троя кнутом, тот быстро сбросил лямку и, подойдя к надсмотрщику, вежливо поинтересовался, по какой такой причине он сейчас получил кнутом по спине. То ли вежливость сыграла свою роль, то ли то, что в момент разговора надсмотрщик болтал ножками в воздухе, воздетый вверх Троевой рукой, ухватившей его за загривок, но больше у него подобных поползновений не было. Тем более что ни со стороны владельца барж, ни со стороны ватажного бурлаков никакой реакции на столь вызывающее поведение чужака и умаление достоинства глыхныгца-надсмотрщика так и не последовало. Да и то сказать — они с Крестьянином заменяли собой как минимум пятерых, а то и шестерых бурлаков, а Арил со своими умениями так вообще пришелся очень кстати, уже несколько раз спасая всю связку барж от посадки на мели, каковыми Помак в этих местах был исчерчен вдоль и поперек. И терять столь ценных работников из-за блажи надсмотрщика ни один, ни другой не собирались.
К ватаге бурлаков они трое пристали в Нью-Ашхоге, до которого добрались на третий день пути с господином Сэмом. Путешествие прошло достаточно спокойно, хотя тюки оказались довольно увесистыми и твердыми. Арил даже ворчал:
— Камни, что ль, несем…
Рабов оказалось не так уж много — шесть человек, четверо из которых к тому же были бывшими глыхныгцами. Двое попали в рабство по решению суда, один — как должник, один — как сам убивший раба и не смогший заплатить за него выкуп. А еще двое — воры, проданные в рабство поймавшей их окружной стражей. И все шестеро уже смирились со своей судьбой и даже не помышляли ни о побеге, ни о бунте. Поэтому четверо настороженных охранников с палками вокруг шести закованных в бронзовые цепи печальных фигур смотрелись несколько… забавно. Трой вообще удивлялся, как трусоват и опаслив местный люд. Даже если кто в таверне, перебрав местного кислого пива или жутко вонючего крепкого пойла, начинал буянить и приставать к окружающим, то эти самые окружающие предпочитали глупо просто лыбиться, втягивая голову в плечи, ну, или в крайнем случае звать вышибалу. Сами же в конфликт не вступали. В империи подобного типчика быстренько успокоили бы ударом по лбу. Беззлобно, но крепко. А ежели не успел сильно достать, то, когда очухается, еще и поднесли бы стаканчик. Для поправки здоровья, так сказать, и в благодарность за доставленную возможность размять кости…
В два часа пополудни они подошли к одному из домов на окраине Нью-Ашхога, рядом с которым находился загон, окруженный высокой, в три человеческих роста, оградой. Внутрь ограды вели крепкие ворота, возле которых стояли два довольно дюжих охранника, вооруженных палками, очень напоминающими дубинки. Потому что один конец у них был окован бронзовыми кольцами. И это было самое грозное оружие из всего, которое они видели в руках людей здесь, в земле Глыхныг…
— Как дела, Пит? — небрежно бросил господин Сэм левому охраннику.
— Все в порядке, господин, — угодливо улыбаясь, ответил тот. — Я гляжу, вы привели еще шестерых?
— Да. И доставил новые колодки. Открывай.
Охранник Пит суетливо бросился к большому железному замку, висевшему на сделанной из толстого дубового бруса задвижке, и загремел ключами. Спустя минуту ворота медленно, со скрипом, распахнулись.
Внутри загона оказалось не слишком людно. Под навесом, устроенным в центре огороженной площадки, угрюмо сидело трое — одна толстая женщина и двое не менее упитанных мужчин. Похоже, все они тоже были глыхныгцы. А у самых ворот играла маленькая, лет четырех, девочка. Трой поначалу даже не понял, что она здесь делает. Причем не только не понял, но у него и вопроса такого не возникло. Просто улыбнулся и вошел внутрь, повинуясь повелительному жесту господина Сэма. Уж больно умильно-благостная была картина — маленькая девочка, сидящая на коленях и лепящая куличики из песка…
— Скидывайте здесь, — приказал господин Сэм.
Трой скинул со спины тяжелый тюк, повел плечами, разминая натруженные мышцы, а затем, повернувшись, подошел к девочке и опустился на корточки рядом с ней.
— Как тебя зовут?
Девочка подняла к нему личико и доверчиво улыбнулась:
— Иния. А тебя?
— Меня… — Трой запнулся. Называть свое истинное имя было опасно, а врать не хотелось. — Зови меня Странник.
— Странник? — Девочка удивленно расширила глазки. — Какое у тебя интересное имя.
Трой, улыбаясь, кивнул:
— Сам иногда удивляюсь…
Девочка старательно слепила очередной куличик и протянула его ему на своей испачканной в мокром песке ладошке.
— Угощайся.
— Спасибо, ты очень добрая… — серьезно ответил Трой, принимая куличик.
— И тебе спасибо, — вновь улыбнулась девочка, а потом как-то мгновенно погрустнела и тихо произнесла: — А то никто больше не хочет есть мои куличики.
И Троя будто током пробило. Он внезапно осознал, что девочка находится ВНУТРИ забора.
— Ты… — Трой почувствовал, как у него внезапно пересохло в горле. — Там, — он повел головой в сторону навеса, — это твоя мама?
